Молчание.
Ж и г а н о в. Я принимал участие. Я не снимаю с себя ответственности.
Г р о м к и х (снова зло). И брать ее на себя не хочешь. И я не хочу. И никто не хочет. Или не может? (В микрофон.) Срочно соедините с Новосибирском, Турином и Питсбургом. Горячий чай и горячий черный кофе. (Откидывается устало в кресле, закрывает глаза.)
Жиганов тоже сидит молча. Спустя мгновение заходит с е к р е т а р ш а.
Попросите помощника.
Секретарша исчезает.
Выпей кофе. Как дела с новой моделью?
Ж и г а н о в. Обобщили данные… Кой-какие тенденции развития на предстоящие десятилетия проанализировали…
Г р о м к и х. Подстегни всех. Никакого расслабления!
Ж и г а н о в. Машина будет. Хорошая будет машина. Но к тому времени, когда эта новая модель выйдет!.. Процесс, собственно, уже неуправляем. Колесо вертится! Оно вертится!..
Г р о м к и х. Оно и должно вертеться.
Ж и г а н о в. Слушай, Данилыч, давай сегодня… посидим? Тебе один черт — в холостяцком положении здесь находишься. Покалякаем о чем-нибудь, а? Не торопясь.
Г р о м к и х. Что — в жилетки друг другу плакаться будем?
Молчание.
У нас уже тот возраст, когда плачут в одиночку.
Ж и г а н о в. Раньше мы понимали друг друга. По крайней мере, так мне казалось. Ладно, считай, что этого разговора не было… Ничего не было! Все о’кэй! Все идет так, как надо.
Г р о м к и х. Как надо?
Входит с е к р е т а р ш а.
С е к р е т а р ш а. Возьмите трубочку, Александр Данилович. С Турином соединили. (Уходит.)
Г р о м к и х (подняв трубку). Алло!.. Громких, добрый день… Выполнение протокола на сегодняшний день! Так… так… Между прочим, мы им золотом платим, валютой платим за их работу! Ну?.. Дайте им ясно понять, что выполнение заказов для нас в срок и на высоком уровне — это лучшая рекомендация для дальнейшего сотрудничества… (Швыряет трубку.) Фирмачам лишь бы заказ взять. Тоже жить надо. А сейчас тянут. И утянули в дыру!
Входит п о м о щ н и к.
(Помощнику.) Так, дай-ка… Какие пакости смежники нам еще чинят?.. Точная справка?
П о м о щ н и к (передавая бумаги). Да.
Ж и г а н о в (вставая и беря папки с бумагами). Ну ладно, я пока к себе пойду. До совещания еще пятнадцать минут.
Г р о м к и х. Иди, иди… (Смотрит ему вслед.)
П о м о щ н и к (после паузы). Там Ахматов из отдела главного экономиста. Он уже неделю ждет.
Г р о м к и х. А? Какой еще Ахматов?
П о м о щ н и к. По поводу своей докладной записки.
Г р о м к и х. А-а, этот… Верните ему эту… его записку и скажите… Пусть занимается своими делами.
Помощник выходит. Раздается телефонный звонок. Входит А х м а т о в. Появляется с е к р е т а р ш а.
С е к р е т а р ш а. Александр Данилович, возьмите, пожалуйста, трубочку. Свердловск. (Уходит.)
А х м а т о в (пересекая пространство). Здравствуйте.
Г р о м к и х. Почему вы вошли? Я вас не вызывал. (Подняв трубку.) Алло. Рад приветствовать… Да ничего, спасибо, спасибо… Так вот, Госплан категорически отказался включить новостройку!.. Ну, на кого жать?.. Я три раза ставил этот вопрос. Так вот, нужно, чтобы вы написали на имя… Да, на его имя… Что в следующем году вы категорически включаете этот завод в план своих строительных организаций!.. Мы должны стоять железно во всех инстанциях. Да. Да… Железно!.. Всего доброго! (Кладет трубку, какое-то время сидит молча, уйдя в свои мысли и словно даже забыв о посетителе, потом, как бы опомнившись, смотрит на него.) А-а, вы?.. Разве вам помощник не сказал?! Пожалуйста, к помощнику.
А х м а т о в. Я прошу у вас только две минуты.
Г р о м к и х. Хватит двух секунд. Я просмотрел вашу докладную. Все это… нереально. Возьмите ее у помощника. (Не обращая больше на него внимания, листает бумаги.)
А х м а т о в. Это… все?
Г р о м к и х (после паузы). Что?
А х м а т о в. Я полгода… Полгода уже хожу с ней. И это все, что вы мне скажете?
Г р о м к и х. Все. Идите.
А х м а т о в (после паузы). Оказывается, и вы маленький человек? Заместители, секретарши, помощники… Весь этот антураж!.. Зачем? Оборудование, автоматические линии — сотни миллионов рублей золотом… А потом что?! Их выбрасывать? Зачем? Зачем все это?
Г р о м к и х (перебивая). Идите!
А х м а т о в (растерянно оглядываясь). Зачем я пришел? Я зачем-то пришел к вам?
Г р о м к и х. Вы, очевидно, нездоровы? Идите!
А х м а т о в (после паузы). Конечно, это не мое дело! Я всего лишь простой инженер!.. Но мы всегда снисходительны к своим старым ошибкам. Мы не называем их даже ошибками или просчетами — всегда есть объективные причины, на которые можно сослаться. Какой-нибудь крупный экономический провал, а поверх… будет красивая вывеска, так? Конечно, разве трудно намалевать какую-нибудь вывеску? (Снова подходя ближе.) При проектировании были учтены только факты, только сегодняшний день, но совершенно опущена тенденция изменения ситуации!
Г р о м к и х. Я уже слышал и читал ваши предупреждения и вполне понял вас! Вы свободны.
А х м а т о в. Свободен? Да-да, свободен… Ха-ха! (Резко оборвав смех.) Но поймите, ведь нужно, пока не поздно, разобраться! Ведь может быть поздно! Сколько раз только на моей памяти просчеты превращались в ошибки, ошибки в откровенную глупость, а из глупости росло все, что угодно! Сколько раз, думая, что мы в настоящем, мы оказывались в прошлом! Я так рвался сюда! Такое огромное, великое дело! Не ради карьеры! Ее я не сделаю никогда. Я как пришел десять лет назад на свою должность, так с нее и уйду… когда-нибудь. Я… не умею руководить людьми. Но я… специалист! И я вижу!
Г р о м к и х (нажав на кнопку звонка, вошедшему помощнику). Проводите, пожалуйста, товарища.
П о м о щ н и к. Я не заметил, как он проскользнул.
А х м а т о в (отпрянув от помощника). Нет-нет, не трогайте меня!.. Я чего-то, наверное, не понимаю!.. Чего-то не понимаю!..
Г р о м к и х. У меня нет времени для проявления внимания к подобного рода вещам. Коридорные мысли, кулуарные мысли есть, видимо, у всех. Я прощаю вам вашу бестактность. Но позвольте и мне дать вам совет. Не стоит выходить за пределы тех функций, которые предписаны вам тем конкретным местом, которое вы занимаете в структуре. Вас нет — есть место! Так вот, извольте знать его и оставьте все, оставьте все эти ваши предложения.
А х м а т о в. Значит, место? А я? Меня нет? А вы? Вы есть? Вы… есть?
Г р о м к и х (яростно). И меня — нет, дорогой мой! И меня нет! На таких огромных материальных комплексах личность большой роли играть не может! При гигантских взаимодействиях выбор сведен на нет! И меня нет!
А х м а т о в (цепляясь за помощника — уже не Громких, а помощнику). А кто есть? Есть кто-нибудь здесь? Хоть один человек есть?.. Меня нет… Но кто-нибудь, кто-нибудь хоть есть?
Г р о м к и х. Выведи его… Выведи! (Оставшись один, какое-то время бессильно лежит в кресле. Затем, нагнувшись к микрофону, кричит.) Отмените совещание! Все отмените!
Плоскости, пересекающие друг друга, и человек, простершийся телом и головой на широком столе.
Что делать?!
Скамейка. Дерево. С т а р и к, что-то чертящий прутиком на земле. Хлопает дверца машины, появляется Г р о м к и х, усталый, погруженный в себя…
С т а р и к. Милый, ну-ка прикинь, сколько это будет? Двести десять метров, а цена одного метра десять целковых и шестьдесят одна копейка. Извиняюсь, конечно.
Г р о м к и х. А? (Недоуменно.) Каких… метров?
С т а р и к. Обыкновенных. Никак не умножу.
Г р о м к и х. Две тысячи рублей примерно.
С т а р и к. Сумма.
Г р о м к и х (равнодушно). Что, старый? Кому-то задачку помогаешь решать?
С т а р и к. А-а!.. (Машет рукой.)
Молчание.
Считай, больше десяти плетей труб. А территорию начали благоустраивать… Вон… В двух шагах… Бульдозер сегодня пришел и первую стопку в овраг и — сунул! Потом вторую — сунул! А сверху грунтом присыпает, дурак, чтобы красивее было. Остановил я машину: «Ты чего же это, варнак, трубы губишь? Да кто тебе позволил?» А он: «Отстань, говорит, дед! Задание у меня. Эти железки вот уж который месяц всем глаза мозолят». Понял?.. Надо теперь хозяев искать. Десять плетей труб?! А метр известно сколько стоит.
Г р о м к и х. Счастливый ты человек, старик.
С т а р и к. Это как же ты узнал?
Г р о м к и х. Не знаю.
С т а р и к. Верно, счастливый. А как узнал?
Г р о м к и х. К сыну сюда приехал?
С т а р и к. Нет, коренной я. С рождения здесь живу. И отец жил. И дед… И вообще вся фамилия моя тут. Торговое село тут было, хлебное село. Потом в городишко вот превратилось, а теперь, гляди, заводы возникают. Рур! Как в Европе! Я Европу всю знаю, ногами прошел… Почище, чем в Европе, наверное, будет, а?
Г р о м к и х. Жалко?
С т а р и к. С одной стороны, жалко. Прежняя природа нарушается. А с другой стороны, человек разве не природа? Машина какая или завод — разве не природа тоже? Я так считаю — природа саму себя сейчас через человека рожает, и все новые и новые виды. Машина только вот… глупа… И человек — глуп бывает. Вот если бы он был умен, как вся природа! Но не в уме дело! Нутром надо творящую суть чувствовать, согласья с ней искать. Нет, глуп еще человек!.. Чего здесь только не было! И войны проходили, и мятежи, и бунты. Какой только народ не кипел, не варился! (Наклонившись к Громких.) Венгерцы, слышал, отсюда родом.
Г р о м к и х. Ну?
С т а р и к. Болгары тоже!.. Болгары из одного корня, говорят, с татарами… Столицы здесь стоят неподалеку древние. Слыхал?