(Застывает, прислушивается, бросается к двери.)
Входит м у ж ч и н а.
Вот и ты! Как долго?! Ты был так долго.
О н (смеясь). Вот хлеб… Вино. Иллирийский «рислинг». Купил его в какой-то лавке в древней Иллирии.
О н а. В какой еще Иллирии?
О н. Это где-то в древней Греции.
О н а. Я не могу быть без тебя так долго. Почему ты можешь?
О н. Слушай, а ты будешь ревнивой женой? Но сегодня у нас праздник, и мы ссориться не будем.
О н а. Какой еще праздник?
Он наливает в рюмки вино, опускает кольца. Они чокаются, выпивают.
Кольцо? Золотое кольцо?
О н. Ты же видела во сне свадьбу! А какая свадьба без обручальных колец? Ну — обещай, что будешь вечно любить меня.
О н а. Обещаю.
О н. Теперь ты мне жена. А я тебе — муж.
О н а (после долгой паузы). И ты думаешь, это все… навсегда?
О н. Знаешь, за что мы поднимем первый тост? Человек по-настоящему живет в редкие минуты. Когда любит! Когда идет по следу истины! Когда впереди опасность! Утопия — жить по законам красоты… И все же жить надо только так! Кто знает, может, мы с тобой одно целое? Сегодня мне все время приходит в память древний миф об андрогинном человеке. Быть может, мы с тобой андрогины?
О н а. Андрогины?
О н. Да! Ведь когда-то мужчины и женщины не существовали отдельно, а жили, сросшись в одном двутелом и двуногом существе. Они были очень сильны. И были бессмертны. Но боги, боясь их силы, рассекли их пополам. И именно с тех пор каждая половинка рвется к другой, желая срастись с ней. С тех пор нас влечет друг к другу. Исцелить человеческую природу, разрушенную, рассеченную на две части, не полную… Это легенда. Но, возможно, не только легенда? Человек, который не любил, не полюбил, это человек, не поднявшийся на какие-то свои высшие уровни! Он не настоящий человек! Недочеловек! Половинный человек! У него только одно сердце!
О н а. Ты так на самом деле думаешь? Что мы одно и что мы бессмертны?
О н. Я понял многое за эти дни. Каждый шаг сейчас — выбор будущего. Выбор! В другие миры, в другие цивилизации надо идти влюбленным человеком! И мы придем туда людьми! Человечество не единый род! Оно разделено, разбито на враждующие части. Но истинная, идеальная сущность человека в его принадлежности роду. В том, что он представитель и сын всего человечества! Иначе зачем все? Какой смысл в предшествовавшей истории? Мир пока еще в огне! Но человек без любви, полный эгоизма, никогда не сможет контролировать пламя. Демоны самого ада вырвутся на волю! Огонь страсти, алчности, ненависти, вожделения… Этот огонь опустошает сейчас мир! Но природа человека не в эгоизме! Без любви усилия человека превращаются в золу. Закаты сменяются непроглядной ночью! Но любовь — это и борьба! И нелегкая борьба! Ты — моя половина. И ты нашлась. И может, действительно, мы — андрогинные люди сейчас? И в нас есть теперь их сила? И мы еще поборемся? Поборемся за то, чтобы мир стал действительно прекрасным!
О н а. Господи, как хорошо, когда человек верит!
О н (улыбаясь). Лишь бы боги, боясь нашей силы и могущества, снова не рассекли нас пополам. Но мы поборемся и с богами?
О н а. Да. Да!.. Да!
О н. Не знаю, что во мне… Словно какой-то долг? Перед всеми! И перед будущим! Люди должны быть свободными и счастливыми. Должны! Иначе зачем все эти века надежд?! Ради насмешки над человеческой судьбой? Ради бессмысленной игры?
О н а. А ты знаешь, я однажды видела сон. Какие-то юрты, ночь. И огонь. Пожары в степи и дым. И плач, крики. Налетела конница. Я стояла у юрты и закрывалась рукой. Мне клинком снесли голову. Душа как будто вышла из тела, остановилась и посмотрела на мое тело. А дым и огонь рвались к небу! Потом подошел человек, которого я любила, и тоже стал смотреть на мое тело. И стал плакать. Может, мы уже жили раньше? Почему у тебя слезы на щеке?
О н. Да, мы жили раньше. И будем жить всегда. Каким только будет это будущее? Расширение жизненного пространства, другие миры — мы в самом их преддверии! Я бы хотел, чтобы все, что я ни делал — здесь, на земле, или там, в космосе, — я бы делал ради истины и красоты! И добра! Лишь тогда жизнь будет иметь смысл!
О н а. Ты сделаешь все. Ты все сделаешь!
Яркая вспышка молнии. Удары грома.
Как ударило!..
О н. Боги сердятся? Мы покушаемся на их власть.
О н а. Я не боюсь!
Удары. Вспышки молнии.
Я ничего не боюсь!.. (Кричит.) И я буду жить! Буду! (Радостно.) Я видела сегодня, видела ночью, как ты склонился над колыбелью. Ты был в желтой рубашке, на лице была улыбка. Ресницы были опущены, и зубы белые. И ты смотрел, а он рос под твоим взглядом. А потом скрипнула дверь, и мальчик — он весь был исхлестан ветром — вбежал в эту комнату и бросил на стул вымокшую кепку. Это был наш сын!.. Смешно, да? Но почему он не должен родиться? В чем он виноват? Разве бывает, что человек, еще не успев даже родиться, уже виноват?.. Ведь он тоже хочет жить? Поцелуй меня! Целует… Еще, еще!
Е г о г о л о с. Эти губы, эти руки — все мое.
Е е г о л о с. Да. Да…
Е г о г о л о с. А душа?
Е е г о л о с. И душа.
Е г о г о л о с. И ты не растаешь, не уйдешь?
Е е г о л о с. Я всегда с тобой. Вот так… С тобой, слышишь? Каждое мгновенье с тобой вечность. Я знаю теперь, что такое бессмертье.
Е г о г о л о с. И я. И я…
Пятнами света, золотыми застывшими масками высвечиваются в ночи д е т с к и е л и ц а.
П л а ч д е т е й.
Мы старше вечности. Нас не было.
Горите, свечи, тенями из пепла.
Горите, свечи, светло и прямо.
Все человечество — чужие мамы.
Пусть рвутся в небо другие стебли,
а мы в побеге… — нас просто не было.
МА-МА!
Чья это карточка
на стенке в раме?
МА-МА!
Травы поспели —
нас не будет… странно.
МА-МА!
Будут песни, радуги,
будут даже камни.
МА-МА!
Радостью чьей
и когда мы станем?
Покой и вечность наш смех уносят.
Горите, травы, мольбой и просьбой.
О, каждый вечер о нас, забытых,
Гори же, мир, простой молитвой.
Гори, тоскуй! Тебя ветер не задует.
А если правда,
что нас не будет?
Женская а капелла — плач матерей по нерожденным детям. И вдруг — крик сирены «скорой помощи».
Как тревожен, как бесконечно похож на стон ее крик! Хлопают дверцы машин. И вот уже н е с к о л ь к о ч е л о в е к в белых халатах…
О н а (в ужасе). Нет, нет! Не хочу! Я никуда не поеду!
В р а ч. Поймите! Оставаться здесь — самоубийство!
О н а. Я не хочу в больницу! Не хочу на этот кошмарный остров. Там ночью душно от больных дыханий! Там мы все протягивали руки, выли, а постели были полны паутины и в паутине были наши души! Я здорова! Меня вылечил лес!
В р а ч. Из центра прилетела специальная бригада. Все лучшие медицинские силы… Мы сделаем все возможное!
О н а. Вы не сможете сделать невозможного! Его нет! Он не знает. Он ничего не будет знать!
В р а ч. Нельзя терять ни минуты. И без того потеряно слишком много. (Санитарам.) В машину! В машину!
Белый круг хлопочущих людей — и, как видение, над ними что-то краснокрылое, нависшее подобно сфинксу или фантастической птице. И женщина, мечущаяся в белом кругу, и музыка жизни и смерти, и война света и ночи, и последний крик…
О н а. Не хочу! Не хочу!.. Не хочу!
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
Городской дом. Из-под валика пишущей машинки торчит тот же лист бумаги. М у ж ч и н а один. Как лунатик, он бродит но комнатам, иногда чему-то улыбается, потом, увидев в стакане засохшие тюльпаны, вынимает их, подносит к лицу.
М у ж с к о й г о л о с.
От начала начал,
если было такое начало,
человек —
эта бренная плоть,
наделенная мыслью, —
вечно ищет любовь,
и любовь его вечно ищет…
Для чего?
Для чего?
О н. Для чего? (Внезапно.) Ты? Ты здесь?
О н а (появившись у него за спиной, отделенная каким-то пространством). Да, здесь. Мы снова вместе. Мы всегда будем вместе.
О н. Что случилось? Меня же не было всего полчаса. Мне сказали, приехали две машины.
О н а. Они увезли меня насильно. Они мне говорили, пока ехали, что сделают все возможное. Но они не понимают, не понимают, что только любовь могла сделать невозможное. Это чудо было там, в лесу! Красота только могла спасти меня!
О н. Успокойся. Главное, мы вместе! Опять вместе!
О н а. Господи, ты в ссадинах! Откуда эти ссадины?
О н. Разбил машину. Гнал сильно, и у моста…
О н а. Я так переживала, что ты не знаешь. Когда меня везли в машине в больницу, я поняла… Ночью еще я погружала в сон левую руку, а правой словно сжимала звезду. Это был обрывок живого неба. Всю ночь, словно кровью, я истекала светом, радостью. Становилась легкой, сильной. Еще бы немного!.. Но, значит, не судьба. Но все равно! Сколько людей, их миллионы и миллионы, а любовь даже не тронула их, не коснулась! Не знаю, что там за пределами этих гор, похожих на какие-то гигантские двери… Может, тоже любовь? Если бы только любовь?
О н. Подожди! Не уходи. Дай я на тебя посмотрю!
О н а. Я понимаю, тебе труднее, чем мне. Потому что я уже в вечности, а ты еще на земле. Но знай, я была счастлива все эти дни! Ты должен это знать. За эти несколько дней я прожила такую же полную жизнь, как другие за несколько десятков лет!.. Когда жизнь измеряется минутами… Когда каждая минута вырастает до гигантских размеров… Каждое твое дыхание, каждый толчок твоего пульса!.. Вчера ты заснул, а я лежала рядом, и со мной был ты! Ты был со мной целые века, понимаешь? И мне казалось, что я никогда не билась головой об стенку и никогда не кричала от страха. Ты был со мной, и я думала, какая прекрасная эта жизнь.