Аналогично показывает тему взаимоотношений человека и природы немецкий Мастер легенды о святом Георгии, работавший между 1470 и 1480 годами. В Пушкинском музее хранится его цикл картин на тему «Жизнь святого Эгидия». Святой Эгидий был отшельником и жил, питаясь молоком лани. На больших картинах-иконах, створках алтаря, изображены эпизоды его истории. Каждая икона двусторонняя – на одной стороне рассказана история о том, как святой Эгидий был ранен во время охоты короля. Король охотился и выстрелил в лань Эгидия, но попал в самого святого, поэтому он изображен со стрелой в груди. Эгидий чудесным образом исцелился, что тоже показано художником, и стал настоятелем монастыря. Недалеко от Эгидия мы видим источник, видимо, он забил в честь исцеления святого. Картина поражает приветливостью в отношениях между пейзажной частью и той частью, на которой изображены герои легенды. Лошади, собаки, люди, деревья, горы, монастырь – все это в гораздо большей мере сливается в какой-то единый мир, чем в картинах итальянцев того же времени. Я бы сказала, что в картине звучит лирическая нота. На одной из сторон второй пары этих алтарных композиций изображен святой Эгидий, раздающий имущество бедным. Здесь опять-таки достигнута незнакомая итальянской живописи связь между фигурами и природой. Бедные люди и святой стоят на переднем плане, но они уже не отделены от фона – они находятся возле дома, за которым расстилается мирный пейзаж.
Очень любопытна картина неизвестного художника, его называют Монограммистом АВ, «Бегство в Египет» середины XVI века. На переднем плане изображена Мария с Младенцем Христом верхом на ослике, перед ними идет Иосиф, причем он изображен со спины, и мы видим, как он уходит в глубь картины. И это только одна неожиданность этой работы. Необычно здесь в первую очередь то, что действие происходит зимой – герои движутся по снежной дороге среди северных хвойных лесов. Несомненно, перед нами никак не традиционное прочтение сюжета, когда герои бредут на фоне южного пейзажа или по пустыне, а изображение того мира, который знал художник и в котором он сам жил.
Новой связи персонажей и природы добивается немецкий художник XV–XVI веков Матиас Герунг в картине «Аллегория любви». Здесь изображено несколько сюжетов: суд Париса, когда Парис выбирает самую красивую из трех богинь, купание Вирсавии, которой пленился царь Давид, а также история легендарных возлюбленных Пирама и Тисбы. Над всеми сюжетами изображен Амур с завязанными глазами, стреляющий из лука. Любопытно, что все группы распределены в пейзаже, то есть они находятся уже не на переднем плане, а занимают разные позиции на разных планах, углубляясь в природное пространство.
Одним из очень тонко и остро чувствующих, особенно лесную природу, художников был великий немецкий мастер Лукас Кранах Старший. В Пушкинском музее есть несколько его картин, но «Мадонна с Младенцем», исполненная около 1520 года, захватывает зрителя необыкновенно острым чувством горной природы. Эта картина в свое время была испорчена, была отрезана ее правая часть, она была укорочена, но тем не менее пейзаж в левой от Мадонны стороне производит очень большое впечатление. За спиной Мадонны изображен северный хвойный лес, далекие горы. Кажется, что вся сцена происходит в беседке, увитой виноградной лозой, в руках Мадонна и Младенец тоже держат гроздь винограда, а это – один из важных элементов таинства причастия. Существуют разные интерпретации этой работы, но для нас важно, что Кранах поместил персонажей на фоне северной природы: лесов, озер и какой-то условной фантастической горы с городом или замком у подножия. Даже в этом фрагменте картины персонажи сильнее связаны с фоном, чем мы это видели раньше.
Еще одна картина Кранаха «Адам и Ева. Грехопадение» также наполнена природой. Перед нами библейский рай, но расположенный среди хвойного леса. На переднем плане изображены Адам и Ева, над ними дерево с райскими плодами – яблоками, в ветвях которого вьется змей-искуситель, а вокруг них звери: олени, лев, птицы, зайцы. Опять-таки мы видим характерное для Кранаха удивительное понимание природы, окружающей героев, и особенное, кажущееся очень теплым, чувство ко всем изображенным живым существам.
Подобно итальянским мастерам в самом конце XVI века целый ряд художников северных стран создает картины, в которых пейзаж уже становится самостоятельным жанром искусства. Картина Ханса Бола «Вид Амстердама», второе название этой работы «Сельские развлечения», из собрания Пушкинского музея – маленькое, вытянутое в длину полотно. Его уже можно назвать настоящим пейзажем. Он все еще оправдан тем, что в нем размещены бытовые сцены, но тем не менее соотношение фигур и пейзажного окружения резко меняется. Здесь уже нет изображения крупных персонажей на переднем плане и отдельного фона. Вдали изображен город Амстердам, а перед ним – предместье, деревня, в которой живут и работают люди, и все погружены в природу и действуют не на ее фоне, а в ней самой.
Такое же взаимодействие людей и природы мы видим в прекрасном маленьком тондо конца XVI века «Осень» Якоба Гриммера. На берегу реки стоит деревня, в которой люди заняты повседневными делами, а на дальнем плане – город и весь огромный мир.
Лукас Кранах Старший. «Плоды ревности» (Серебряный век), 1530 (дерево, масло)
Мне хотелось бы закончить разговор о происхождении пейзажной живописи, поскольку пока речь идет только о происхождении жанра пейзажа, картиной Яна Брейгеля, которого называют Бархатным. Эта картина уже 1603 года, самого начала XVII века, и называется она «Пейзаж с кузницей». Она хранится в Пушкинском музее. Изображена сельская улица, на ней много повозок, ходят люди, стоят лошади, на земле валяются колеса от телег. Все написано удивительно тонко, с большим пониманием и чувством природы, это уже образ жизни человека в природе на равных. Человек соотнесен с природой, природное окружение помогает ему жить, он живет вместе с природой. Это совершенно новое мироощущение, новое миропонимание, которое найдет свое блестящее развитие в следующем XVII столетии в творчестве великих художников.
XVII век
Франция
Тема взаимоотношения человека и природы – одна из центральных и вечных тем искусства, но определилась она как жанр главным образом в XVII столетии. Этот век можно назвать «золотым веком» пейзажа. Художники принесли новое мироощущение в результате целого ряда очень важных, фундаментальных открытий человеком окружающего его мира. Гёте назвал XVII столетие «столетием больших величин».
Еще в XVI веке были сделаны Великие географические открытия, которые раздвинули понимание людьми окружающего мира. Именно на рубеже XVI и XVII столетий произошел огромный рывок в науке: итальянец Галилео Галилей утвердил гелиоцентрическую систему, он изобрел телескоп высокой мощности и благодаря этому увидел пятна на Солнце и горы на Луне; голландец Бенедикт Спиноза, один из крупнейших философов XVII столетия, как пантеист определил место человека в природе, сделав его частью природы. Очень важны оказались для мироощущения этого времени научные открытия Исаака Ньютона – он открыл закон тяготения и Иоганна Кеплера, который определил законы движения планет. Не могло не повлиять на развитие жанра пейзажа взаимоотношение человека с окружающим его общественно-социальным миром. XVII столетие раскрыло многообразие режимов, начиная от абсолютистской монархии во Франции и кончая республикой в Голландии. А итальянец Томмазо Кампанелла предложил новое общественное устройство, которое описал в книге об утопическом идеальном «Городе Солнца».
Никола Пуссен. «Пейзаж с Геркулесом и Какусом», ок. 1660 (холст, масло)
Если эпоха Возрождения и в Италии, и на Севере утвердила своим главным героем человека и окружающий человека мир присутствовал в живописи как фон, то XVII столетие в произведениях своих крупнейших художников стало рассматривать природу как тот мир, ту среду, в которой человек существует. Это перемещение акцентов, сопоставление и созвучие человека непосредственно самой природной среде, стало и новым мироощущением людей XVII столетия. Они также видели этот мир иногда доброжелательным к себе, иногда враждебным, что нашло отражение в пейзаже.
С конца XVI столетия складываются ставшие важными для нескольких столетий приемы построения пейзажной картины. Обычно передний план пишется в коричневато-желтоватых тонах, затем идет полоса, окрашенная в зеленые тона, на горизонте – голубое или синее небо. Это как бы три плана, по которым скользит глаз зрителя и уводит его в глубину.
В Пушкинском музее находится замечательная картина художника Никола Пуссена «Пейзаж с Геркулесом и Какусом». Это полотно мастера, который олицетворяет собой французский классицизм, направление, ставшее вторым Возрождением в XVII веке. Художники, исповедовавшие классицизм, вновь обратились к Античности и к античным сюжетам. Надо помнить, что Пуссен почти всю жизнь провел в Риме, и не только из-за интереса к античному искусству – в какой-то мере Рим стал для него убежищем от того мира, в котором он не хотел жить, от Франции, мы знаем много горьких слов, произнесенных Пуссеном в адрес ситуации, которая складывалась на его родине. Известно, что к середине XVII столетия французский абсолютизм контролировал всю культурную жизнь страны, диктуя художникам, что и как изображать. Пуссена кардинал Ришелье и король Людовик XIII выбрали придворным живописцем, заставили вернуться в Париж, но он не смог выдержать полную интриг и клеветы жизнь при дворе, тем более что его идеи и представления не встретили поддержки. Пуссен с трудом вырвался из Франции и вернулся в Рим.
«Пейзаж с Геркулесом и Какусом» Пуссен написал в 1660 году, когда в его творчестве все сильнее проявлялись философское восприятие жизни и отношение к природе как к олицетворению высшей гармонии бытия. В этой картине изображен один из подвигов Геракла – сражение с разбойником Какусом, похитившим у него коров. При первом взгляде на это большое полотно, наверное, с трудом можно обнаружить саму битву. Фигуры Геракла и Какуса помещены на вершину скалы: разбойник лежит, уже поверженный, на земле, а над ним с палицей в руках стоит Геракл. При этом вся картина – спокойный, невозмутимый горный пейзаж; мы видим водную поверхность, по которой скользит лодка; на переднем плане находятся четыре женские фигуры, это нимфы, их головы украшены венками, они беседует между собой, но одна из них прикладывает руку к уху, прислушиваясь к шуму, который долетает издалека, но этот шум не может поколебать их гармонию, их растворенность в окружающей природе, в изумительной тишине, в величавом покое, который царит в этом полотне. Героизм и доблесть Геракла, подвиг, который сопровождается уничтожением противника, не колеблет умиротворение, царящее в природе. Именно в пейзажах Пуссена с огромной силой отразились основы классицизма: культ возвышенного, культ героического начала и опора на характерную для этого времени философию стоицизма – перед всяким несчастьем, перед всяким горем, перед любыми невзгодами человек должен найти в себе душевные силы и устоять.
Современником Пуссена, французом, который также всю жизнь провел в Италии – я бы и того и другого могла бы назвать современным словом «диссиденты», – был Клод Лоррен. В ГМИИ имени А. С. Пушкина находится несколько его картин, и в том числе замечательное полотно «Похищение Европы». Опять античный сюжет: согласно греческой мифологии, Европой, дочерью финикийского царя Агенора, пленился верховный бог Зевс, он обратился в быка, украл ее и уплыл вместе с красавицей через море на Крит. На переднем плане у края картины развернуто само действие: Европа сидит на быке, ее окружают девушки и провожают в путь. Пейзаж замечателен глубокой перспективой, удивительной передачей покоя, торжественного предстояния перед нами природы. Это, конечно, не точное воспроизведение местности, а поэтическое размышление на тему древнегреческого мифа. Гармония и радость – вот что отмечаем мы в этой картине. Клод Лоррен был одним из самых значительных художников-пейзажистов XVII столетия. Можно сказать, что у него пейзаж стал самостоятельным жанром, хотя, конечно, Лоррен создавал идеальный пейзаж, соответствующий нормам классицизма, но, поскольку он был очень лиричным художником, его работы передают живое чувство и личное переживание. Эту картину купил князь Николай Борисович Юсупов в Италии, потом она оказалась в Эрмитаже и затем уже поступила в галерею Пушкинского музея.
Фландрия
В XVII столетии в каждой стране искусство пейзажа развивалось по-своему. Пейзажи фламандских мастеров совсем не похожи на пейзажи французских художников. Искусство Фландрии XVII столетия называют «золотым веком» искусства в этой стране. Напомню, что еще в XVI столетии Фландрия и Голландия были единым государством. В результате Нидерландской революции произошло разделение Нидерландов на северную и южную части, на Голландию – Республику Соединенных провинций, и Фландрию – Южные Нидерланды. Голландия завоевала независимость, а Фландрия осталась под игом испанской монархии. Соответственно, развитие искусства пошло здесь разными путями.
Во Фландрии сохранили свои позиции католическая церковь и феодальное устройство жизни, и главными заказчиками для художников Фландрии была Церковь и богатые аристократы, которые любили украшать свои дворцы огромными полотнами. Это обуславливало парадный характер развития фламандского искусства. В то же время здесь широкое распространение получила народная, демократическая, реалистическая линия развития искусства. Особый характер во фламандском искусстве получило и национальное понимание роли человека в окружающем мире.
Ведущим художником Фландрии XVII столетия, которому, так или иначе, следовали практически все крупные мастера этой страны, был Питер Пауль Рубенс – величайший художник, колоссальный талант, оказавший влияние на развитие всей мировой живописи вплоть до XX века. Источники его творчества, конечно же, находятся в Античности и итальянском Ренессансе. В молодые годы он побывал в Италии, где изучал не только итальянских мастеров, но и античную скульптуру. Существует множество его зарисовок античных саркофагов и статуй. Впоследствии эти образы, уже преображенные, так или иначе звучали в его картинах.
Питер Пауль Рубенс. «Вакханалия», ок. 1615 (холст, масло)
Основная тема творчества Рубенса – единство мира: люди, животные, растения, неразрывная связь всех элементов природы. Современником Рубенса был философ Готфрид Вильгельм Лейбниц, у которого есть такие слова: «Закон непрерывности требует, чтобы все особенности одного существа были подобны особенностям другого». Лейбниц даже предполагал возможность существования промежуточных форм, например животное-растение. К сожалению, в картинной галерее Пушкинского музея нет пейзажей Рубенса, но есть картина «Вакханалия», которая будто бы не имеет прямого отношения к нашей теме, но в этой картине изображены существа, которые и являются промежуточными формами человека и зверя: это сатиры и сатирессы, лесные божества, полулюди-полузвери с рогами и копытами. При этом сатирессы, как обычные женщины, кормят грудью маленьких детей, а одна из сатиресс, которая поддерживает опьяневшего Вакха, предстает перед нами в образе поистине прекрасной женщины. Типичная для Рубенса миловидная головка с белокурыми локонами выступает как бы в контрасте со всеми персонажами. В картине есть фигура негритянки, и ее лоснящаяся черная кожа оттеняет светлые тона других участников этого действа. Дальше – какая-то лесная чаща, фигуры сатиров, которые прячутся в ветвях деревьев. Между Вакхом и этими лесными существами мы видим фигуру льва, он изображен не с очень большой анатомической точностью, но, во всяком случае, это точно лев. То есть звери, люди, Вакх – все вместе, все рядом, и их окружают деревья, травы, растения – это один, необыкновенно сочно переданный художником мир античной мифологии. Пантеистическое ощущение человека в мире природы, в неразрывной связи с ней характерно для Рубенса и его искусства.
Голландия
XVII столетие – это эпоха рождения и расцвета в европейском искусстве не только жанра пейзажа, это время самоопределения и других жанров, что, несомненно, связано с приближением художников к изображению самой натуры. Развивается жанр натюрморта, бытовой жанр, исторический, но самое главное место среди прочих занимает, несомненно, пейзаж. Так происходит в первую очередь в Голландии. Становление голландской живописи как самостоятельной национальной школы в первую очередь связано с искусством пейзажа.
XVII век – золотой век голландского искусства. Освободительная война, которую в течение ряда десятилетий вел маленький, отважный народ, была поистине общенародной, и надо думать, что она вызвала невероятный процесс самосознания. Голландцы сделали свою небольшую землю комфортной для жизни. Отсюда, наверное, и чувство национальной самодостаточности, гордости, дух независимости. Здесь интенсивнее, чем в какой-либо другой стране, развивается искусство, независимое от придворной культуры. Голландия сложилась как республика, в отличие от Южных Нидерландов, Фландрии, оставшейся под властью испанцев и существовавшей в традиции аристократического светского искусства еще длительное время. Искусство Голландии XVII столетия как бы сошло с котурнов. Оно отказалось от пышности, от идеальных образов, от торжественности дворянской культуры и обратилось к жизненным ценностям простых людей.
Художественная жизнь Голландии в достаточно короткие сроки приобрела совершенно новый характер, который не знали Италия и Нидерланды. Здесь появилось очень много художников, возникли художественный рынок и аукционы, даже на сельских ярмарках продавались картины. И естественно, что художники нередко многократно повторяли полюбившиеся зрителям сюжеты и мотивы. Именно потому, что в художественную жизнь Голландии XVII века вошли рыночные отношения, сложился художественный рынок, на котором каждый мог купить то, что ему нравится, в голландском искусстве произошло разделение универсальной картины мира, привычной для эпохи Возрождения, на жанровые ответвления. Более того, оказалось, что кто-то любит натюрморты, а кто-то предпочитает пейзажи, произошла и специализация внутри самих жанров, к примеру, выделился жанр марины – морского пейзажа, сформировались специалисты в жанре архитектурного пейзажа и так далее.
В Пушкинском музее представлены все типы голландского пейзажа.
Родоначальником голландского зимнего пейзажа был художник Хендрик Аверкамп. В Пушкинском музее хранится его картина «Катание на коньках». Изображен замерзший канал, по которому на санях, на коньках и просто пешком передвигаются жители небольшого городка, который виднеется на горизонте. Это не чистый пейзаж, скорее – полужанр, но именно в таком виде он складывается в картинах Аверкампа. Этот мастер, – его еще называют «Немой из Кампена», потому что он был глухонемым от рождения, – начал изображать природу максимально реалистично, буквально писать то, что видел, до этого реализм пейзажам не был свойствен. С предшествующим искусством в какой-то мере этот пейзаж объединяет как его символическое толкование, так и обычное для картин голландцев нравоучение: в то время каток рассматривался как скользкий путь жизни, а, значит, зрителям надо помнить, что он таит опасность, потому что в погоне за удачей можно и упасть. Интересно, что в этой картине изображены все сословия общества: здесь и богатые люди в кружевных белых воротниках, и плебс, и молодые, и старые, и люди в карнавальных костюмах, и солдаты – все голландское общество присутствует на этом катке; и все оно – игрушка фортуны: каждый может поскользнуться. Интересно, что такое же прочтение темы катка встречается и в XVIII веке даже в России. У Гавриила Державина есть ода «На умеренность», она написана в самом конце XVIII века, он обращается к читателю с пожеланием: «К фортуне по льду на коньках». То есть, продвигаясь к удаче, помните что это – скользкая дорога, удача может от вас и ускользнуть.
Хендрик Аверкамп (Немой из Кампена). «Катание на коньках», 1620 (дерево, масло)
Одним из крупнейших голландских художников был Ян ван Гойен. В коллекции Пушкинского находится несколько его работ, но мы остановимся на картине «Вид реки Ваал у Неймегена», она написана в середине XVII столетия. Изображена река и, на высоком берегу, крепость Валкхов. Этот вид, как и все пейзажи Ван Гойена, отличают любовь к своей стране и родной природе. Сразу же бросается в глаза, что человеческие фигурки – это не более, чем стаффаж, то есть изображение сценок, которые не составляют главного содержания картины. Главное содержание – это водная поверхность, огромное небо, влажная атмосфера, удивительная игра светотени на всей поверхности полотна, то есть тот реальный мир голландской природы, который часто невзрачен, неэффектен внешне, но составляет предмет гордости и любви голландца. Картины Ван Гойена, особенно поздние, написаны в серебристых воздушных тонах. Он одним из первых начинает пользоваться тональным колоритом, то есть в его картинах поражает не многообразие цвета, а градация, скажем, коричневого, желтого, зеленого в большом количестве оттенков. Если угодно, для картин Ван Гойена свойственны несколько меланхолические тона, но эта его особенность, возможно, соответствовала характеру природы Голландии. Пейзаж Голландии действительно таков. Там очень много неба и небольшая полоска земли. Соотношение неба и земли с преобладанием неба характерно для голландских пейзажистов – они часто изображают речные пейзажи, каналы, пасмурные серые дни, облачное небо, низкие горизонты и, как правило, селения и небольшие фигурки людей, которые оживляют местность и повествуют о том, как живут простые голландцы. Известно, что Ван Гойен очень много делал зарисовок с натуры, которые ценились и его современниками, и более поздними коллекционерами.
Ян ван Гойен. «Вид реки Ваал у Неймегена», 1633 (дерево, масло)
Среди художников, избравших для себя специальные темы, можно отметить Арта ван дер Нера. Он любил писать лунные пейзажи, закаты и пожары. В Пушкинском музее хранится его картина «Ночной пожар». Здесь очень много фигур, кажется, что все население города высыпало на улицу наблюдать пожар. Основной герой этой картины – сама природа, к естественному ночному освещению которой добавляется искусственный свет пожара, а также небо, озаренное и луной, и светом огня. Именно голландцы открыли такое экспрессивное световое пространство, они насыщали им небо в игре облаков и туч, они изменили значение неба для живописи. В этой картине видно, что автор ищет значительность в сюжете. Иногда художникам казалось недостаточным показать просто вид природы, надо было его осветить каким-то событием, и таким событием Арт ван дер Нер выбирает пожар. У него были свои покупатели, свои коллекционеры, которые ценили именно этот тип пейзажа.
Изображение морской стихии – еще один излюбленный сюжет для голландцев. На картине Питера ван дер Кроса «Буря на море» мы видим несколько кораблей, судя по тому, как высоки волны, они, возможно, терпят бедствие. Море для голландцев – источник благосостояния, это торговая нация, корабль – один из символов Голландии, и, естественно, голландцы любили морские пейзажи, так называемые марины. Именно голландцы научились очень достоверно писать море, и уже после голландского морского пейзажа начинается развитие этого жанра в остальной Европе.
Питер ван дер Крос. «Буря на море», 1680 (дерево, масло)
«Голландский садик» Яна ван дер Хейдена дает нам пример еще одного типа пейзажа. Это почти городской вид: изображено поместье Спрейтенбург. Интересно, что название этого поместья стало известно относительно недавно, только в 1980-х годах. Центральную часть пейзажа занимает разбитый по французскому образцу сад со статуями античных героев. На земле валяется фрагмент античной статуи. Две женщины гуляют с маленьким ребенком, который только делает свои первые шаги, за ними наблюдает человек с собакой. Если Арт ван дер Нер пишет городской пейзаж в момент острого, чрезвычайного события, то Яна ван дер Хейдена увлекает тема благополучного бюргерского мира, поэтическая идиллия и уют, которые нашли свое яркое отражение в бытовом жанре. Но здесь, как и во многих голландских картинах, мы видим элементы, которые ненавязчиво заставляют нас задуматься: а, собственно, в чем дело, почему здесь валяется обломок античного бюста? А это говорит нам о возможном разрушении привычного порядка вещей. Это не просто умиротворенный пейзаж, в нем есть намек на бренность мира.
Один из самых замечательных архитектурных пейзажей принадлежит крупному художнику Голландии XVII века Эмманюэлу де Витте. Эта работа важна для понимания круга интересов голландских мастеров, которые очень любили писать подобные изображения. Картина называется «Внутренний вид церкви». Она также хранится в собрании Пушкинского музея. Это явно протестантская готическая церковь, и, скорее всего, это не вид какой-то определенной церкви, а некая фантазия. Эмманюэл де Витте прекрасно изображает целый ряд планов в совсем небольшом полотне: на переднем плане стоит мужская фигура спиной к зрителю, это любимый мотив де Витте, его своеобразная подпись на картине; дальше разворачиваются великолепные пространственные решения в небольшом фрагменте церковного помещения! И как великолепно художник распорядился светом и тенью – он создал партитуру этой церкви на полотне. Известно, что отец художника был математиком и сам де Витте хорошо знал математику, и в картине виден почти научный расчет в построении этих планов.
Еще один распространенный тип голландского пейзажа – пейзаж с животными. Было несколько признанных мастеров этого жанра, среди них Паулюс Поттер и Альберт Кёйп. Украшением Голландского зала Пушкинского музея является картина Альберта Якобса Кёйпа «Коровы на берегу реки». Здесь искусство пейзажа смыкается с анималистическим жанром, но все-таки главной темой картины является природа: речной пейзаж и коровы. Надо сказать, что корова была эмблемой Голландии и символом ее процветания. Известен интересный эпизод, когда в 1815 году в Голландию торжественно возвращали одну из картин Поттера с изображением быка (сегодня она хранится в Гааге в музее Маурицхейс), – эту большую и известную работу во время Наполеоновских войн увезли в Париж, но по заключенному мирному договору часть картин пришлось вернуть, и эти возвращенные работы легли в основу коллекции крупнейшего Национального художественного музея в Амстердаме Рейксмюсеум – голландцы осознали, что надо беречь картины и собирать их, в том числе и в музее; так вот, возвращение этой картины происходило под звон колоколов всего Амстердама, что также свидетельствует о большом значении живописи для голландцев. Альберт Кёйп удивительно умел передавать воздушную атмосферу – это достижение голландских художников. На фоне голубого неба скользят облака, их пронизывает свет солнца, ощущается легкая влажность, которая всегда присутствует в воздухе Голландии, и как главные герои выступают животные: они стоят, лежат, входят в воду реки, по которой скользят парусники. Мы видим границы, найденные, прежде всего, голландскими и французскими художниками, – контрасты переднего, среднего и дальнего планов. На этом полотне художник изобразил низкий горизонт, который позволяет фигурам вырисовываться на фоне неба. Это обилие неба, которое занимает бо́льшую часть картины, характерно для голландского пейзажа.
В достаточной мере камерные, спокойные, построенные на эманации любви к родной стране подходы были не единственными для голландских пейзажистов. В голландском пейзаже XVII века существовало и другое направление, для которого характерно острое восприятие природы в движении и активном существовании. Изображение природы, которая неразрывно связана с чувствами людей, с мятежными силами, заключенными в обществе, показ борьбы и жизненных конфликтов – вот что зритель видит в этих художественных полотнах.
Наверное, самым знаменитым мастером Голландии XVII века был великий Рембрандт. Он написал относительно небольшое количество живописных пейзажей, но он достаточно много изображал природу в рисунке и в офорте. Основная тема пейзажа Рембрандта – духовная связь человека с окружающим миром. Самый знаменитый его офортный пейзаж — «Три дерева». В этом офорте три дерева изображены на возвышении, на некотором удалении от зрителя. Скорее всего, только что прошла гроза – небо темное, и энергичные лучи солнца прорываются сквозь тучи. На переднем плане у реки изображен рыбак, а в глубине, в поле, видны несколько фигур; по тому, как распрямляются после полученных ударов деревья, в каком движении находится небо, мы понимаем, что природа находится в состоянии патетического возбуждения. В офорте видна бесконечная даль, одухотворенная движением воздуха, и офорт воспринимается как победа света над удаляющейся тьмой. Этот пейзаж можно назвать героическим, прежде всего, по характеру той жизни, которая изображена в небе, где и происходит главное событие. Выразительна и его композиция: три дерева на возвышении воспринимаются как метафора человеческой жизни. Немецкий философ Освальд Шпенглер сказал о Рембрандте: «Ландшафты Рембрандта лежат где-то в мировом пространстве».
Харменс ван Рейн Рембрандт. «Три дерева», 1643 (офорт)
К Рембрандту, не являясь напрямую его учениками, но по своему ощущению природы приближаются несколько голландских художников. В коллекции Пушкинского музея находится замечательный пейзаж «Вид в Гелдерланде» Филипса Конинка. Это мастер так называемых панорамных пейзажей, его можно назвать поэтом голландской равнины, но она у него не столь безмятежна и спокойна, как в пейзажах Ван Гойена, – у Конинка бескрайняя, эпическая широта. В его пейзажах, как правило, не бывает кулис, то есть крупных деревьев или каких-то построек, поставленных слева и справа, которыми нередко в XVII столетии обрамляют свои картины художники. В его картине главное место занимают небо и часть равнины со светлыми и темными пятнами, которые зависят от движения облаков, от того, в какой мере облака наплывают на солнце. В глубине картины – поля, рощи, поселение, даже фигурки людей, но главное ощущение от этого пейзажа – волнующая безмерность этих далей.
Еще один пейзаж, я бы сказала, рембрандтовского направления в собрании Пушкинского музея – это «Беление холста под Харлемом» художника Иоганна Томаса ван Кессела. Изображен распространенный в голландской живописи сюжет, но это не ровное, спокойное описание дорогого художнику мира, это его попытка осмыслить и увидеть в нем что-то большее, чем просто вид. На переднем плане уходят в глубину или, как мне представляется, в большей мере надвигаются на зрителя как бы в обратной перспективе белые полосы, лежащие на земле, – это холст, и его выбеливают на солнце. Казалось бы – пейзаж, но для голландца XVII века был понятен и второй смысл этой картины: в Апокалипсисе, в рассказе о начале Страшного суда, есть рассуждение о белых одеждах праведников, в которые они облачатся перед Страшным судом, – это намек на блаженные души, идущие в дальний мир в белых одеждах. Эмблематический, символический замысел был характерен для многих картин голландских художников, но эта аналогия понятна и нам, и не только потому, что мы знаем сюжет, но и по тому, как он воспроизведен в картине, – две трети полотна занимает небо, вдали мы видим городское предместье, башни, несколько домов, фигуры людей, но сильное перспективное решение белых полос, обращенных к зрителю, вид сверху, который художник как бы бросает на расстилающуюся перед ним местность, придает возвышенный, напряженный смысл этому пейзажу.
Еще одна картина рембрандтовского настроения в Пушкинском музее – «Вид на Эгмонт-ан-Зее» художника Якоба ван Рёйсдала. Это крупный художник, но очень неровный, разнообразный, но в каких-то своих лучших произведениях он, несомненно, идет за Рембрандтом. Относительно небольшая по размеру картина, для которой автор неслучайно выбирает вертикальный размер. В центре пейзажа, в глубине, находится высокая башня, к ней ведет дорога, вдали виднеется городок, море. Весь этот пейзаж наполнен сильным эмоциональным переживанием, мы перед лицом какой-то драматической ситуации – она ощущается и по тому, как написана земля, а она здесь больше похожа на море, чем на землю, и по тому, как переживает эту эмоциональную ситуацию небо, и по тому, как удивительно найден мотив вздымающейся в центре башни. Дополняет это ощущение напряжения световой удар в центре полотна, который освещает землю.
Джованни Паоло Паннини. «Папа Бенедикт XIV посещает фонтан Треви», ок. 1750 (холст, масло)
Одна из самых сильных работ Якоба ван Рёйсдала, раскрывающая его талант и умение воплотить драматизм в пейзаже, – это «Еврейское кладбище» из Дрезденской галереи. Художник поднимает тему смерти и бренности бытия, показывает роскошные надгробия – аллегорию тщетности погони за земной славой, а вокруг кладбища раскинулся прекрасный ночной пейзаж, который вызывает у зрителя чувство меланхолии и тревоги, потому что вокруг безлюдная горная местность, возвышаются мрачные средневековые развалины, небо заполнено грозовыми тучами, и страшная белая мертвая береза на переднем плане картины.