Фовизм
Авангард начала XX века обращался к самым разным источникам в течение той революции, которую совершали молодые художники. Возникло большое число разного рода направлений и течений, самые известные из них – кубизм, абстракционизм, экспрессионизм, появившийся прежде всего в Германии, сюрреализм. Но первым из них по времени, пожалуй, был фовизм. Фовизм – от французского слова «fauve» (дикий, а также хищник). Это была группа молодых художников, которые действовали относительно недолгое время, примерно с 1905 по 1907 год, но сумели очень громко о себе заявить. Среди методов нового искусства они провозгласили самым главным обращение к независимому цвету как главному источнику выразительности, смысла и содержания своих картин. В своих произведениях они сразу же отказались от некоторых принципов традиционного искусства, таких как светотень, объем, и обратили особое внимание на энергию мазка, на энергию цвета, и прежде всего на автономию цвета, считая, что цветом можно выразить все что угодно. К числу художников-фовистов на раннем этапе своего творчества относились Дерен, Марке, Манген, Фриез и Вламинк. Правда, многие потом отошли от фовизма, сохранив в творчестве те многочисленные находки, которые были сделаны в тот период.
Признанным главой фовизма считался Анри Матисс. Почти с самого начала своей деятельности он обозначил свой интерес к цвету и наполнил свои картины какой-то удивительной, невиданной раньше свободой владения цветом. В Пушкинском музее хранятся некоторые картины фовистов, как раз исполненные в этот короткий период. Чтобы обозначить точку отсчета, с которой и начинается искусство Матисса, я напомню вам картину Луи Вальта «Хижина в лесу», написанную в 1906 году. Вальта свободно владел художественной формой, писал раздельным мазком, его картина в свое время ошеломила зрителя цветовой пестротой. То же самое относится к одному из ранних произведений Мориса де Вламинка «Баржи на Сене». Она написана в самом начале 1906 года и была представлена уже на первых выставках фовистов. Здесь художник практически отказывается от понятия линейной перспективы. Во всех этих произведениях, конечно, более всего зрителей поражала цветовая пестрота и необычность наложения краски – отдельными, короткими ударами кисти, энергией кисти, энергией цвета, сочетанием, казалось бы, не всегда совместимых оттенков цвета – все это было характерно для фовизма. Интересно, что эту цветовую манеру во многом переняли немецкие экспрессионисты.
Матисс начинал как фовист. Одна из его первых фовистских картин «Вид Коллиура» написана в 1905 году, сегодня она находится в Государственном Эрмитаже. Если эта работа не в полной мере является фовистской, то ее можно назвать предвестием фовизма. Коллиур расположен на Средиземном море, и образ южной природы захватывает воображение Матисса. Именно с юга Франции его начинает притягивать восток, африканские страны, откуда в дальнейшем он получит очень много импульсов. В «Виде Коллиура», конечно, ощущается сильное влияние Ван Гога. Все фовисты испытали его влияние. Но вместе с тем в таком преднамеренном отказе от объема и светотени мы ощущаем зарождение нового направления.
Может быть, одним из первых произведений Матисса, в которых чувствуется интерес к новому пониманию искусства, можно назвать «Корсиканский пейзаж», написанный еще в 1898 году. Энергичный в самой исполнительской манере, в мазке, в цвете и свете, хотя художник еще не идет по пути отказа от объема и перспективы, пейзаж. У этой картины интересная история: Матисс подарил ее своему близкому другу доктору Вассо. Картина находилась у доктора в течение нескольких десятилетий, но к концу жизни он испытывал большие финансовые трудности и написал Матиссу, что принял решение продать ее. Он извинялся за то, что вынужден продать его дар. Матисс ответил чудесным письмом, что разрешает ему это сделать, что если картина радовала его в течение нескольких десятилетий, то пусть она поможет ему жить дальше. И случилось так, что эту картину купила замечательная женщина, секретарь самого Матисса Лидия Николаевна Делекторская, сибирячка, которая в течение более 20 лет была его верной помощницей и моделью. В Пушкинском музее хранится расписка, которую ей выдал доктор Вассо. Лидия Николаевна купила эту картину за 500 000 франков, а в 1970 году подарила ее Пушкинскому музею. И опять-таки так случилось, что я имела возможность сама перевезти эту картину из Парижа в Москву. Это одно из самых ранних произведений Матисса, в котором мы уже угадываем некоторые черты его искусства, которые сделают его знаменитым.
Символизм
В конце XIX – начале XX века появляется новое направление – символизм. И в литературе, и в искусстве, и в музыке оно выходит на передний план. Стилистика символизма очень неоднородна, и в ГМИИ имени А. С. Пушкина есть целый ряд картин, в том числе и пейзажей, которые показывают, как художники трансформируют реальность в некоторые символические образы. Один из мастеров, который следует этим принципам, – француз Одилон Редон. В нашем музее хранится его картина «Весна». Это название дал сам художник, а надо сказать, что и живописцы, и литераторы-символисты давали зрителям возможность вольного толкования своих работ, и на первый взгляд здесь возникает некоторая неясность, ощущение, что в картине содержатся какие-то намеки. Обнаженная женская фигура припала к старому кряжистому дереву, а такое дерево – это древний символ вечно обновляющейся природы и бессмертия. В сочетании с цветами и прекрасной женской фигурой перед нами возникает утонченный художественный образ. Вместе с некоторой размытостью живописи и ее почти монохромностью становится очевидно, что автор показывает нам, что соединение с природой приносит человеку обновление и ощущение вечности.
Ассоциация с природными формами и изображение фантастического мира характерны для многих художников начала XX столетия. Подход к пейзажу, к окружающей среде у этих художников в целом далек от реальности. Если вспомнить картины XIX века, становится очевидно, что искусство пейзажа находится на каком-то переломе. В картинах смешиваются сон и явь, и смысл многих произведений от нас ускользает. В Третьяковской галерее хранится удивительная картина Михаила Врубеля «Пан». Я бы сказала, что здесь художник создал в образе лесного божества загадочный образ одушевленной русской природы. Совершенно поразителен взгляд, которым Пан всматривается в расстилающийся перед ним мир. Конечно, картина несет сказочное, фольклорное начало, но вместе с тем передает и ощущение природы, причем той природы, какой мы можем себе ее вообразить в прошлом, в далекие времена. Врубель был одним из самых глубоких и ярких явлений в мире символизма, наверное, потому, что искусство этого художника не заканчивалось только символизмом.
В искусстве символизма очень сильно задействовано природное начало, оно словно вплетается в видения и грезы художников. Французским художником этого направления можно назвать Мориса Дени. В его картине 1907 года «Полифем» из собрания Пушкинского музея реальность природы соединяется с мифологией. Сам герой древнегреческого мифа отодвинут на дальний план, а перед зрителями, как современные купальщики, отдыхают друзья художника. В этом и поэтизация реальности, и модернизация мифа.
Символическое начало присутствует и в картине выдающегося норвежского художника Эдварда Мунка «Белая ночь». Эта картина также принадлежит Пушкинскому музею. Здесь есть напряжение, трагическое звучание, которое трудно объяснить самим сюжетом – изображением девушек на мосту. Художник очень любил этот сюжет и создал семь вариантов этой картины.
Напряженные духовные искания характерны для начала XX века. Они находят отражение в творчестве таких художников, как Виктор Борисов-Мусатов, в произведениях художников «Мира искусства» Александра Бенуа и Леона Бакста, которые нередко обращались в своем творчестве к далекому прошлому. Вместе с тем тяга к реалистическому изображению пейзажа сохраняется на протяжении всего XX столетия.
Несомненно, таким художником был Альбер Марке, его можно назвать поэтом городского пейзажа. Его картины «Солнце над Парижем», «Мост Сан-Мишель», «Париж зимой. Набережная Бурбон», хранящиеся в Пушкинском музее, – это портреты Парижа. Для Марке характерны простота и непосредственность, лаконизм и скупость приемов, и при этом яркость цвета и удивительная точность зрительных образов.
Совсем иначе и ни на что не похоже выглядят картины американца Рокуэлла Кента. Он тоже работал в первые десятилетия XX века, но писал неизведанные земли севера – Гренландии, Ньюфаундленда. В Пушкинском музее находятся 26 его картин – это дар нашему музею самого художника. Кента характеризует романтический подход к природе, он охвачен эпическим настроением природы. Его искусство строгое, суровое, это северная природа. Его мир бесконечен. Отсюда особое небо, невообразимые дали. Торжественный и безмолвный мир природы, в котором сохраняется убедительная материальность нашего мира. Кент – один из тех, кто при всей своей индивидуальной неповторимости сохранял традиции пейзажа XIX века.
Реализм
Несмотря на те огромные изменения, которые происходили в изобразительном искусстве конца XIX – начала XX столетия и были связаны с глубокими глобальными изменениями и в жизни, в музыке, литературе, театре, большое число художников, обращаясь к искусству пейзажа, продолжало работать в реалистической манере. Русский художник Игорь Грабарь шел от импрессионистов, изучал импрессионистов, и его можно назвать русским импрессионистом. Его картина «Мартовский снег» из Третьяковской галереи написана в начале XX века. Она отличается удивительной мажорной тональностью, ликующим, радостным мироощущением. Я бы сказала, что перед нами душа зимней русской природы. Сверкает солнце, голубые тени лежат на снегу, и совершенно замечательно написана фигурка женщины с коромыслом на плече. Грабарь как будто бы пользуется импрессионистической манерой живописи, и вместе с тем в картине все так плотно, твердо, зримо, что нельзя не вспомнить о реализме. Это замечательный образ зимней русской природы с ярким солнцем и голубыми тенями, и Грабарь, несомненно, продолжает линию реалистического пейзажа.
Необходимость существования реалистического пейзажа, то есть пейзажа, изображающего окружающий человека мир, отвечает неистребимой потребности человека запечатлеть волнующие его образы природы. Но если говорить о художественном освоении мира, то, конечно, в начале XX столетия решались и другие проблемы, которые были связаны с общим состоянием искусства и с теми глобальными переменами, которые происходили на рубеже веков.
Кубизм
Глубокий перелом в традициях обозначило художественное течение, возникшее в начале XX века, которое получило название «кубизм». Разрыв с прежним искусством обнаружился здесь самым решительным образом. Испанец Пабло Пикассо уже жил и работал во Франции, когда открыл для себя и всего мирового искусства кубизм. В ГМИИ имени А. С. Пушкина находятся несколько его картин кубистического периода, и в том числе небольшой пейзаж 1909 года «Домик в саду». Мы видим здесь практически отказ от изобразительных функций искусства. Весь мир превращается в комбинацию геометрических объемов. Мы сталкиваемся со сломом реального мира природы, с его деформацией. Пикассо разрывает с традицией, отказывается от изобразительной функции искусства и расчленяет формы реальных предметов – в данном случае это дом, изгородь и дерево – на ромбовидные объекты. Он стремится к упрощению форм. При этом я бы сказала, что эмоциональное воздействие пейзажа достаточно сильное, этому, несомненно, способствует и особая красочная гамма полотен Пикассо того времени – коричневые и серые тона, цвета самой земли. Есть какая-то сила и величие в этом нагромождении форм, за которыми мы все-таки угадываем существование реальных предметов. Эта работа тревожит, заставляет мобилизовать силу воображения, на что художник и рассчитывает.
Несомненно, на возникновение кубизма повлиял и Сезанн, особенно его поздней манерой расчленения предмета на отдельные части. Нагромождение форм, их сжатость порождают особое напряжение, но главный итог этого подхода к натуре – провозглашение сломанного мира, в данном случае – мира природы.
В заключение я хотела бы рассказать о картине, которая может вызвать вопрос, почему о ней говорится в теме пейзажа. Это работа из собрания Пушкинского музея «Импровизация № 20» 1911 года Василия Кандинского – еще одного художника, остро порывающего с традицией. Интересно, что у этой картины, когда она находилась в доме Кандинского, было другое название, как свидетельствуют те, кто видел ее тогда. Говорят, что она называлась «Две лошади». Даже приложив усилие, едва ли вы обнаружите этих животных на картине, а вместе с тем какой-то отдаленный изобразительный подтекст в ней все-таки находится. Мы его улавливаем. В период примерно с 1910 по 1915 год Кандинский окончательно переходит к абстрактной живописи. И это – абстрактная композиция, но если присмотреться к движению форм, линий и пятен, то в этой импровизации, как и в некоторых других его полотнах, мы, несомненно, угадаем какие-то природные формы и сочетания. Я бы сказала, что в этой картине присутствует музыкальность сочетания форм, но мир реальный, природный в этом произведении исчез. Интересно, что, если вы посмотрите предшествующие работы Кандинского, его пейзажи 1910-х годов, вам будет казаться, что вы видите пейзажные формы и угадываете природу. В эти годы Кандинский увлекся философскими идеями о существовании иных миров, об образе космоса. Он писал: «Каждое произведение возникает и технически так, как возник космос. Создание произведения есть мироздание». То есть осознание единства всего, что находится в мире, его природных и рукотворных образов, владело художником. Результатом этого и явились его картины. «Импровизация № 20» построена на ярких цветах, на сочетании различных линий. Картина Кандинского – это конец, но хотелось бы, чтобы мы попытались увидеть в ней и начало.
Взаимоотношения человека и природы, конечно, не исчерпываются в изобразительном искусстве только жанром пейзажа, хотя, несомненно, пейзаж является главным для нашего понимания этих взаимоотношений. Образы природного мира всегда присутствовали в искусстве начиная с древнейших времен, с того времени, когда человек начал себя осознавать. Вечный жанр живописи – пейзаж, возникший еще в далекой древности, в наши дни продолжает существовать, трансформируясь и преобразовываясь. И нет сомнения, что этот жанр сохранится и продолжит свое развитие, используя все великие достижения прошлого.