пряжении, что нужно как-то расслабляться. Мы, когда не на операции, жили в таких вре́менных модулях, и вот соседнему модулю нужно было каждый день какую-нибудь шутку подстроить. Один раз мы им потолок сгущенкой намазали, а там мух столько… Они нам бачок для умывания над головой у двери привесили – дверь открываешь и все на тебя выливается. А то проверка реакции: учебную гранату в зеленый цвет покрасить и бросить в чужую комнату – кто как отреагирует. Умора! Кто простыней укрывается, кто газетой. Там без шутки никак нельзя. Потому что ночью поднимают и идешь, не знаешь куда. Один раз в ночь перекрыли ущелье и ждем чего-то. Тут караван с гружеными ослами. Мы по ним – огонь. А это жители кишлака везли яблоки на рынок. Их же предупреждали, что комендантский час, а они все равно пошли. Хотели пораньше попасть на базар. И вот мы подошли и видим эти рассыпанные яблоки, спелые, красивые, и досадно так стало, что мирные жители лежат, что ошибка вышла. Так никто из нас эти яблоки даже не поднял. Ни одного яблока никто не взял. Так там и остались лежать.
Вопрос: Они же сгнили все давно, те яблоки, и ничего от них не осталось!
Ответ: Я знаю. Но это там они сгнили. А здесь вот они лежат на камнях, прямо светятся изнутри.
Вопрос: Где здесь?
Ответ: Вы же сами сказали, что мы все попали на Негритянский остров. Это там, где нас нет, вещи имеют форму, а здесь – суть. Я ведь вас правильно понял? Там, в той горной долине, яблоки сгнили, а здесь, на этом острове, они сгнить не могут. Ничего им не сделается. Так и будут лежать.
Вопрос: И вы поняли, что добро и зло – это один такой оборотень. Так?
Ответ: Нет. Еще нет. Ничего я тогда не понял. Понял только, что есть кто-то, кто тебя ведет и может спасти, вот как приметы или талисман. Когда-то в армии был обычай надевать перед боем чистое белье, а теперь всё наоборот: перед боевыми не мыться, не бриться, белье не менять – иначе убьют. Есть такие запреты, чего нельзя делать, чтобы обмануть смерть. Вроде как заключаешь с ней договор: я не делаю что-то, а ты меня за это сегодня не трогаешь. Если раненый в полуобморочном состоянии, когда сознание нечеткое, рукой у себя здесь, между ног, потрогал – значит, умрет. Ни в коем случае нельзя. Руки ему надо держать, чтобы не трогал. Нельзя вещи погибшего носить, место его занимать. Нельзя показывать на себе, куда ранили другого. И еще у каждого там был свой личный талисман или правило, и все это нужно было хранить в тайне. Вот я с убитых ничего не брал, даже часы. И замечал, что как только кто-то другой нарушал мое правило – погибал. Но потом-то я понял, что все это ерунда. Про кого что в считалке написано, то с ним и произойдет.
Вопрос: И негритенок дожил до дембеля и возвратился на тот край острова, где небо блекло, поезда норовят прийти утром, а в церквах надышано, намолено?
Ответ: Вроде того. В первые дни странно все было. Идешь по улице, забудешься и по крышам смотришь. Выхлоп машины – чуть не кидаешься на газон. И начались мирные будни. И все в них было не по-людски. И очень хотелось их исправить. Все стали устраиваться кто как может, деньги зарабатывать. Мне предлагали всякое. А я гордый был, честный, наивный. Какое-то время работал на рынке охранником. А потом понял, что больше так не могу. Уж больно много мрази кругом. Понял – нужна зачистка.
Вопрос: И начались мирные будни, ставшие полем битвы, как вам сказали при приеме на работу, света с тьмой. И сначала вы думали, что вы не один, а вас много таких, целый орден рыцарей-светоносцев, фонариками сражающихся со зверем мрака. А поди справься с ним, если тьма такая, что ничего не видно. То есть куда ни плюнь, всюду это чудо-юдо. У вас даже эмблема на рукаве изображала негритенка, который лучом от фонарика, как копьем, пронзает пасть чудища, освещая гланды. Короче, негритенок пошел в ментовку и стал ментом. Так?
Ответ: Что ж спрашиваете, если все знаете{71}.
Диалог очень длинный. И я не стала его резать, чтобы вы не только насладились мастерством писателя Шишкина (обожаю его), но и проанализировали, как он переплетает реальность и вымысел. Фрагменты этого диалога как будто переплавляются в реальность горячечного бреда, в реальность исповеди, мифа, примет и в биографию ветерана боевых действий, вернувшегося из Афгана и ставшего бандитом, чтобы стать милиционером, а потом заключенным.
ПАПА. это случилось в автобусе.
МАМА. вы ехали в автобусе?
ПАПА. я не взял коляску, а пешком он бы не дошел.
МАМА. понятно. можно было немного понести его на руках.
ПАПА. ты наверное еще помнишь про мою спину?
МАМА. ежеминутно.
ПАПА. когда это началось?
МАМА. с того самого момента.
ПАПА. такого никогда раньше не было.
МАМА. раньше у него были мама и папа, наверное ему было спокойнее.
У мамы немного набухает лицо.
ПАПА. у него и сейчас мама и папа.
МАМА. и все-таки не так, как раньше.
ПАПА. он не может этого понять.
МАМА. он понимает.
ПАПА. он так же спрашивает про меня с утра?
МАМА. каждый день.
ПАПА. о господи, меня разрывает!
Мамино набухшее лицо начинает краснеть.
МАМА. и все-таки ты редко звонишь.
ПАПА. ты сама знаешь почему.
МАМА. и это ничего для меня не оправдывает.
ПАПА. ты не видишь, что меня разрывает?
МАМА. крови нет.
Папа выходит. Папа возвращается. Папа курил. Мама так и сидит с красным набухшим лицом.
МАМА. а сколько лет было ребенку?
ПАПА. какому ребенку?
МАМА. в автобусе.
ПАПА. года четыре.
МАМА. он дал ему что-то?
ПАПА. нет, он дотронулся до его плеча.
МАМА. тогда понятно.
ПАПА. для меня ничего не понятно.
МАМА. прошлый раз, когда на площадке его потрогал ребенок, он закрыл глаза и не открывал их до дома.
ПАПА. я бы тоже так хотел в этом автобусе. мне кажется, все думали, что я его украл!
МАМА. конечно.
ПАПА. что значит конечно?
МАМА. он тебя боится.
ПАПА. а почему же это он стал меня бояться?
МАМА. сам подумай.
ПАПА. ты говоришь ему что-то?
МАМА. нет.
ПАПА. а тогда почему. ты говоришь ему, что я его бросил?
МАМА. никогда.
ПАПА. просто разрывает.
МАМА. может, если разорвет, станет полегче?
ПАПА (выходя). извини, мне надо покурить.
МАМА. нет. кури тут.
Мамино лицо становится совсем красным.
ПАПА. ты хочешь его отравить? дым пойдет в ту комнату.
МАМА. кури тут.
Папа закуривает.
ПАПА. когда он закричал, я думал, что у него удар, или аппендицит, или перелом ноги, я пытался его успокоить, я пытался заглянуть ему в лицо, повернуть его лицо на себя, пощупать его ноги, руки. а потом я сам стал кричать.
МАМА. о боже!
Мамино лицо становится коричневым.
ПАПА. я просто не мог себя контролировать!
МАМА. естественно.
ПАПА. ты стебешься сейчас.
МАМА. ты стал орать как бешеный в ответ на то, что он испугался! он испугался! он может реагировать как ему вздумается! но не ты, но не ты!
Мамино лицо взрывается. С папиного лица стекает зеленая слизь. Папа затягивается последней затяжкой{72}.
Анатомия ссоры. Все реплики этого диалога реальны, а ремарки воображаемы. С помощью ремарок автор превращает реальную ссору в анимационный фильм, в котором гнев приводит к взрыву головы. «Взорвался от гнева» – метафора, и автор ее оживляет. Какие метафоры готовы оживить вы?
КИРА. Смотри, момент какой. «Что? Опять? Почему так быстро? А что врач говорит? Толя, Толя, не надо мне врать. Хи-хи-хи. Дурачок».
АСЯ. Офигеть, ты чё реально по губам понимаешь?
КИРА. Ты думаешь, я не знаю, о чем моя сестра по телефону разговаривает?
АСЯ. Ты чё меня разыграла? Ты ведьма. Я теперь тебя боюсь.
КИРА. Сама такая.
Тетя (Кира) сидит во дворе со своей племянницей-старшеклассницей и смотрит на окна своей квартиры, в которой ее сестра разговаривает с кем-то по телефону. И Кира делает вид, что читает по губам, но потом признается, что все придумала и просто хорошо знает, о чем может говорить по телефону ее сестра и с кем. Для чего понадобился автору этот воображаемый диалог? Он показывает близость тети и племянницы: тетя общается с племянницей как ребенок с ребенком, они как будто вместе играют в одну игру, отношения теплые и неформальные, и даже слова «ты ведьма» – маркер близости, а не обвинение, не ссора. Кроме того, этот воображаемый диалог показывает близость между самими сестрами – они глубоко в контексте жизни друг друга, знают, кто и что говорит, в какое время, с какими чувствами. Они как единый организм. Посмотрите, как бы написал сцену о близости бездарный халтурщик? Он бы сделал исповедь: одна сестра сообщила бы другой, что любит ее и что они – одно целое, а потом и племяннице сообщила бы то же самое. Но хороший сценарист такое себе позволить не может, ему приходится ломать голову и изобретать сцены, в том числе с воображаемым диалогом.
Напишите воображаемый диалог.
Глава 14Заныриваем на глубину
Если эта глава покажется вам слишком сложной, пропустите ее. Здесь мы будем говорить не только о ремесле, но и о смысле, предназначении искусства. Зачем? Чтобы психологическая глубина ваших диалогов завораживала зрителей и читателей, чтобы они понимали, зачем, ради чего вы создали ваши диалоги, какие смыслы вы в них заложили. Ведь написание диалогов не просто техническая задача, но и часть общего рассказа о человеке. Вы, производя художественные тексты, показываете нам жизнь человеческой души, а это значит, вы рассказываете о чувствах. С них и начнем.