С годами Диана выработала привычку соблюдать конспирацию. В атмосфере недоброжелательности и подозрительности необходима осторожность, и еще раз осторожность. За каждым шагом следят чьи-то глаза, каждое неосторожно брошенное слово ловят чьи-то уши. Полицейские видеокамеры фиксируют лица людей, которые приходят к ней в дом. Любой неосмотрительный жест дает пищу для сплетен, которые распространяются с молниеносной быстротой. Стоит ли удивляться, что, начав борьбу с булимией, Диана прятала медицинскую литературу от посторонних глаз! Точно так же, тайком, приходится читать интересующую ее литературу по астрологии или, скажем, популярный сатирический журнал, в котором публикуются остроумные карикатуры на ее мужа — ведь это может вызвать кривотолки. Она готова часами болтать по телефону с друзьями, телефон — это живая нить, связующая пленницу Кенсингтонского дворца с внешним миром.
Близкие друзья в шутку расшифровывают аббревиатуру ее титула — ПУ как «пленница Уэльская». Она действительно чувствует себя заложницей своей необычной судьбы, официального мифа о принцессе Уэльской и многочисленных табу, окружающих ее высокий титул. Диана с детства не переносит глухих стен и запертых дверей. Годы, проведенные в замкнутом пространстве придворного мира, явно обострили бессознательный страх. На это указывает следующий эпизод. Несколько лет назад ее направили на обследование в Национальную клинику в связи с жалобами на боли под лопаткой. Врачи подозревали, что причиной тому доброкачественное новообразование на одном из позвонков, часто вызывающее защемление нервных окончаний. Нужно было сделать рентген позвоночника — обычная процедура, которую легко переносят даже дети. Тем не менее, оказавшись в глухом «ящике» рентгеновского аппарата, принцесса почувствовала такой ужас, что врачам пришлось прибегнуть к успокоительным средствам. Вместо обычных пятнадцати минут на эту простейшую процедуру ушло два часа.
Диана уже привыкла к тому, что самый невинный ее шаг может быть истолкован превратно. Раньше она считала долгом вежливости написать записку со словами благодарности в ответ на услугу, теперь же предпочитает посылать какой-нибудь сувенир в знак признательности: записка может попасть в чужие руки… Собираясь на отдых в горы, Диана мучительно колебалась: можно ли пригласить майора Дэвида Уотерхауза? С одной стороны, некрасиво бросать друга в беде (Дэвид за неделю до этого похоронил мать), но с другой — заработают злые языки, и неприятности будут не только у Дианы, но и у самого Дэвида. Как ни хотелось ей поддержать Дэвида в трудную минуту, Диана уехала без него, в компании Кэтрин Сомс и Дэвида Линли. Это звучит парадоксально, но принцесса может чаще встречаться с знакомыми благодаря… своим детям. Если она появляется в театре, в кино или на концерте вместе с сыновьями, это служит своего рода громоотводом: бдительным журналистам не к чему придраться. Но иной раз она попадает в неловкое положение. Так, однажды друзья пригласили Диану на премьеру нового мюзикла. Она повела с собой принца Гарри, и в антракте терпеливо дожидалась малыша у дверей мужского туалета.
Частная жизнь принцессы давно ужа стала объектом пристального внимания прессы. К ее мужу журналисты куда более снисходительны. В течение ряда лет он мог общаться с кем хотел и где хотел. Другое дело — его жена. Стоит «засечь» ее в обществе постороннего мужчины, пусть даже в самой невинной обстановке, и на следующий день газеты выходят с аршинными заголовками «сенсационного» содержания. Так было, когда Диана приняла приглашение Джеймса Джилби поужинать у него на квартире в фешенебельном районе Лондона Найтсбридж, или после уик-энда, проведенного в усадьбе родителей Филиппа Данна. Наученная горьким опытом, Диана поняла, что нет смысла доказывать свою невиновность или бороться за справедливость. Она предпочитает не рисковать ни своим именем, ни репутацией друзей. Когда Теренс Стамп пригласил Диану к себе на ленч, она было приняла приглашение, но затем отменила встречу: ее предупредили, что у дома Стампа на Пиккадилли устроили «засаду» вездесущие фоторепортеры.
Если на улице подстерегают журналисты, то в королевских покоях тоже никуда не скроешься от придирчивых глаз многоопытных придворных. Даже если Диана блестяще справляется с порученной ей ролью на том или ином официальном мероприятии, она знает: за кулисами ждет суровый «режиссер», который подвергнет критике любой промах, любое, самое незначительное, прегрешение против королевского протокола. Примеров можно привести сколько угодно. Однажды итальянские знакомые пригласили Диану и ее мать погостить у них несколько дней. Член семьи хозяев дома, молодой человек приятной наружности по имени Антонио Пеццо, вызвался показать гостьям местные достопримечательности. На прощание Диана не удержалась и поцеловала гостеприимного итальянца в щеку. Этот жест спонтанной благодарности навлек на нее суровое порицание. Столь же сурово отчитали принцессу за несколько теплых слов в адрес Джона Мейджора. Диана просто по-человечески посочувствовала новому премьеру, который столкнулся со многими трудностями, но личный секретарь королевы сэр Роберт Феллоуз рекомендовал ей воздержаться от политических оценок.
Блюстители этикета неустанно воспитывают Диану в духе традиций королевского дома. Однажды она побывала на премьере фильма с участием Лайзы Минелли и после просмотра рискнула остаться на банкете: очень хотелось поближе познакомиться с талантливой актрисой. Диана и Лайза понравились друг другу с первого взгляда и проговорили до позднего вечера. На следующий день Диана получила выговор за то, что провела вечер с актерами, что не подобает статусу принцессы Уэльской. Впрочем, она сама об этом ничуть не жалеет. У них с Лайзой много общего, настоящее родство душ. Звезда Голливуда даже призналась Диане, что всякий раз, когда падает духом, вспоминает о своей заокеанской подруге и чувствует прилив сил. В тот первый вечер Лайза рассказывала Диане о своей нелегкой жизни. Задушевный разговор положил начало дружбе, которой обе женщины очень дорожат.
По понятным причинам Диана пришла к выводу, что чиновникам монархического «ведомства» нельзя доверять. Перечень людей, на которых она может положиться, очень невелик. По утрам, возвращаясь из бассейна, Диана сама вскрывает свою почту, не дожидается, пока адресованные ей письма пройдут сквозь чиновничий фильтр. Эта тактика имеет ряд преимуществ. Однажды Диана получила письмо, в котором отчаявшийся отец умолял принцессу посетить его умирающего от СПИДа сына. Это было последнее желание обреченного юноши. В письме сообщалось, что несколько месяцев назад этот человек уже обращался в офис принцессы, но не получил никакого ответа. Диана взялась за дело сама: устроила умирающему персональное приглашение в приют для больных СПИДом, содержащийся на средства одного из благотворительных фондов. У нее как раз было запланировано посещение этого учреждения. Таким образом принцессе удалось выполнить предсмертную просьбу больного, избежав при этом упреков в нарушении протокола. Попади письмо в руки равнодушных чиновников, несчастный отец скорее всего вместо конкретной помощи получил бы ни к чему не обязывающую отписку.
Осознав, насколько малоэффективна помощь придворных, которые, по традиции, должны сопровождать ее во время визитов и других мероприятий, Диана предпочитает вообще обходиться без официальных помощников. Диана поручила функции придворной дамы сестре Саре, которая сопровождала принцессу во время официального визита в Венгрию. Иногда Диана берет «выходной» и отправляется по делам без свиты. Причиной тому горький опыт прежних дней, когда, по словам близкого друга принцессы, «дело доходило до яростных споров с придворными дамами, в особенности с Анной Бекуит-Смит, которая работала одно время личным секретарем принцессы. Ее раздражала постоянная опека верных слуг монархии».
Реальную помощь Диане оказывают те, кто критически настроен по отношению к монархической системе. Она регулярно связывается по телефону с сэром Кристофером Эри, который после неожиданной отставки с поста личного секретаря принца Чарльза поселился в своей усадьбе в графстве Девоншир. Сэр Кристофер в курсе закулисных махинаций с целью направить деятельность принцессы в русло официальной политики, и Диана всегда внимательно прислушивается к его советам. Есть и другие консультанты: Джимми Савил помогал выработать публичный имидж принцессы, а Теренс Стамп «доводил до ума» тексты ее выступлений. У Дианы есть надежная команда неофициальных помощников и консультантов, которые предпочитают держаться в тени и не афишировать свою работу. Они помогают принцессе анализировать ситуацию, составлять тексты речей, прогнозировать реакцию общественного мнения.
Диану привлекают критически настроенные умы, потому что она так и не смогла адаптироваться к чуждой по духу монархической системе. По мнению Джеймса Джилби, «Диане легче найти общий язык с аутсайдерами, нежели с официальными чиновниками, потому что последние верой и правдой служат идее, которую она считает отжившей свой век. Налицо столкновение интересов: защитники традиционных устоев боятся перемен, которых жаждет Диана». К этому можно добавить тонкое наблюдение астролога Феликса Лайла: «Обладая благородной и возвышенной душой, Диана слишком уязвима для пагубного влияния тех, у кого более сильный характер и твердая воля. Ей пока что не под силу дать решительный бой системе».
Работа в королевском «ведомстве» изматывала Диану. «Ей было очень трудно, тем более что работать приходилось в обстановке недоверия и предвзятости», — свидетельствует одна из подруг. Поиски своего места в жизни привели Диану к мысли, что в рамках монархической системы невозможно реализовать свой истинный потенциал. Она так и говорит близким друзьям: «В королевском доме я всегда чувствовала себя изгоем. Мне казалось, что я не такая, как все — хуже всех. Слава Богу, теперь-то я знаю: это хорошо, что я не такая, как они». Диане приходилось жить как бы в двух измерениях: на людях она была кумиром толпы, объектом поклонения, а в королевских покоях ее окружали равнодушие и ревнивое недоброжелательство. Для широких масс Диана — яркий самоцвет в изрядно потускневшей короне династии Виндзоров, но в кругу королевской семьи именно ее яркость, незаурядность вызывают досаду и беспокойство. Верность долгу и традициям, строгий самоконтроль, приоритет разума над эмоциями — эти принципы Виндзоры пестовали из поколения в поколение. Принцесса Диана явно не вписывается в эту четкую схему. Слишком уж она непосредственна в проявлении чувств, слишком впечатлительна и ранима, а главное, не способна слепо подчиняться чужой воле. Королевскому семейству она кажется непредсказуемой, даже опасной: того и гляди что-нибудь сломает в чопорном мире традиций и реликвий, где на каждом шагу таблички с надписью «Руками не трогать!» Диана, со своей стороны, не рассчитывает на искреннее сочувствие и поддержку мужней родни. Даже если правда на ее стороне, голос крови сильнее чувства справедливости. Она не ищет сочувствия у свекра и свекрови, поддерживает ровные, ни к чему не обязывающие отношения, избегает острых углов — короче, соблюдает дистанцию. В этом есть свои плюсы и свои минусы. У Дианы нет надежных союзников среди членов королевского семейства, что существенно ослабляет ее позиции как в семейных делах, так и в государственных. Зато так спокойнее. «Я не вмешиваю