– Они сражались ради славы, – говорила Приска.
– Тоже мне радость! – фыркала Элиза.
– Ну посмотри: мы помним о них до сих пор и любим их или ненавидим. Целыми днями мы гоняемся друг за другом, делая вид, что мы греки или троянцы. И не только мы – все ребята вторых классов.
– Но они не могли об этом знать. И вообще, может быть, их даже и не существовало. А Гомер все это просто выдумал.
Вот это да! Какой тогда смысл болеть за них, имитировать, возмущаться, влюбляться или стараться походить на людей, которых никогда не существовало? Которые только призраки, рожденные из слов?
– А как же кино? – не сдавалась Приска, которая не намерена была отказываться от своих героев. – Ведь Диана влюбилась в Кочиса? А он тоже выдуманный персонаж.
– Но Джефф Чендлер существует на самом деле.
– Да, но ты не можешь до него дотронуться.
Все, хватит! Нужно было заканчивать переложение в прозу по заданным строкам.
Значит так – Елена смотрела с высокой башни на поле боя и указывала самых сильных греческих героев Приаму: Агамемнон, Одиссей, Аякс, критянин Идоменей… А где же ее братья-близнецы Кастор и Полидевк? Может быть, они не явились под троянские ворота потому, что слишком стыдились ее… Бедняжка не знала, что братья ее уже умерли. (Но Диана и Тереза помнили из книги по мифологии доктора Казати, что они не совсем умерли, потому что один из них был сыном Зевса, то есть бессмертным – только в греческой мифологии у братьев-близнецов могут быть разные отцы! – и поделился своим бессмертием с другим, так сильно он любил его.)
В это мгновение Приама позвали на поле боя, чтобы он дал начало жертвоприношению и гарантировал перемирие. Жертвоприношение заключалось (как же иначе…) в убиении двух невинных животных, на этот раз не быков, а ягнят, в честь Зевса. Которому плевать было на них всех и который вовсе не собирался позволять, чтобы условия договора соблюдались правильно.
Приска, если б могла, с удовольствием схватила бы его за бороду, стащила с Олимпа и наградила бы таким количеством пинков, тумаков, щипков, укусов (и даже, может быть, заставила бы его глотать собачьи экскременты!), что ему сразу бы расхотелось издеваться над людьми подобным образом!
Но наивные греки несмотря ни на что слепо ему доверяли. И даже торжественно поклялись его, Зевса, именем. Для них эта дуэль символизировала конец войны, а ничего другого они и не желали. (И чего это синьора Мунафо́ вбила себе в голову, что греки напали на Трою лишь ради богатой добычи и влияния в Средиземноморье? Они же были готовы забыть все обиды и даже о Елене и похищенных богатствах – если бы выиграл Парис, – лишь бы поскорее вернуться домой!)
Гектор и Одиссей отмеряли шагами поле и тянули жребий, кому нападать первым. Жребий выпал Парису, который метнул в Менелая свое копье, но плохо прицелился, и копье попало ровно в середину щита, такого крепкого, что он даже не треснул. («Вот видишь! – говорила Элиза, поддерживая Диану. – Это значит, что Джиджи Спадавеккия не сможет тебя поймать!»)
Настала очередь Менелая. Он тоже метнул копье, которое разбило щит Париса на две части и даже разорвало тунику на боку, но не поранило. После чего Менелай выхватил меч и обрушил его на голову противника. Однако меч разбился на тысячи кусков о шлем Париса. Разъяренный Менелай схватил обеими руками пышный султан на шлеме и стал тянуть его на себя, стараясь удушить Париса его же ремешком от шлема. Менелай практический выиграл бой, учитывая, что этот мямля Парис никак не отвечал на его действия, что давало противнику право убить его на месте.
Но в это мгновение вопреки всем спортивным правилам вмешалась богиня Афродита (конечно же, невидимая – такая уж у нее привычка), разорвала ремешок, и Менелай так и остался с пустым шлемом в руках. В ярости он отбросил его так далеко, что шлем покатился под ноги греческим воинам. Менелай огляделся в поисках Париса, чтобы закончить начатое, но этот красавчик вдруг исчез – Афродита скрыла его от всех взглядов, окружив туманом, и перенесла в его спальню, вызвав к нему Елену и нагло велев ей залечить его царапины и утешить бедненького!
В любом случае было ясно как день, что победил в дуэли Менелай, если не в прямой схватке, то хоть из-за неявки противника. Даже Гектор и его соратники с этим смирились. И вообще, не так уж это было для них и плохо – всего лишь требовалось передать Елену законному мужу вместе с украденными сокровищами, заплатить небольшой штраф и все – греки убрались бы по добру по здорову, оставив их город в покое.
Троянская война подошла к концу. Почему же тогда в «Илиаде» оставалось еще так много страниц?
Как бы то ни было, после этой главы подруги с полным правом могли поддерживать Диану:
– Да здесь же нет никакой Афродиты, которая может сделать невидимым Джиджи Спадавеккия! Вот увидишь, в этот раз Менелай снова выиграет дуэль!
И, словно поддерживая их уверения, первый жребий выпал троянцам.
Все остальные воины выстроились вдоль стены церкви, стараясь не упустить ни мгновения схватки. Дуэлянтам позволили снять пальто, несмотря на то что было довольно холодно. После чего по сигналу Агамемнона Диана спрыгнула с тротуара и бросилась бежать. Несмотря на заверения подруг она чувствовала себя маленькой голубкой, выпущенной из клетки на забаву беспощадному коршуну. Она была уверена, что проиграет, и лишь надеялась в душе, что все закончиться быстро.
В этом ей не пришлось разочаровываться: Парис поймал ее намного раньше, чем истекли двадцать секунд, метко ухватив за рукав кофты. Они даже не успели согреться.
– Теперь твоя очередь, Диана! Давай, покажи ему! – поддерживали ее подруги.
– Ага, покажи, Четырехглазая! – насмешливо выкрикнула и Звева Лопес.
Но ко всеобщему удивлению Томмазо Гай, вместо того чтобы присоединиться к насмешкам своих, толчком в спину выпихнул ее из группы троянцев со словами:
– Так ведут себя только трусы! Я удаляю тебя из игры на неделю.
Невероятно! Но его спортивная порядочность, увы, не придала Диане уверенности. Спадавеккия мчался, как пуля, возвращался назад, виляя зигзагом и пробегая почти под носом у своей преследовательницы, потом снова отрывался от нее, выигрывая дистанцию… Бедная Диана уже ног под собой не чувствовала, ей не хватало дыхания, она вся взмокла от пота… А судьи что, заснули что ли? Двадцать секунд прошли уже раз пять, она уже сотню раз проиграла своему противнику. Сколько они еще собираются ее позорить?
– Все! Время истекло! Мы победили! – закричал наконец Томмазо Гай и пожал руку Лоренцо Паломбо. Потом подошел к Диане, которая хватала ртом воздух, и протянул ей свой носовой платок, чтобы она могла вытереть пот с лица. – Ты завтра после школы свободна? – негромко спросил он. – Я хотел бы пойти в кино по твоей карточке.
Глава третья,в которой Диане доверяется некий секрет, а Сильвана шпионит
Серрата, вилла «Верблюд»
10 ДЕКАБРЯ
Дорогая Тереза,
спасибо за твои советы. Только замок на мамином выдвижном ящике довольно прочный. Я и сама уже пыталась открыть его с помощью шпильки, когда мамы как-то не было дома, и пилочкой для ногтей тоже. Может, с помощью отвертки его и откроешь, но наверняка на дереве останутся следы, и мама это заметит.
Письма Манфреди продолжают приходить – я замечаю это по тому, как часто мама ходит на почту. И возвращается потом такая счастливая. Наверное, она читает их по дороге или заходит в какое-то кафе. Знала бы ты, как изменилась мама! Она продала свое жемчужное ожерелье, чтобы не просить денег у Командора, и купила себе пять платьев. Правда, все летние, а ведь на дворе декабрь. Если бы не тетя Офелия, которая постоянно напоминает о свадьбе Командора и синьоры Нинетты, можно было сказать, что мама в прекрасном настроении. Она спросила нас, какие подарки мы хотели бы получить от младенца Иисуса и записала все на бумажку. Она даже спросила нас, не хотели бы мы отправиться в путешествие! А когда я ответила, что пообещала приехать на Рождество к тебе в Лоссай, то как-то так загадочно произнесла: «Ну посмотрим…» Ничего не понимаю!
Но вчера из-за этой ябеды Сильваны она рассердилась на меня, как в старые времена, и если бы не Командор… Но подожди, я расскажу тебе все по порядку – произошло кое-что очень интересное, и тебе наверняка это понравится!
Значит так, вчера после школы я пошла в кино с Томмазо Гаем. И знаешь, какой он выбрал фильм?! «Отец невесты»! Никогда бы не подумала, что мальчишку это может интересовать. Причем фильм этот довольно странный, смешной. О подготовке к свадьбе и о том, какой это вносит переполох в семью. Я не могла не думать о том, что происходит в эти дни на вилле «Верблюд». Но самое невероятное то, что невесту играет угадай кто? Элизабет Тейлор! Помнишь, та красивая девочка с голубыми глазами, которая была всадницей в «Национальном бархате» и хозяйкой собаки в «Лесси, вернись домой»? В этом фильме ее сделали совсем взрослой, с грудью, короткой стрижкой, укладкой, и она кокетничает с кучей кавалеров, пока не выбирает наконец одного, и ее родителям нужно организовать свадьбу, познакомиться с родителями жениха, купить кучу вещей, выбирать, куда ехать молодым в свадебное путешествие, и случается еще куча смешных вещей. Только мне было совсем не смешно. Меня слишком поразило то, что Элизабет уже может выходить замуж. (Кстати, отца играет Спенсер Трейси.)
А еще я немного волновалась. Вдруг мне снова попадется какой-то маньяк в кинотеатре? В кармане у меня лежала булавка для улиток, но не знаю, хватило бы у меня смелости пустить ее в ход. Розальба говорит, что маньяки ведутся лишь на женщин, которые ходят в кино одни, но если ты с мужчиной, то они не осмеливаются даже приблизиться. Можно ли считать мужчиной Томмазо Гая? Он даже ниже меня ростом и все еще носит короткие штаны.
Я страшно волновалась весь фильм, но, к счастью, ничего такого не случилось. Правда, на выходе у Томмазо блестели глаза от чувств – можешь себе представить! Причем это же комедия! Заикаясь, он спросил меня, не можем ли мы вместо обычного пути пройти по аллее Витторио Венето, потому что он хотел со мной поговорить. «Караул! – мгновенно подумала я. – Сейчас он будет объясняться мне в любви!» Я ужасно смутилась, но мгновенно решила, что не стану играть его чувствами и кокетничать, а так сразу и скажу, что не могу ответить на его любовь из-за Кочиса. Подумай только, что за дурочка! Я так ошибалась!