Сохранились сведения, что именно благодаря «дяде Дикки» в декабре 1972 года Чарльз оставил Камиллу и отправился в длительное путешествие по Карибскому морю.
Тонкий царедворец Луис умело взрыхлял почву, подготавливая Чарльза к тому, чтобы ставка была сделана именно на мисс Нэтчбулл.
«Настоятельно рекомендую тебе в поиске невесты остановить свой выбор на правильной девушке с приятным характером, — поучал он своего крестника в одном из писем. — Главное, чтобы она не успела до встречи с тобой влюбиться в кого-нибудь. Я считаю, что для женщины будет крайне волнительно иметь опыт в подобных делах, если ей после свадьбы предстоит все время оставаться в центре всеобщего внимания».
Одновременно с подобными наставлениями в жизни Чарльза все чаще стала появляться и сама Аманда.
Лорд Мантубеттен действовал правильно, но его замыслам не суждено было увенчаться успехом. Роман мисс Нэтчбулл с наследником престола продлился недолго. Во-первых, принц видел в Аманде лишь милую девушку, способную справиться с «работой», но никак не свою будущую супругу. Во-вторых, сама Аманда отлично понимала, что с выходом за Чарльза ей придется пожертвовать своей индивидуальностью, а на такие жертвы она была не готова.
Расставание с внучкой лорда Маунтбеттена Чарльз переживал недолго. В конце 1970-х годов в объятиях принца Уэльского побывало много девушек, включая сестру его будущей супруги Сару Спенсер, дочь герцога Веллингтонского Джейн Уэлсли, а также Джорджиану Рассел, Сабрину Гиннес, Давину Шеффилд и Леонору Гросвенор.
У принца были свои мысли в отношении предстоящего брака.
«Следует помнить, что в моем случае речь идет о свадьбе с женщиной, которая однажды станет королевой. Поэтому нужно быть очень внимательным при выборе кандидатуры», — уточнил он в одном из интервью еще в 1969 году.
Были у него и свои пожелания к будущей невесте:
«Женщина не просто выходит замуж, она выходит за определенный образ жизни своего супруга, становясь его неотъемлемой частью. Женщина должна заранее иметь представление о мире своего суженого, а иначе она так и не научится понимать и любить его. Выбирая себе спутницу, я не позволю, чтобы моим разумом руководили чувства».
В интервью корреспонденту «Evening Standard» в январе 1975 года он сказал:
«Большинство людей имеют неправильное представление о том, что такое любовь. Это намного больше, чем просто влюбиться и так прожить всю оставшуюся жизнь. В основе брака лежит дружба. Вы разделяете интересы и мысли друг друга, возникает чувство привязанности. И по-настоящему счастлив тот, кому удается встретить человека красивого как внешне, так и внутренне. Для меня брак — один из самых ответственных поступков в этой жизни. Совместная жизнь — это то, над чем нужно работать» .
Имея правильные предпосылки, Чарльз сделал неправильные выводы. Исповедуя добросовестный подход при выборе второй половины, он зажал себя в узкие рамки собственных требований. Последних, увы, оказалось так много, что никто из вышеперечисленных женщин — Аманда Нэтчбулл, Сабрина Гиннес, Леонора Гросвенор и другие — просто неспособны были их удовлетворить.
Возможно, беда принца заключалась в том, что он и не собирался жениться.
«Он одиночка, обожающий тишину», — сказал один из его помощников.
Но жизнь диктовала свои условия. 1979 год приготовил Чарльзу серьезное испытание. 27 августа на своей яхте «Шэдоу V» неподалеку от замка Классибон на западном побережье Ирландии от взрыва бомбы погиб его крестный отец лорд Маунтбеттен.
Чарльз был потрясен. «Я лишился чего-то бесконечно важного в моей жизни, — записал он в своем дневнике. — Человека, к которому я испытывал чувство привязанности. Человека, способного похвалить или сделать замечание, когда это было необходимо. Человека, от которого я мог получить безвозмездную помощь или бесценный совет. Он удивительным образом умел совместить в себе дедушку, отца, брата и друга. Жизнь никогда больше не будет такой, как прежде».
Пытаясь найти психологическую поддержку, Чарльз обратился к человеку, которому мог полностью доверять, — миссис Паркер-Боулз. Их отношения никогда не прекращались, но именно со смертью Луиса Маунтбеттена они разгорелись с новой силой. Пока Эндрю со своим полком принимал участие в первой внешнеполитической акции нового премьер-министра Маргарет Тэтчер и в течение четырех месяцев участвовал в войне за независимость Южной Родезии, Камилла все больше времени проводила со своим старым другом.
Их отношения поднимаются на столь высокий уровень, что в апреле 1980 года, отправляясь на празднования Дня независимости Зимбабве,[14] Чарльз взял с собой миссис Паркер-Боулз. Ситуация превратилась в фарс, когда одновременно с Чарльзом и Камиллой в Зимбабве приехал и ее супруг.
Публика жаждала объяснений. И они последовали.
«Чарльз находится в обществе женщины, давно состоящей в счастливом браке. Вся эта ситуация не должна служить поводом для появления всевозможных слухов», — сухо заявил официальный представитель Букингемского дворца.
На самом деле в королевской резиденции царила паника. Личный секретарь королевы передал ей, что офицеры конной гвардии недовольны романом принца Уэльского с женой одного из их друзей. Елизавета II и сама отлично все понимала. Между тем Чарльзу перевалило за тридцать, и вопрос поиска достойной невесты приобрел первостепенную важность.
Пока придворные перебирали имена возможных кандидатур, свои предложения озвучила королева-мать. По ее мнению, невестку следовало найти как можно скорее, и самое главное — она должна быть девственницей. Для любого человека, кто не понаслышке знал, как устроен королевский двор Великобритании, сразу стало понятно: это не просто пожелания любящей матери и бабушки — это условия, обойти которые не удастся никому.
С вмешательством королевы-матери давление на Чарльза со стороны его родственников усилилось многократно.
«Признаюсь, я немного переживаю по поводу всех этих разговоров о моем эгоцентризме, — жаловался принц одному из своих друзей. — Мне уже сказали, что единственное лекарство для меня — это брак. СМИ не будут воспринимать меня серьезно, пока я не женюсь».
И это еще не все. Против Чарльза была сама История.
«Членов королевской семьи все еще беспокоил призрак отрекшегося герцога Виндзорского, — констатировал журналист Эндрю Мортон. — И королева-мать, и Елизавета, и ее супруг — все они отлично понимали, что чем старше становится принц Уэльский, тем сложнее ему будет найти девственницу, протестантку и аристократку, которой предстоит стать его супругой».
И вот в этот самый момент на сцене — как нельзя кстати! — появляется новое действующее лицо: младшая дочь графа Спенсера Диана. В апреле 1978 года в качестве одной из трех подружек невесты она присутствует на свадьбе своей сестры Джейн и помощника личного секретаря королевы Роберта Феллоуза. Диане шел семнадцатый год. Ее робкий невинный взгляд сразу привлек внимание королевы-матери.
— Вы великолепно воспитали младшую дочь, — сказала она, подойдя к Джонни.
Граф растерялся, но на всякий случай решил мило улыбнуться.
— Теперь перед вами самая важная и сложная задача — правильно устроить свою дочь в этой жизни, — продолжила Елизавета.
Как заметил бывший личный секретарь королевы лорд Чартерис, «в глазах королевы-матери красота и скромность этой девушки превратили ее в едва ли не идеальную претендентку на место принцессы Уэльской».
Старшая из Елизавет сделала на Диану ставку. Стоит ли удивляться, что теперь юную дочь графа Спенсера все чаще приглашали на те великосветские мероприятия, где присутствовал принц. Так, в ноябре 1978 года она была среди гостей на дне рождения Чарльза, в январе следующего года приняла участие в очередной охотничьей забаве в Сандрингеме, затем посетила вместе с принцем балет и оперу в Лондоне.
«Мне кажется, в те дни Чарльз рассматривал свои взаимоотношения с Дианой исключительно как платонические, — считает один из первых биографов принцессы Пэнни Джунор. — Ему импонировали ее чувство юмора и простой взгляд на жизнь».
А королева-мать делала свое дело.
— Не упусти очаровательную Диану Спенсер, — прошептала она на ухо своему внуку на одном из приемов весной 1980 года.
Свое влияние на выбор Чарльза оказала и Камилла. Это может прозвучать странно, но миссис Паркер-Боулз считала Диану не такой уж и плохой кандидатурой на место супруги для ее любимого.
«Камилла сразу поддержала отношения между Чарльзом и Дианой, поскольку считала последнюю бестолковой, — утверждает ее деверь Ричард Паркер-Боулз. — Она не видела в Диане угрозу».
А зря, ибо главным дирижером все более крепнувших отношений была не королева-мать, не Камилла и даже не Рут Фермой, мечтавшая о браке своей внучки с наследником престола, — всем управляла сама Диана. Это не королевский двор выбрал ее — это она выбрала Чарльза. Подобно кукловоду, умело дергающему за ниточки, она начала свою тонкую и весьма результативную игру.
«Если мне повезет, я стану принцессой Уэльской», — обронила она в беседе с супругой внука лорда Маунтбеттена леди Ромси.
Летом 1980 года Диана и Чарльз снова встречаются, на этот раз в доме общего друга Роберта де Пасса в Сассексе. В приглашении, отправленном Диане сыном Роберта Филиппом, значилось: «Приезжай к нам на пару дней в Петворт. Мы ожидаем принца Уэльского. Ты молода, красива, обаятельна, так что тебе не составит труда его развлечь».
Диане предоставили очередной шанс, и она постарается выжать из него все возможное.
«Мисс Спенсер всюду следовала за Чарльзом, буквально не давая ему прохода, — вспоминает присутствующая на мероприятии бывшая подружка Чарльза Сабрина Гиннес. — Она флиртовала, кокетничала, смеялась, хихикала. На барбекю Диана села к принцу на колени и, глядя ему в глаза, заигрывающим голосом произнесла: «У меня нет ни одной пломбы в зубах и ни одного сданного экзамена! Как вы думаете, это имеет какое-нибудь значение?» Она делала все, чтобы произвести на него впечатление. Ей даже пришлось сказать, что она обожает верховую езду».