Если бы человек не знал, что такое тигр, а мы захотели бы показать ему, что тигров здесь нет, это было бы трудным делом. Здесь мы имеем свободу от тигров без каких-либо знаний о них. Прежде чем этот человек смог бы понять, что такое отсутствие тигров, ему пришлось бы понять, что такое присутствие тигров. Это тот. процесс обучения, который известен нам как обучение «на опыте».
Если мы собираемся использовать те методы, которые используются в образовании, мы можем сказать следующее: для того чтобы знать что-либо, нам также необходимо знать и противоположность этого. Противоположность «наличия тигров» существует, возможно, в малайских[5] джунглях, где тигры встречаются на каждом шагу и где их отсутствие действительно было бы в новинку. В стране, наводнённой тиграми, идею о том, что в некоторых частях света тигров нет, возможно, не поняли бы вообще, и потребовалось бы немало споров, чтобы дать обитателям этого наводнённого тиграми региона хоть какое-то отдалённое представление о том, что такое отсутствие тигров. У многих кейсов во время процессинга внезапно пропадала та или иная соматика[6] — и они обнаруживали себя в новом, незнакомом состоянии. Эта соматика была настолько привычной, постоянной и всепроникающей, что их рассудок не мог постичь, какой может быть жизнь без этой соматики.
Следовательно, понимание того, что такое свобода, слегка усложнено: ведь люди, у которых нет свободы, вряд ли поймут, что это такое. И поэтому мы сталкиваемся с тем, что человеку, который ничего не знает об экстериоризации и знает всё о пребывании в постоянном контакте с ощущениями тела, не удаётся постичь идею свободы, являющейся результатом экстериоризации. Такие люди даже не верят в то, что экстериоризация может существовать, и поэтому они сопротивляются экстериоризации. Их опыт в том, что касается свободы, настолько мал, что им «известно, что такого рода свободы не существует».
Чтобы продемонстрировать существование свободы, нужно предложить человеку испытать свободу, но если он не знает, что такое свобода, он не экстериоризируется. Нам придётся разработать в данной области что-то вроде градиентной шкалы[7] или заставить человека повернуться и прямо посмотреть на противоположность свободы.
Но противоположностью свободы является рабство, это всем известно. А так ли это? Я не думаю, что эти две вещи представляют собой дихотомию[8]. Свобода не является положительным полюсом того состояния, где отрицательным полюсом является рабство, если только мы не имеем дело лишь с политической структурой. Когда мы имеем дело с личностью, требуются более совершенная терминология и большее понимание того, как устроена противоположность свободы.
Противоположность свободы — это пребывание в ловушке. Свобода — это отсутствие барьеров. Меньшая свобода — это наличие барьеров. Полная противоположность свободы означала бы, что барьеры вездесущи. Барьер — это материя, или энергия, или время, или пространство. Чем больше материя, энергия, время и пространство управляют человеком, тем меньше у этого человека свободы. Противоположность свободы легче всего понять, если рассматривать это состояние как Пребывание в ловушке, поскольку рабство подразумевает чьё-то намерение, а пребывание в ловушке можно считать практически непреднамеренным. У человека, который упал в медвежью яму, возможно, вообще не было намерения падать в неё, а у медвежьей ямы, возможно, не было никакого намерения в отношении того, чтобы человек упал на кол, установленный в этой яме. Тем не менее ловушка сработала. Человек находится в медвежьей яме.
Если кто-то хочет понять, что такое существование и почему он недоволен им, он должен понять, что такое пребывание в ловушке и в чём заключаются связанные с этим механизмы.
В какую ловушку может попасть человек? Главным образом — в ловушку идей. Принимая во внимание тот факт, что свобода и способность могут в какой-то степени рассматриваться как синонимы, главную роль в попадании в ловушку играют идеи об отсутствии способности. Я осмелюсь сказать, что среди людей случалось такое: человек находится на голой равнине в абсолютной уверенности, что он в ловушке, окружённый со всех сторон забором. В «Самоанализе» упоминается о рыбной ловле на озере Танганьика[9] где жгучие лучи экваториального солнца пронизывают озеро до самого дна. Там местные жители ловят рыбу, привязывая к длинной верёвке деревянные планки. Они берут эту верёвку за концы и гребут к берегу (при этом верёвка с планками протянута между двумя каноэ). Падающий солнечный свет отбрасывает тень от планок на дно озера, и образовавшаяся таким образом клетка из теней движется в сторону мелководья. Рыбы, видя, как вокруг них смыкается клетка которая в действительности состоит всего лишь из отсутствия-света, — плывут, отчаянно барахтаясь, на мелководье, а там они уже не могут плыть, так что их ловят, складывают в корзины и жарят. А ведь тут нечего было бояться, кроме теней.
Выходя за пределы механики, человек теряет твёрдую почву под ногами. Идея о том, что идеи могут быть такими сильными и всепроникающими, чужда большинству людей. Например, правительство, которое подвергается нападкам со стороны коммунистов, не осознаёт, что на него нападают, лишь идеи. Правительство полагает, что на, него нападают с пушками, бомбами, армиями, хотя оно не видит ни пушек, ни бомб, ни армий. Оно видит лишь толпу людей, обменивающихся идеями. Являются ли эти идеи здравыми или нет — к делу не относится, но они обладают, по меньшей мере, способностью к проникновению. Никакая броня, даже четырёхсотмиллиметровая, не в силах остановить идею. Таким образом, страна может быть поймана в ловушку и поставлена на путь коммунизма просто в результате распространения коммунистической идеи. Страна, которая не в состоянии этого понять, вооружается, держит свои армии в полной боевой готовности — и в конце концов становится жертвой идеи, овладевшей умами военных, которых правительство наняло на службу, возлагая на них большие надежды. Примером этого было падение Германии в первой мировой Войне. Все её армии и весь огромный флот подняли красный флаг. Хотя немалую роль в этом поражении сыграли давление Антанты[10] и голод в Германии, тем не менее его, побудительной причиной послужило проникновение коммунистической идеи в умы тех людей, которые в самом начале были вооружены и обучены для защиты Германии. И коммунизм — просто как идея — ловит умы людей в. ловушки. Эти люди обнаруживают, что они организованы в ячейки, что их обычаи забыты, а их хозяином является строго регламентированная, воинствующая, животная, бездушная тирания. Идея становится чем-то вроде ловушки.
Итак, в первую очередь, у нас есть идеи. Затем мы имеем более очевидную механику попадания в ловушку — ловушку материи, энергии, пространства и времени, которые сами по себе являются продуктом идеи.
Самым обычным барьером, который люди признают в этом качестве, является стена. То, что стена является барьером, настолько Очевидно, что люди обычно предполагают, что все барьеры представляют собой твёрдые стены. Однако почти любой объект можно превратить в барьер. Вот пример менее обычного использования объекта в качестве барьера: этот объект посредством всасывающей или притягивающей силы, или чего-то вроде этого, препятствует удалению другого объекта от себя. Массивная глыба с Сильными магнитными свойствами будет удерживать от удаления кусок стали. Таким образом, тоже является своего рода барьером. Она удерживает на Земле людей или другие единицы жизни.
Другим барьером является энергия. Энергетический слой или что-либо ещё, содержащее энергию, — например, электрическая ограда — сможет оказаться очень грозным барьером. Облако радиоактивных частиц, препятствующее переходу в другое пространство, также было бы барьером. Втягивающие лучи[11] — как в примере с гравитацией — могут рассматриваться в качестве чего-то вроде барьера, но в форме энергии.
Ещё одним барьером, легко доступным для понимания, является пространство. Слишком большое пространство всегда является барьером. Пространство препятствует продвижению человека в другую часть галактики. Одной из самых совершенных тюрем, которые только можно себе вообразить, была бы та, что размещалась бы на небольшом участке материи, окружённом таким обширным пространством, что его никто не мог бы преодолеть. Пространство настолько эффективный барьер, что люди, совершающие преступления на юго-западе Соединённых Штатов, обнаруживают, что их путь перекрыт со всех сторон огромной протяжённостью пространства. В Нью-Йорке после совершения преступления им было бы очень легко скрыться, но при попытке пересечь пространство такой протяжённости, как юго-запад Соединённых Штатов, они будут видны отовсюду, поскольку там больше нет ничего, на чём полиция могла бы остановить свой взгляд.
Барьер совсем другого рода, который понимают не так хорошо, но который является крайне мощным барьером, — это барьер времени. Время препятствует вашему перемещению в 1776 год, и оно мешает вам снова владеть теми вещами, которые были у вас в юности. Оно также препятствует вам обладать вещами из будущего. Время — это чрезвычайно эффективный барьер. Отсутствие времени также может быть барьером, потому что в этом случае человек неспособен осуществить свои желания, и он в значительной степени стеснён, находясь под прессом этого самого времени.
Итак, и материя, и энергия, и пространство, и время могут быть барьерами. Однако единица, осознающая осознание-, которая является индивидуальностью и бытийностью человека и которая состоит из качества, а не количества, может находиться повсюду, где пожелает. И нет ни стены настолько толстой, ни пространства настолько обширного, чтобы они могли воспрепятствовать единице, осознающей осознание, появиться в каком-либо другом месте. И это