Вследствие того, что Дианетика основана на философии, которая считает клетку фундаментальным строительным блоком, тот факт, что запись инграмм производится клетками, был воспринят с меньшим удивлением, чем можно было ожидать. Инграмма не является памятью; это клеточные записи, глубоко отпечатанные в самой структуре тела.
Опыт, на который способны клетки, проверен экспериментом. Обнаружено, что одноклеточные организмы при делении сохраняют не только вещество, но и передают клеткам-потомкам весь свой опыт – получается дубликат образца.
Это особенность одноклеточных: они таким образом выживают. Каждый становится собственным предком. Клетка А делится на первое поколение; оно тоже является клеткой А; второе поколение тоже создает все те же клетки А. Простейшие организмы не нуждаются в таких трудоемких процессах, как рождение и рост перед размножением, одноклеточные просто делятся. Можно сформулировать постулат о том, что все, чему клетка научилась, перейдет в новое поколение. Клетка А умирает, но произошедшее от нее следующее поколение – это тоже клетка А, Вера человека в то, что он будет жить в своем потомстве,возможно, происходит от этой клеточной идентичности в размножении. Другая интересная возможность находит отражение в том факте, что нейроны существуют в эмбрионе-зародыше, сами не делятся, но похожи на организмы (и, возможно, их основным строительным блоком является вирус).
Дианетика, как изучение функций и наука о разуме, не нуждается в постулатах о структуре. Единственная проверка – работает факт или нет. Если да, то его можно использовать как научный. Существование пренатальных инграмм есть научный факт. Проверенный в объективной реальности, он подтверждает свою достоверность. Что касается субъективной реальности, то принятие пренатальной инграммы в качестве работающего факта само по себе создает возможность существования клира.
В конце серии из 270 клирований и облегчений пять пациентов были призваны на помощь, чтобы окончательно разрешить спор. Пяти кейсам не дали возможности испытать на себе, что составляло их пренатальную жизнь. Над ними работали при помощи технологии Дианетики, гипнотизма и всего лучшего из того, что могли предложить другие технологии, но клирами они не стали. Это отвергло «личность оператора», «внушение» или «веру» как факторы в Дианетике. Пять исследуемых ничего не знали о пренатальных инграммах. Каждого из них направляли к моменту рождения, но не давали информации о том, что инграммы существовали в более ранних периодах. Все пятеро получили облегчение от набора психосоматических заболеваний, но это было только облегчение, а не излечение. Аберрации остались, но несколько измененные. Эти люди страшно разочаровались, так как были наслышаны о «чудесах Дианетики». До них работа проводилась на 270 пациентах, и все они достигли пренатальных инграмм. И 270 кейсов были клированы или облегчены, по выбору специалистов Дианетики, если позволяло время. Если бы дать еще по 100 часов на каждого пациента из тех, которые только получили облегчение – клированы были бы все. Короче, в случаях, взятых наугад и в специально подобранных (в таких, в которых по крайней мере два представителя каждой группы разного рода неврозов и психозов были включены в клиринг), пренатальные инграммы и рождение учитывались и были использованы в терапии, и результаты были достигнуты. Когда эти факторы не зачитывались, результаты были не более благоприятными, чем те, которые были получены в наиболее удачных случаях в старых школах, что далеко не достаточно для науки о мышлении.
Дианетика столкнулась с пренатальными инграммами и инграммами рождения как с фактами живой природы. То, что старые школы проходили по поверхности этих инграмм и проникали в пренатальную область без особого успеха, еще не значит, что пренатальные инграммы невозможно обнаружить, просто в них не видели большой ценности и мало о них задумывались. Проблема была более сложной: трудности заключаются в нахождении реактивного банка, закупоренного «бессознательностью», в которую никогда прежде не проникали с осознанием самой этой «бессознательности». Открытие реактивного банка привело к открытию пренатальных инграмм,которые сильно отличаются от «пренатальной памяти».
После того, как несколько случаев исследовали на предмет существования в них объективной и субъективной реальности, Дианетика, стремясь получить состояние клир, вынуждена была принять тот факт, что клетки плода записывают информацию. Дальнейшие исследования показали, что клетки эмбриона тоже фиксируют записи. Потом обнаружилось, что записи начинаются уже в клетках зиготы, то есть с момента зачатия. Тот факт, что тело содержит рикол о зачатии, которое является действием выживания высокого уровня, имеет очень мало общего с инграммами. Большинство пациентов очень удивляются, когда обнаруживают себя плавающими по каналу или ожидающими соединения с чем-то. Просто существует запись. Бесполезно спорить с пре-клиром о том, что он не может вспомнить себя сперматозоидом, будь то инграммный случай или нет. Но это нужно отметить, так как каждый специалист по Дианетике сталкивается с такой ситуацией.
Те, кто считают, что было бы прекрасно возвратиться в утробу матери, должны рассмотреть утробную жизнь более внимательно. Даже плохому ученому стоит хотя бы попытаться узнать, может ли кто-нибудь вспомнить этот период до того, как заявить, что память об этом времени существует. Но жизнь в утробе не производит впечатления рая, даже если она представлена поэтически. Действительность показывает, что три человека и лошадь, собравшиеся в одной телефонной будке, имели бы немногим меньше места, чем эмбрион, вутробе мокро, неудобно и опасно.
Мама чихнет, а зародыш получает удар, который погружает его в «бессознательность». Мама слегка и весело задевает угол стола, и голова ребенка оказывается вмятой внутрь. Мама страдает запорами, и в взволнованном усилии ее потуг ребенка сплющивает. Папу одолела страсть, и ребенок во время полового акта чувствует себя словно в работающей стиральной машине. Мама закатывает истерику – ребенок получает инграмму. Папа бьет маму – ребенок получает инграмму. Будущий старший братик прыгает на мамином колене – ребенок получает инграмму. И так далее.
Нормальные люди имеют десятки пренатальных инграмм. Их может быть больше двухсот, и каждая из них аберрирующая, каждая содержит боль и «бессознательность».
Инграммы, полученные зиготой, являются потенциально наиболее аберрирующими, так как они полностью реактивны. Те, которые получены эмбрионом (после трех месяцев), сами по себе были бы достаточными, чтобы отправить людей в сумасшедшие дома. Инграммы, полученные утробным плодом, аберрируют довольно сильно.
Зигота, зародыш, плод, младенец, ребенок, взрослый – Это все один человек, время считалось великим лекарем. Это изречение можно было бы приобщить к тем, которые «общеизвестны». На сознательном уровне это может быть истиной. Но на реактивном уровне время – это ничто. Инграмма, независимо от того, когда она получена, настолько сильна, насколько она рестимулирована.
В механизме инграммы существует интересная деталь. Она не «оспаривается», не анализируется, не имеет никакого значения до тех пор, пока не произойдет кий-ин. Ребенок до того, как он начинает говорить, мог иметь рестимулированную инграмму, но инграмма должна включиться аналитической информацией малыша.
Реактивный ум крадет значения содержащихся в нем слов из аналитического ума. Инграмма – это определенное количество записей волн, но только до тех пор, пока она не кий-ин, и эти записи с помощью рестимуляции начинают оказывать влияние на аналитический ум. Инграмма не имеет собственного значения, а просто шлет свои волны телу и аналайзеру без всякой осмысленной цели, и только потом аналайзер и организм придают ей значение с помощью определенных механизмов. Другими словами, инграмма не является разумной записью, имеющей смысл. Это просто серия отпечатков типа тех, которые делаются иглой на воске. Эти отпечатки не имеют никакого смысла для тела до момента кий-ин, когда возникают аберрации и психосоматические болезни.
Отсюда следует, что ребенок в утробе матери не имеет ни малейшего представления о смысле сказанных слов. Будучи организмом, он познает, что некоторые вещи обозначают определенные опасности. Но этим ограничивается значение записей. Ум должен более или менее сформироваться до того, как инграмма начинает оказывать действие на аналитическом уровне.
Пренатальный ребенок, конечно, в состоянии испытывать ужас. Когда родители или гинеколог, делающий аборт, пытаются до него добраться, чтобы уничтожить его, он испытывает страх и ощущает боль.
Однако этот ребенок имеет некоторое преимущество. Окруженный амниотической жидкостью, получающий питание от матери, легко реформируясь физически в стадии роста, ребенок, «ремонтирует» громадное количество повреждений. Способность к восстановлению в утробном состоянии тела наиболее высока. Повреждение, которое искалечило бы новорожденного младенца на всю жизнь и убило бы взрослого, запросто исправляется плодом в животе матери. Конечно, повреждение оставляет инграмму, она подробно записана со всеми данными, речью и эмоциями, но умертвить эмбрион трудно, и это – главное.
Почему люди делают аборты – вопрос, ответ на который можно найти только в аберрации, так как сделать удачный аборт очень трудно. Можно сказать, что при такой попытке мать подвергается большему риску смерти, чем ребенок, независимо от того, какой метод использован.
Общество, которое подавляет секс как зло и которое настолько аберрировано, что каждая женщина может сделать аборт, обрекает себя на постоянно увеличивающееся количество безумных. Это научный факт, что попытка сделать аборт – наиболее важный фактор в аберрации. Ребенок, от которого хотели избавиться, обречен на жизнь со своими убийцами, он их реактивно узнает как убийц на протяжении своего болезненного и незащищенного детства! Он необыкновенно привязан к бабушкам и дедушкам, до ужаса напуган наказаниями, заболевает легко и болеет долго. Не существует гарантированного метода аборта. Пользуйтесь противозачаточными средствами, а не вязальными спицами или спринцовкой для контролирования количества населения. Если ребенок уже зачат, то независимо от «унизительных» обстоятельств, независимо от морали и материальных условий, будущие отец и мать, замышляющие избавиться от ребенка, идут на убийство, которое редко удается. А если оно не получилось, закладывают фундамент для детства, наполненного недугами и болью. Тот, кто замышляет аборт, действует против всего общества и будущего; любой судья или врач, рекомендовавший аборт, должен быть моментально лишен положения и практики независимо от «причины» рекомендации.