Существует основной способ идентификации защитника. Вспомните, что защитник – это элемент инграммы сочувствия, которая наиболее часто вызывает психосоматические заболевания, недоразвитость и другие отклонения. До тех пор, пока он в состоянии восставать и оспаривать, реактивный ум в меру своих способностей справляется с врагами. Он может, конечно, быть загнан обстоятельствами в вэйланс врага и предупреждать о грозящей опасности, выплескивать эмоции и драматизации так, как если это был победный вэйланс. Но обычно реактивный ум не будет использовать данных врага, содержащихся в контрвыживательной инграмме, разве что для Протеста против них. Когда общий тон приближается к зоне 1, конечно, реактивный ум начинает готовиться к действиям и подчиняться враждебным командам. Таким образом, если отец играет злодея врага, в этой пьесе, команды отца не те, которых нужно реактивно слушаться, но те, против которых аберрированный человек будет бороться, он будет их отрицать или избегать.
Однако такого не происходит с защитником. Раз это человек, от которого пришло сочувствие, когда пациент был болен или травмирован, защитнику нужно потакать и его слушаться, так как его «цель», очевидно, соответствует цели человека – выжить. Если одно наблюдение о человеке верно, тогда, по словам нашего маленького дружка-кретинчика, реактивного ума, все в этом человеке будет правильным, все что он говорит и делает, правильно, и особенно правильно то, что этот человек сказал в инграмме.
Хронические психосоматические заболевания обычно происходят от инграмм сочувствия. Это очень важно, так как инграмма сочувствия будет последней и наиболее труднодостижимой, так как она поддерживается целью выживания.
«Должен верить» от защитника – значит, что человек долженверить. «Должен верить» от врага – приводит к обстоятельствам, когда человек должен не верить.
Здесь в лице защитника и антагониста мы имеем вековечную историю о герое и злодее, героине и злодейке, Мазде и Аримане [210], ковбое в белой шляпе и ковбое в черной шляпе. Индуистская троица [211]обнаружена как источник в Отце, матери и неродившемся ребенке. Но борьба «добра и зла» найдена в реактивных данных в инграммном банке в форме защитника и антагониста.
Самая лучшая логика, на которую способен реактивный ум, является двузначной (белое и черное), и двузначная логика находит свои ответы только в реактивном банке. Реактивный ум отрабатывает все проблемы в крайностях, производя на свет логические чудовища, так как для него существует абсолютное добро, абсолютное зло и абсолютная идентичность, мышления.
Любой рациональный расчет демонстрирует, что абсолютные значения невозможны с точки зрения правды и применимости; но реактивный ум никогда не обращает внимание на мелочи, он просто реагирует. Он узнает чемпиона, когда он его видит (он так думает), и он узнает злодея, когда он его видит (он так предполагает). Защитник, чемпион – это любой, кто имеет, характеристики защитника, тогда как антагонист, злодей – это любой, кто имеет характеристики злодея. Далее, все, что ассоциировано с защитником, является геройским, все, что связано с антагонистом – злодейским. Если защитник – это тетя, значит все тети хорошие. Если антагонист – это художник по вывескам, значит все художники по вывескам – злодеи. Даже если тетушка вяжет крючком салфетки, значит, салфетки хорошие, любые кружева хорошие, все, на чем кружева лежат – хорошее, все, что выглядит как кружева – хорошее и так далее до абсурда, с которым может справиться без угрызений совести только реактивный ум. А вывески, нарисованные художником – зло, места, где они висят – зло, и краска – зло, и ее запах – зло, и кисти – зло, так что и щетка для волос – зло, и комод, на котором щетка лежит – тоже зло и так далее.
Дальше приводится аксиома, которой нельзя пренебрегать в работе с пациентом:
Любая хроническая психосоматическая болезнь происходит от инграммы сочувствия.
И другая:
Реактивный ум не позволит человеку быть аберрированным или хронически психосоматически больным, если болезнь не имеет ценности для выживания.
Это не значит, что человек аналитически пользуется свободой выбора. Это значит, что реактивный ум, работая тихо и будучи до сих пор хорошо спрятанным, выбирает, основываясь на расчетах идентичностей, физические и умственные состояния, которые соответствуют обстоятельствам, хоть немного напоминающим любой концепт в инграммном банке.
Существует уровень необходимости.Он поднимается и кий-аут инграммы, в состоянии даже отключить весь контроль реактивного ума. Уровень необходимости часто поднимается. Человек может заставить его подняться аналитически, независимо от того, существует ли на то действительная причина. Человек может не иметь инграмму об электрическом стуле за убийство, но может иметь инграмму об убийстве людей, уровень необходимости повышается и аналитически подавляет все импульсы убивать, так как аналайзер знает все об электрических стульях. Когда уровень необходимости не может повыситься, значит, вы имеете дело с человеком с низкой динамикой. Художник, ужасно аберрированный на тему своей работы из-за добросердечных стараний услужливо-едких критиков, может вытащить себя из ямы за шнурки необходимости [212]и написать еще одну картину – и черт с ней, с теткой, которая пожаловалась, что он в портрете пририсовал ей слишком много подбородков и разорвала портрет в клочья, или черт с ними, с критиками, которые обвиняли его в том, что он слишком новый и работает слишком быстро. Уровень необходимости может парить высоко над реактивным умом за счет «только кишок», как сказал один сержант, если эти кишки не тонки.
При наличии слишком большого количества рестимуляторов текущего момента, побитый жизнью человек, попавший в нисходящую спираль реактивизированных инграмм, может в конце концов прийти к моменту, когда он больше не в состоянии оставаться в порядке. Если это его первое серьезное падение и если оно глубокое, то появится психосоматическая болезнь, которая станет более или менее хронической и, это важно отметить, источником для нее будет непосредственно инграмма сочувствия.
Все психосоматические заболевания несут в себе аберрирующие команды, хоть они и менее очевидны. Это значит, что человек, страдающий от психосоматических заболеваний, нравится ему эта мысль или нет, также страдает от аберрации, которая является частью той же самой инграммы.
Если одитор хочет найти настоящиехолдеры, настоящие причины, по которым кажется что его кейс сопротивляется поправке, настоящиеаберрирующие факторы и болезни, он будет искать защитника или защитников, так как их может быть много в каждом кейсе. Он извлечет из них болезненные эмоции потерь или отказов и немедленно пойдет по следу инграмм, на основании которых те существовали.
Помните также, что реактивный ум не умен даже настолько, чтобы понять, что две стороны одного человека являются тем же самым человеком. Так мы можем получить разновидности «Мать-белый-ангел» и «Мать-воющая-ведьма». Когда она «белый ангел», ее каждое слово становится беспрекословным законом, когда она «ведьма», против нее нужно восставать. Отец может быть «Отцом-благодетелем» и «Отцом-детоубийцей». И так со всеми защитниками. Но только чистый, абсолютный, никогда не изменяющийся защитник, который – решительный и стойкий – выстоял против холодной, костлявой руки смерти и нежно вложил в слабеющие пальцы объятого предсмертной тоской ребенка ярко пылающий факел жизни (или, по крайней мере, сказал: «Бедненький, ты так плохо себя чувствуешь; пожалуйста, не плачь») является примером, образцом для преклонения, идолом с позолоченными ногами, который запанибрата со всеми божествами. (Это был дедушка: он слишком много пил и мошенничал в картах, но реактивный ум этого не видит, так как дедушка сидел с ребенком, когда тот болел воспалением легких, сделал все, что мог, чтобы ребенок выздоровел – и хорошо сделал, если бы только не был таким мелодраматичным по этому поводу и меньше болтал, пока бедный мальчуган был «без сознания»).
Быстро и с умом расспросите пациента об отце и матери: если он не особенно взволнован их смертью (если они умерли), или просто не заботится о них, или скалит зубы, – они антагонисты; значит защитники находятся в другом месте. Если он отзывается о родителях с безразличием, со злостью или в тоне задабривания, будьте уверены, что пациент прошел огонь, воду и медные трубы в период между зачатием и рождением и позже, и будьте уверены, что если это так, то будет огромное количество защитников, так как ребенок их выискивал при каждой самой маленькой царапине и травме. Но вы обычно не найдете защитников просто вопросами. Реактивный ум держит их за чистое золото, даже если инграммы, в которых они появляются, дают соматику, достаточную, чтобы поломать человека на всю жизнь. Он прячет защитников. Одитор должен их искать при помощи разряжения болезненных эмоций. Смерть, уход или перемена отношения защитника определенно являются инграммами болезненных эмоций. Так или иначе, при работе с поздними болезненными эмоциями или ранними инграммами физической боли, защитник в конце концов будет обнаружен, введен в стандартные банки как память и стерт как заболевание из инграммного банка.
Разрешение проблемы хронических психосоматических заболеваний лежит, в основном, в сфере инграмм сочувствия. Они, однако, не могут быть стерты рано, так как являются внутренним бастионом, за которым, скрючившись, отсиживается реактивный ум, наблюдая за тем, как антагонисты штурмуют наружные крепостные стены. Болезненные эмоции потерь маскируют защитников, а временами не только защитников, но и антагонистов. Инграмма сочувствия не является единственным: источником психосоматических заболеваний, но является единственным источником хронических