Таким же образом одитор должен осторожно подходить к кейсам окопной болезни [219], так как в этом случае человек скорее всего был обработан перед тем, как оставить службу и мог получить электрические шоки, ему могли сделать операцию на мозге или наркосинтез, причем это могло быть сделано без его согласия и он даже может об этом ничего не знать.
Эти предупреждения здесь даны не для того, чтобы уберечь одитора от какой-то физической опасности – пациенты, нормальные или сумасшедшие, почти всегда сотрудничают с одитором во время применения Дианетики, даже если они ворчат и прохаживаются в ее адрес, – но потому, что может быть затрачено много труда только для того, чтобы потом убедиться, что вся умственная машина была поломана и не подлежит ремонту.
Если одитор берется за кейс с электрическим шоком, он должен поставить своей основной задачей релиз этого шока как инграммы, так как в этих инграммах, полученных в психиатрических лечебницах, содержится различная безответственная болтовня, которая способна еще больше затруднить лечение. Это добавляется к тому факту, что электрические удары в любом месте тела имеют тенденцию расстраивать инграммный банк и связывать его таким образом, что инциденты перепутываются больше обычного.
Не преследуя никаких иных целей, кроме развития Дианетики и сбережения времени одитора, также нужно заметить, что результаты третьесортных методов некоторых полицейских отделений и обычного плохого обращения полиции с преступниками или с обычными гражданами, может быть, нужно будет релиз в кейсе до продолжения дальнейшей терапии. Тюремные сроки способны содержать большие заряды, достаточные для того, чтобы расстроить ум, но все же могут быть скрыты пациентом в силу ошибочного представления, что одитор интересуется его «характером» или будет в нем разочарован.
В инграммный банк входят также различные другие помехи, о которых одитор обычно не подозревает, кроме тех случаев, когда пациент рассказывает о них сам. Давать сильные аберрации и задержать кейс может, например, гипнотизм. Одитор должен иметь о нем некоторое рабочее представление, чтобы быть в состоянии релиз инграммы, которые он производит но не для того, чтобы его использовать в Дианетике. Гипноз – это искусство насаждения внушений в инграммный банк. Там внушения могут подсоединиться к инграммам и стать их локами. Так как большинство инграммных банков содержат образцы большинства обычных слов, гипнотизм почти наверняка будет аберрирующим. Снижение мощности аналитического ума искусственным образом приводит человека в оптимальные условия для принятия инграммы. Гипнотизер в большинстве своих внушений использует механизм форгетера, и большинство пациентов имеют похожие инграммные замечания, которые предотвращают возможность релиза внушения, сделанного гипнотизером. Гипнотизм можно считать мощным локом, который способен явиться серьезной преградой в инграммном банке пациента. После клиринга, внушения, не имея под собой якорей боли, исчезают, как локи. Но гипнотические внушения может быть нужно найти и клировать прежде, чем работа над кейсом будет продолжаться. Гипнотизм имеет широкое применение в этом обществе и часто получается так, что из-за механизма форгетера пациент не в состоянии вспомнить, был ли он вообще под гипнозом. Метод возвращения обнаружит такие моменты; метод репитера с возвращением пациента в то время, когда он повторяет гипнотическую фразу, типа «Спать, спать, спать», обязательно их обнаружит.
Не все сеансы гипноза происходят в гостиной. Довольно часто его используют извращенцы, несмотря на то, что «моральная» природа человека должна, казалось бы, подниматься в индивидууме под гипнозом. Такого рода инциденты, даже в случаях с людьми высокой репутации, были найдены в пациентах после проверки их детства. Эти инциденты часто были совершенно закупоренными – настолько отупляющими становились команды, содержащиеся во внушениях.
Дианетика может быть совмещена с гипнотизмом, но Дианетику так же можно совместить и с астрономией. Одитор во время работы с гипнотическими пациентами должен быть очень осторожным со своими словами – для того, чтобы внести минимальное количество своих собственных слов в инграммный банк и чтобы не превратить Дианетику в гипноз.
Вся польза гипнотизма лежит в области исследований или в установлении временной маникальной инграммы. Последняя приносит гораздо больше вреда, чем пользы. Также достоинства гипнотической анестезии очень сильно преувеличены. Никакое общество не должно терпеть гипноза в качестве светского развлечения, так как он может быть достаточно разрушительным, чтобы рестимулировать инграммы до состояния сумасшествия. К тому же гипнотизер никогда не знает содержания инграммного банка. Любой хороший гипнотизер, если он переборет в себе желание говорить, может быть хорошим одитором, но если он пытается совместить Дианетику с гипнотизмом, он обнаружит, что сделает пациента очень больным. Никогда не устанавливайте никаких внушений в пациенте, даже если он будет умолять об этом. Почти полная их фатальность уже доказана.
Можно работать над кейсом От начала до конца в глубоком амнезийном трансе. Часто бывает возможно ввести спящего человека в глубокий транс, просто тихо обращаясь к нему несколько ночей подряд в одно и то же время, пока он в конце концов не ответит на такое приглашение к разговору. Тогда можно начинать Дианетическую терапию и продолжать ее до полного успеха, особенно если одитор достаточно осторожен, чтобы искусственным образом не рестимулировать поздние инграммы физической боли, работая в посленатальной области преимущественно с инграммами болезненных эмоций. Если человек, который проходит терапию, осознает происходящее, его можно ввести в ревери, когда обнаружатся более ранние данные, так как «Я» обладает большей мощностью (состояние ревери), чем слабые, хоть и мудрые единицы внимания, которые составляют исходную личность (состояние глубокого транса). Работа поочередно ведется то в амнезийном трансе, то в ревери. Кейс будет со временем разрешен, даже если ревери не использовать. Но, применяя один амнезийный транс, одитор тем самым берет на себя громадную ответственность: в каждой сессии должна быть установлена и использована отмена. Допустимо лишь минимальное количество разговоров. Все, что одитор хочет сказать, должно быть сформулировано в виде вопросов, если это возможно, так как они не аберрируют в той же степени, что команды. Этот метод применялся успешно, но ревери, даже если кажется, что это более медленный метод и даже если отсутствует соник, является гораздо более удовлетворительным по той веской и неоспоримой причине, что пациент выздоравливает быстрей и равномерней. А амнезийный транс может вывести его из строя на несколько дней подряд, когда казалось, что инцидент был поднят в глубоком трансе, но, несмотря на это, он «зависает» в бодрствующем состоянии. Иногда амнезийный транс определенно не рекомендуется: было проведено много исследований, и было обнаружено, что он неудобен для пациента и сильно нервирует одитора. Однако, если по той или иной причине нельзя использовать другие методы, амнезийный транс может быть применен, но всегда с большой осторожностью и с полным осознанием того, что выздоровление пациента замедляется иногда даже в три раза из-за работы на уровне инграммного банка, тогда как аналитические контакты остаются неиспользованными во время разрядки. Ни одна из причин, по которой одитор решил бы использовать транс, не включает в себя желания пациента, который, если бы одитор ему позволил, мог бы усиленно требовать гипноза, наркотиков или внушений в попытке избежать своих инграмм и который, – опять-таки, если ему разрешить, – сделал бы из себя удивительно безобразный кейс. Одитору пришлось бы его потом расхлебывать. Ревери, таким образом, является самым лучшим способом.
Может так случиться, что пациент, который прогрессировал, вдруг прекращает всякий прогресс. Причина может находиться вне терапии. Окружающая среда пре-клира может быть настолько сильно рестимулирующей, что он отвлекается, всегда рестимулирован, и работа продвигается очень медленно. Может быть обнаружено, что пре-клир (как в одном случае и было) договорился с другим супругом, который хотел развода, чтобы тот подождал с этим делом, пока пре-клир не станет клиром. Другие жизненные ситуации могут породить в окружающей среде импульс, толкающий к тому, чтобы не быть клиром. Одитор не вмешивается в личную жизнь своих пре-клиров, но в случаях, когда терапия затрудняется существующими ситуациями, одитор, поскольку дело чревато потерей его времени, имеет полное право узнать причину. Все эти причины сведутся к какому-то рассчитанному пациентом жизненному преимуществу в том, чтобы не быть клиром. Если, например, временно убрать пре-клира из его дома, это может изменить окружающую среду, и позволить терапии продвигаться. Одитор имеет право попросить, чтобы пациент (клир он или нет) решил свои проблемы по собственной инициативе. Пре-клиры часто не понимают, что они уже стали релизами.Цель стать клирамисияет перед ними настолько сильно, что они перестают себя сравнивать с «нормальными», которых они уже обогнали.
Можно ожидать того, что пациент в процессе терапии Дианетики будет весьма и весьма сосредоточен на копании в ceбe [220]По мере прогресса кейса, это состояние достигает своей максимальной остроты, когда кейс примерно на 3/4 закончен, и потом уменьшается.
Характеристикой клира является его интерес к своему внутреннему и окружающему миру в одно и то же время. Если сосредоточенность на своем внутреннем мире была значительной, хорошей меркой прогресса кейса является то, насколько пре-клир интересуется окружающими вещами.
Почти все пре-клиры очень много говорят о своих инграммах до того момента, как они становятся очень устойчивыми релизами. Если они не говорят или не хотят говорить о своих инграммах в обычных беседах, одитор может заподозрить существование в инграммном банке чего-то очень оберегаемого, чего-то такого, что необходимо прятать: в таких случаях нужно действовать соответствующим образом. Хоть одитору и могут надоесть эти разговоры, они открывают много нового материала, если он наблюдает за фразами, которые пре-клир, использует, говоря об инграммах.