(Ханану)А вам, молодой человек, стыдно должно быть! Шептаться с молодой девушкой прямо на городской площади, да еще и накануне свадьбы!
Ханан(удивленно). Свадьбы? Какой свадьбы?
На площадь вбегают 1-ый и 2-ой старики. Они навеселе. 1-ый старик размахивает наполовину пустым водочным полуштофом. Фрада тем временем отводит Лею к Эноху и начинает разворачивать перед нею расшитые золотом малиновые ткани. Лея кивает с отсутствующим видом.
2-ой старик(увидев Женщину, сидящую с дочкой на скамейке). О! Глянь-ка, реб Вульф: помогли наши псалмы!
1-ый старик. Как же им не помочь-то, реб Меир? Восемнадцать псалмов, а число восемнадцать означает «жизнь»! Выпьем за жизнь, реб Меир! Лехаим! (отхлебывает из горлышка)
2-ой старик(с беспокойством следя за уровнем водки в бутылке). Э, э, реб Вульф! Не слишком ли много жизни вы отхлебнули?
1-ый старик(передавая ему бутылку). Жизни много не бывает, реб Меир!
2-ой старик. И водочки тоже! (отхлебывает в свою очередь)
Следует зонг «Водочка». Приплясывая, старики вовлекают в танец и Ханана. Тот подчиняется машинально, как кукла. Он и Лея, хотя и участвуют в действии (Ханан — в танце, Лея — с тканями), но как бы и отсутствуют.
Как на речке лодочка,
лодочка плывет,
а на сердце водочка,
водочка поет.
В рот возьмешь — горька она, ах горька-горька,
А когда распробуешь — как она сладка!
Жизнь на вкус — сладка она, ах сладка-сладка,
А когда распробуешь — как она горька!
Радость посередочке,
сбоку переплет,
а на сердце водочка,
водочка поет.
В рот возьмешь — горька она, ах горька-горька,
А когда распробуешь — как она сладка!
Жизнь на вкус — сладка она, ах сладка-сладка,
А когда распробуешь — как она горька!
Жизнь меня в колодочки
закует, забьет,
а на сердце водочка,
водочка поет.
В рот возьмешь — горька она, ах горька-горька,
А когда распробуешь — как она сладка!
Жизнь на вкус — сладка она, ах сладка-сладка,
А когда распробуешь — как она горька!
Черт со сковородочкой
спуску не дает,
а на сердце водочка,
водочка поет.
В рот возьмешь — горька она, ах горька-горька,
А когда распробуешь — как она сладка!
Жизнь на вкус — сладка она, ах сладка-сладка,
А когда распробуешь — как она горька!
Запыхавшиеся старики отпускают Ханана. Фрада в обход их группы ведет Лею в дом.
1-ый старик. Ах, хорошо! А ведь еще свадьба впереди!
Ханан. Опять свадьба! О какой свадьбе вы говорите?
1-ый старик(2-ому старику). Смотри-ка, он не знает! Да об этом вся округа уже месяц говорит! Сендер выдает свою дочку замуж… (прикладывается к бутылке) …за десять тысяч золотых червонцев!
2-ой старик(отнимая у него бутылку). Ну вы уж скажете, реб Вульф. Выдает за жениха, а не за червонцы!
1-ый старик(пьяно грозя пальцем). А это еще как посмотреть…
1-ый старик, пошатываясь, уходит с площади; 2-ой подходит к Женщине и пытается угостить ее оставшейся водкой. К Ханану подходит Энох.
Энох(сочувственно). Ханан… Ханан…
Ханан. Так вот в чем дело… так вот, о чем она…
Ханан пошатывается — он упал бы, если бы Энох не подхватил юношу. Тем временем обеспокоенная Фрада уже почти совсем увела Лею с площади, но в последний момент та вырывает руку и оборачивается.
Лея(говорит, гордо выпрямившись, громко, так, чтобы слышали все). Я согласна, Ханан! Слышишь? И вы все тоже слушайте. Я согласна!
Фрада уводит девушку.
Энох(со смесью недоумения и тревоги). С чем согласна? Что происходит? Ханан! Ханан!
Вбегает 1-ый старик.
1-ый старик. Сендер едет! И бричка вся в цветах! Обручение состоялось! Теперь будет свадьба! Свадьба!
С этого момента внимание всех поглощено приближающимся Сендером. Энох тоже оставляет Ханана.
Ханан. Значит, все. Значит, выбора нет. Значит, надо делать так, как решено. Лея согласна. Значит, надо… Ситро Ахро… Не бойся… Ты ведь сам убеждал Лею, что бояться нечего. Сам убеждал, а теперь боишься? (садится прямо на землю, достает из кармана книгу, открывает ее) Так… сначала отсюда… (еле слышно бормочет непонятные слова) потом отсюда… (снова бормочет) А теперь… теперь… все. (опускает голову на руки и застывает в этой позе)
Вбегает Сендер. Он радостно возбужден, его сразу же обступают все присутствующие.
Сендер. Эге-гей! Свадьба! Будет свадьба!
Женщина. Вот радость-то! Вот счастье-то!
Энох. Поздравляю, реб Сендер!
1-ый старик. Что ж, реб Сендер, и десять тысяч червонцев в деле?
Сендер(гордо). А как же! Всё в деле! Уж чего-чего, а торговаться Сендер умеет!
Энох. Почему же тогда так долго?
Сендер(солидно). Да вот, реб Энох, дело так было. Первые два дня о деньгах спорили. Тартаковские с четырех тысяч начали, я — с двенадцати. Сошлись на десяти.
2-ой старик. До десяти поднял! С четырех! Ай да Сендер!
Сендер. Потом целый день выясняли, какими платить: бумажными или золотыми. (делает многозначительную паузу)
1-ый старик. Ну, и?..
Сендер. Согласились на червонцы. Что ж я, бумажные возьму? Хитры тартаковские, но и мы тут тоже не пальцем деланы!
1-ый старик(глядя на свои пальцы). Молодец! (загибает три пальца) А еще два дня?
Сендер. А еще два дня выбивал я расходы на стол для молодых. Что ж, им есть не хочется, особенно, когда по первости?
2-ой старик. Ой, хочется, ой хочется, аж живот подводит!
Сендер(хохочет). Будет тебе угощение, реб Меир, будет и водочка, и закусочка.
(оборачивается к дому, кричит) Эй, Фрада! Тащи-ка сюда спирта самого лучшего, да пряников, да редьку в меде! Праздник у нас сегодня! Обручение!
(1-ому старику) Короче говоря, я десять лет стола требовал!
1-ый старик(изумленно). Десять! Это ж как много! А они?
Сендер. А тартаковские дошли до пяти и дальше ни в какую. Крепкие торговцы попались. Да только мы тоже не мягче. Сошлись на семи годах с половиной! И по рукам! Хе-хе-хе… Эй, Фрада! Где ты уже? Людям выпить хочется!
Выбегает Фрада, неся на подносе тарелки с закуской, бутылки в корзинке, мешок с пряниками. Энох отводит радостного Сендера в сторонку.
Энох. Реб Сендер, не хотелось бы омрачать такой радостный день…
Сендер. Что такое?
Энох. Ханан вернулся. Вы уж не гоните его…
Сендер. Ханан? Зачем мне Ханана гнать? Он мне, как сын родной! Сколько времени у меня столовался… Ну, было когда-то между нами небольшое разногласие. Было и прошло, так ведь? Где он?
Энох(показывая на сидящего Ханана). Вон он сидит. Вы уж с ним поласковей, реб Сендер. Постится парень от субботы до субботы, совсем обессилел.
Сендер. А вот мы его сейчас подкормим… (улыбаясь, решительно направляется в сторону Ханана) Ханан, сынок, а ну-ка вставай! Дай я тебя обниму! Радость у нас, обручение Леи, Лиенки моей. Помнишь Лиенку?
Подойдя сзади к Ханану, он трогает его за плечо и пытается поднять. Ханан безжизненно повисает на руках Сендера, и тот снова опускает его на землю, затем склоняется над телом юноши, оборачивается к столпившимся вокруг угощения людям.
Сендер(испуганно). Ханан! Ханан! Что с тобой! Эй, люди, помогите! Ханан!
Первым подбегает Энох, прикладывает ухо к груди юноши. 1-ый старик поднимает с земли книгу, выпавшую из рук мертвого Ханана.
Энох. Он мертв! Ханан мертв!
Сендер. Как это «мертв»? В такой день! Как это можно…
Энох(горько). С ангелом смерти не поторгуешься, реб Сендер…Ой, горе нам, горе! Ханан мертв!
1-ый старик(читает). «Книга ангела Разиэля»… Ах!.. (отбрасывает книгу, как ядовитую змею) Вы только посмотрите, что он читал перед смертью!
2-ой старик. Ситро Ахро! Ситро Ахро! Другая сторона! Храни нас, Господь…
Конец первого действия
Интерьер дома Сендера. Большая гостиная и отделенная от нее стеной комната Леи. В гостиной висит большое зеркало, стоят массивные часы с боем. На часах — около восьми вечера. В комнате Леи полумрак, видна только неподвижная фигура девушки — она сидит спиной к зрителям, лицом к стене. В гостиной горят керосиновые лампы. Входят Сендер и Энох.
Сендер. Прямо и не знаю, как ей сказать…
Энох. Так и скажите, реб Сендер. Правду скажите.
Сендер(неловко). Вы, может, не знаете, реб Энох, но два года назад, когда Ханан жил еще здесь, он просил у меня Леиной руки. Понимаете, юношеское чувство, ничего особенного, но все-таки…
Энох. Я знаю.
Сендер(удивленно). Знаете?
Энох. Как же такое скрыть, реб Сендер? Да и не только я — все местечко знало, а то и вся округа.
Сендер. Господи, какой ужас. Вся округа!
Энох. Да почему же «ужас»? Вот вы и сами давеча говорили: было и прошло.
Сендер. Так-то оно так… Но все-таки неприятно, когда в твоих домашних делах чужие копаются. И что же говорили?
Энох(пожимая плечами). Да то и говорили, что вы сами сейчас сказали: юношеское чувство, случается. У молвы, как известно, язык без костей. Но уж больно Ханан был достойным молодым человеком, а Лея — достойной девушкой, чтобы кто-либо осмелился даже намекнуть на что-то еще.