В этот момент раввин увидел перед собой одержимого. Этот человек либо сошел с ума, либо в него вселился злой дух из еврейской мифологии — диббук. По крайней мере Нудельман так и выглядел. Спорить или угрожать было бессмысленно.
Поэтому раввин сделал единственное, что мог сделать: разрешил свихнувшемуся старику продолжать свои исследования и искать ритуал, но не делать это по ночам, так как ночные огни, блуждающие по синагоге, могут стать причиной волнений и принести вред очень многим людям. Нудельман согласился с доводами раввина. А потому решил приходить в библиотеку на рассвете, когда уже не нужен будет искусственный свет.
Так и договорились. Тайком от Нудельмана раввин попросил одного из своих доверенных учеников собрать все документы по «меноре колдунов», которые удастся найти. Ученик выполнил задание. Документов оказалось очень мало. Но то, что прочитал раввин, повергло его в шок.
За менорой всегда охотились служители различных культов, не останавливаясь перед убийством. Путь смертей и крови — такая судьба ждала человека, душой которого завладевала проклятая реликвия.
Раввин потерял сон. Он чувствовал, что эта страшная находка способна причинить его народу только зло. Поэтому он принял ужасное решение: выкрасть менору у старика Нудельмана и ее уничтожить.
Но через три дня Аарон сам пришел к нему. Был он белее снега и выглядел так плохо, что раввин перепугался, не заболел ли он. Нудельман попросил раввина подняться вместе с ним в комнату при библиотеке. Встревоженный раввин поднялся. Дальше его глазам открылось одно из самых страшных зрелищ, которые он только видел в своей жизни.
Комната была полностью разгромлена. Этот страшный разгром коснулся всего, что находилось внутри. Книги были вывалены из шкафов и разорваны, стол Нудельмана перевернут и выволочен на середину комнаты, окно разбито. Из пола вывернули доски. Но самое страшное было не это.
Самым страшным были следы крови — на полу и на стене возле окна. Дрожащим голосом Нудельман сказал, что менора исчезла. Он хранил ее в запертом ящике своего стола. И, судя по всему, в этой комнате убили человека.
Преодолевая тошноту, раввин принялся осматривать все подробно. И очень скоро его насторожило количество крови на полу и на стене. Ее было слишком много. На первый взгляд, намного больше, чем было в человеческом теле.
Раввин запер комнату, велел Нудельману никому не говорить ни слова и бросился в Еврейскую больницу, где работал его знакомый врач. В небольшую банку раввин собрал образцы крови. К счастью, его знакомый был на месте. Раввин попросил провести анализ и определить, чья эта кровь. Врач пообещал сделать анализ быстро. Два часа раввин мучился в приемном покое больницы, испытывая немыслимые страдания. Ведь если анализ покажет, что кровь человеческая, придется обращаться к властям. А слухи о том, что в синагоге убили человека… Кто знает, какое горе они принесут?
Через два часа врач появился с хорошим известием. Кровь не принадлежала человеку, она была свиной, и, очевидно, ее взяли на бойне. Судя по количеству, о котором рассказал раввин, несколько ведер. На бойне всегда есть свежая кровь, так как ее продают для изготовления кровяной колбасы.
С чувством неимоверного облегчения раввин вернулся обратно. Нудельман все это время провел внутри синагоги, и раввин подумал, что тот молился. Однако услышав, что кровь не человеческая, а свиная, и значит, убийства не произошло, Нудельман неожиданно развеселился.
Он вдруг заявил раввину, что знает, кто это сделал, и постарается вернуть пропажу в ближайшие дни. Ничего страшного не произошло. Просто некие авантюристы вышли на его след. Он вернет артефакт, и после этого раввин сможет сделать с ним все, что захочет. Он, Нудельман, уже понял, что с помощью меноры воскресить мертвого человека нельзя, это глупые сказки. И, значит, ее лучше уничтожить.
Больше Аарон Нудельман в синагоге не появлялся. Прошла неделя. Не выдержав, раввин пошел к Нудельману домой, на Виноградную. Дом был заперт. По словам соседей, старик уехал куда-то дней шесть назад. Раввин не знал, что и думать.
Он отправился в милицию и подал заявление о пропаже Аарона Нудельмана, 74 лет, сотрудника библиотеки при центральной синагоге. Результат последовал через два дня. В синагоге появился сотрудник уголовного розыска и попросил опознать найденный труп. По его словам, труп идеально подходил под описание пропавшего старика. Раввин поехал в морг. И там опознал Аарона Нудельмана. Его задушили…
Дрожащим голосом раввин поведал подробности убийства в Чубаевке. Туча и Таня слушали, затаив дыхание. Подобного финала истории никто не ожидал.
— Что он делал в Чубаевке? — нахмурилась Таня.
— Не имею ни малейшего представления!
— А больше никто из служителей синагоги не пропадал? — допытывалась она.
— Никто. Все по-прежнему. Мы даже вычистили комнату, вставила стекла в окна и скрыли все следы происшедшего, — сказал раввин.
— Есть подозрения, кто его убил? — прямо спросил Туча, которому очень не понравился рассказ раввина.
— Нет. Даже не представляю, — сказал раввин.
— Плохо. Очень плохо пахнет. Воняет за версту, — вздохнул Туча.
— Потому я сюда и пришел, Изя, — ответил раввин, — ты моя последняя надежда. Если этих людей не остановить, прольется много крови. Нужно уничтожить эту менору. В ней зло. Я прошу тебя найти менору и тех, кто убил моего друга.
— Хорош друг! — фыркнул Туч. — С такими друзьями и враги не нужны!
— Несмотря на все, он был мне другом. Его разум помутился от страданий. Он не был виноват в своем грехе. Страдания искажают душу, тяжело жить с ними. Вы ведь знаете это, — раввин посмотрел на Таню, и она отвела глаза.
— Ладно уж… — вздохнул Туча, — найду я вашу цацку и тех выродков, шо старика замочили. По своим каналам найду. А шо с ними делать потом?
— Делай с ними сам, что хочешь, — сурово ответил раввин, — мне они не нужны. Я просто хочу понять, кто и зачем. И за что. А менору отдай мне. Ее нужно уничтожить. Это золото никому не принесет добра. Оно проклято. Тот, кто прикоснется к нему, погибнет страшной и мучительной смертью.
Старик встал. Туча и Таня поднялись тоже. Наклонив голову, он медленно пошел к выходу из гостиной. Туче вдруг показалась будто в сгорбленной спине этого старого человека сосредоточилась вся мировая скорбь.
ГЛАВА 8
Строительство Селекционного института.
Находка строителей.
Опознание личности убитой.
Налет на семью Шиловских
О стройке прямо посреди полей в начале 1928 года трубили все газеты. Это было делом серьезной пропаганды: рассказывать о грандиозном проекте, которым занимается советская власть.
Энтузиазм вызывал некое недоумение: вокруг строительной площадки были сплошные поля, не было даже приличных дорог. Что за странность, разве мало более развитых мест, к которым есть приличные подъездные пути? Но когда сначала строители провели приличную дорогу, а затем стремительно начали подниматься корпуса, скептики поутихли.
Именно здесь в начале 1928 года неподалеку от Ивановского переезда стали строить комплекс селекционно-генетического института. Корпуса стояли посреди опытных полей. И поблизости от стройки не было никакого жилья.
Нужные стройматериалы доставляли с Ивановского переезда по железной дороге. Ивановский переезд представлял собой небольшой транспортный узел, включавший в себя автомобильную магистраль, которая связывала город с областью, и железнодорожную ветку, вернее небольшое ответвление от основных путей для перевозки товарных вагонов с грузами. На крошечном железнодорожном узле обслуживались товарняки.
Получив в 1920 году окончательную власть в городе, в первую очередь большевики занялись тем, что начали восстанавливать железную дорогу, серьезно поврежденную в результате множества боев. Новая власть прекрасно понимала, насколько ценна железная дорога — связь с другими районами, перевозка грузов, транспортно-товарный поток. Рельсы были артериями, по которым в разные стороны тек необходимый для жизнедеятельности «кровоток» — путь снабжения и перевозки. А потому Ивановский переезд разросся и превратился в небольшую железнодорожную станцию, важный узел, по которому шел поток грузов в город и из города, позволяя нормально функционировать огромному телу морского порта.
С селекционным институтом у большевиков были связаны далеко идущие планы. Предполагалось, что новый институт будет заниматься исключительно сельским хозяйством — урожаем, животноводством, выводить новые породы домашних животных и сорта растений, зерновых культур. В стране тотального голода, где никак не могли наладить достаточные поставки продовольствия и развить сельское хозяйство, обеспечение едой было проблемой номер один.
А потому на строительство нового института беспрерывным потоком выделялись деньги. Работы не прекращались и в 1929 году. НЭП позволил их даже немного ускорить.
Появились многочисленные строительные артели, которые работали очень качественно и быстро и брали совсем не большие деньги за свою работу. Поэтому на такие государственные работы было разрешено нанимать частные бригады. Качество строительства только улучшилось, а бюджет не пострадал.
На строительстве селекционно-генетического института работали несколько таких артелей. Родом рабочие были из близлежащих сел. Некоторые и ночевали на стройке. Для них рядом с корпусами института был построен небольшой деревянный барак. Он был утеплен, в нем стояли двухэтажные кровати, туда подвели электричество. А воду привозили цистернами из Одессы. Еду готовили на месте. Благодаря тому, что рабочие не тратили время на дорогу и многочисленные переезды, работать они могли дольше. А значит, рабочий день был более длинным, и за него можно было выполнить больший объем работ.
Ранним туманным утром бригада штукатуров покинула барак и направилась на стройку, в уже почти готовый корпус, в котором оставалось провести только отделочные работы. Рабочие шли медленно, лениво переговариваясь между собой.