Южная была пустынной. Толстый рыжий кот, коренной житель Молдаванки, недовольно зыркнул на Таню, скосив невероятно яркий зеленый глаз, и на всякий случай не торопясь пролез в щель под забором. Где-то вдалеке прогрохотала какая-то повозка.
В этот предзакатный час, когда длинные тени близкого вечера уже падали на покатые крыши старых домов, улица показалась Тане хищным зверем, застывшим перед прыжком. Вроде все тихо, зверь замер — но вот уже в воздухе яростно сверкают острые зубы и окровавленные кинжалы — когти. Ее пугала эти ощущения стороннего наблюдателя, но сейчас улица казалась именно такой.
Хуже всего была застывшая тишина — от нее не знаешь, чего ждать. Может случиться все, что угодно. Спокойная тишина — всего лишь занавес, который может быть отдернут в любую минуту. И видеть этот занавес, чувствовать, что он просто перед тобой — очень страшно.
Таня нерешительно потопталась на месте, ощущая, как в глубине души нарастает что-то очень неприятное, необъяснимое. Затем она выдохнула — для острастки — и шагнула вперед.
Таня чувствовала, что предстоит какая-то схватка, но не в ее правилах было уклоняться. Поэтому она, распрямив худенькие плечи, решительно двинулась навстречу цели.
Идти было недалеко. Нужная ей квартира находилась на первом этаже. Таня толкнула тяжелую дверь парадной, слабо освещенной полуразбитым окном над лестничным пролетом. Пахло крысами и мышами, как во всех старых домах на Молдаванке, но было относительно чисто. А ступеньки высокой, крутой лестницы оказались мраморными.
Квартира № 2 находилась сразу налево от входа. На стене было три звонка: Чернова Г., Чернов Ф., Землянская С. Таня нажала звонок под табличкой «Чернова Г.». Внутри квартиры раздалось дребезжание, а затем послышался слабый шум и стук — так, будто переставляли мебель. Это прозвучало обнадеживающе. Честно сказать, Таня не знала, что говорить, поэтому решила действовать по обстановке, в зависимости от того, кто откроет дверь.
Шум усилился. Вдруг с той стороны чем-то стукнули в дверь. Вот это было уже странно. А дальше произошло совсем невообразимое: Таню сзади с силой схватили сильные мужские руки и бросили прямо на ступеньки лестницы. И в этот самый момент из-за двери квартиры прозвучали выстрелы — один, второй, третий… Пули ударили в противоположную стену, сбив с них штукатурку.
Мужчина, который отбросил Таню от двери и тем самым спас ей жизнь, выстрелил из пистолета в дверь квартиры. Потом он обернулся к Тане. И она едва сдержала крик: перед ней был Володя Сосновский.
Жестом он показал, что она должна молчать. Из-за двери снова выстрелили. Володя, поднявшись, прижался к стене. Пули его не задели. В этот раз выстрелили дважды. Сосновский снова выстрелил в дверь, выбив целый фонтан деревянных щепок. Внутри послышался шум. А потом выстрелы стихли.
Двигаясь вдоль стены, Володя добрался до лестницы и сел рядом с Таней, которая, дрожа, примостилась на холодной ступеньке.
— Какого черта ты здесь делаешь? — зашипел он сразу.
— Ищу Глафиру Чернову, — прямо ответила Таня, слишком перепуганная и потрясенная, чтобы изворачиваться и что-то выдумывать.
— У тебя есть оружие? — Сосновский бросил на нее странный взгляд.
— Оружие? Ты шутишь? Откуда? — Таня ответила ему таким же странным взглядом. — Ты же знаешь, что я ненавижу оружие. Я и стрелять не умею…
— Правда не умеешь? — В словах Володи вдруг зазвучала странная, непонятная ей горечь.
— Что с тобой? Ты забыл мои привычки? — в тон ему ответила Таня.
— Странно. — Сосновский прислушался. — Похоже, все стихло. Зачем ты полезла в это осиное гнездо?
— А ты? — Таня смотрела на него прямо, в упор.
— Глафира Чернова мертва, — Володя выдержал ее взгляд. — Труп нашли на стройке селекционного института возле Ивановского переезда.
— Как она умерла? — Похоже, Таня не удивилась.
— Ей отрезали голову, — жестко произнес Володя. Таня вздрогнула. Разговор продавщицы и ее подруги в магазине сразу всплыл из памяти. Неужели они говорили об этом? Странно, девушка, о которой они упоминали, вроде была молода. А Глафира Чернова — женщина в возрасте. Надо бы уточнить.
— Ты теперь в милиции работаешь? — нахмурилась Таня.
— Нет. По-прежнему в газете. «Знамя коммунизма» называется. — Сосновский криво усмехнулся. — Просто есть одно расследование. Им я и занимаюсь. Ладно потом расскажу.
«Потом расскажу», — все внутри Тани вдруг сладко замерло и… рухнуло. Неужели на нее так подействовало это завуалированное обещание Володи снова встретиться с ней?
— Мы должны проникнуть в квартиру, — Сосновский прервал поток ее мыслей.
— Нас перестреляют, — Таня покачала головой, — мы не знаем ни кто они, ни сколько их.
— Не перестреляют. Похоже, там никого нет. Первый этаж. Можно уйти через окно.
— Откуда у тебя оружие? — спросила Таня вдруг.
— Взял у друга, — коротко ответил Володя и искоса посмотрел на нее. К счастью, она была слишком потрясена, чтобы выяснять хоть что-то о его друзьях.
В этот момент оба почувствовали какой-то сильный, едкий запах. А из щелей и дыр разбитой двери стали просачиваться клочья дыма.
— Они подожгли квартиру! — закричал Сосновский, вскакивая на ноги, и принялся стрелять в замок. Выстрелов в ответ не последовало. Поджог квартиры действительно означал, что тех, кто стрелял в них, уже там нет.
Сбив замок ударом ноги, Володя распахнул дверь и бросился вперед. Таня побежала за ним.
Внутри все было затянуто дымом. Он стелился из комнаты прямо по коридору, дверь в которую была распахнута. Володя и Таня рванули вперед.
Посреди комнаты бушевал пожар. Тот, кто отстреливался, поджег какие-то книги, газеты, свалив все это прямо на пол.
— Срывай шторы, сбивай огонь! — закричал Сосновский.
Они сорвали с окон тяжелые портьеры, вместе с тканью вырвав карнизы прямо с креплениями, и принялись сбивать пламя. Таня задыхалась, по лицу ее текли слезы. Загорелся подол юбки. Володя изо всех сил начал бить ее по ногам. Таня упала, ударившись о какую-то мебель, но огонь погас. Снова поднявшись, она бросилась на пламя.
Наконец пожар был потушен. Оба были измазаны сажей и покрыты копотью, оба дышали с трудом. Двигаясь как в полусне, Володя подошел к окнам и распахнул их, сбив вазоны с цветами. Перегнувшись через подоконник, он страшно закашлялся. Увидев графин похоже с водой, Таня быстро схватила его, плеснула жидкость в стакан. Руки ее дрожали от пережитого напряжения. Володя жадно, в два глотка, выпил воду, и кашель прекратился.
— Идем, — повернулся он к ней, — надо посмотреть, не подожгли ли они всю квартиру.
— Зачем они это сделали? — не понимала Таня.
— Наверняка хотели что-то скрыть. Вот мы и должны выяснить что.
Таня прошлась по комнате, аккуратно обходя еще тлеющую кучу горелой бумаги посередине, и вдруг заметила, что шкаф немного отодвинут от стены. Она заглянула туда. Резкий крик вырвался помимо ее воли — и это несмотря на то, что она в своей жизни достаточно видела смертей. Володя бросился к Тане.
За отодвинутым от стены шкафом в луже еще свежей крови лежал труп пожилой женщины. На ней был длинный халат из ярко-алого плюша, отороченный мехом. На ногах — черные кожаные тапочки. Седые волосы женщины были закручены на бумажные папильотки, а на лице толстым слоем блестел крем.
Судя по лицу женщины, ей было между 50 и 60 годами. В широко раскрытых глазах застыл ужас. Горло ее было глубоко перерезано — буквально от уха до уха. Из страшной раны вытекло очень много крови. Труп лежал на спине, неестественно прямо вытянув руки и ноги. Создавалось впечатление, что его специально так уложили.
— Подожгли, чтобы скрыть тело, — мрачно прокомментировал Володя, — рассудили, что дом старый, камышовые перекрытия. Вспыхнет, как спичка! А потом уже никто не будет разбираться.
— Но мы же были под дверью… — засомневалась Таня.
— Наверняка решили, что мы побежали за подмогой. Они ведь явно слышали, что стрелял только один человек. Подумали — один не сунется. Задержись мы хоть немного, и дом действительно бы вспыхнул, а их расчеты оправдались бы. Вспомни, как тут все горело, когда мы вошли.
— Кто эта женщина? — спросила Таня.
— Скорей всего соседка Черновой, Софья Землянская, — ответил Володя. — Та самая, которая заявила об исчезновении подруги! Кстати, непонятно, где сын Черновой.
Они быстро прошлись по квартире. Все комнаты были открыты, а внутри никого не было.
— Надо уходить, — сказал Володя, когда они вновь вернулись в комнату, где был пожар. — Выстрелы наверняка привлекли внимание, и сюда уже едет наряд милиции.
— Да, лучше с ними не встречаться, — вздохнула Таня, — мы же ничего не объясним.
— Идем, — Сосновский схватил ее за руку.
В этот момент раздался трезвон в дверь. Володя быстро выпрыгнул в окно и помог выбраться Тане. Вместе они ринулись вниз по Южной.
ГЛАВА 15
Откровенный разговор.
Ненависть к ресторану «Парус».
Сотрудник ГПУ Сандольский.
Банкет в «Парусе»
Остановились отдышаться, только когда Южная была уже далеко. Оба, и Володя и Таня, представляли собой печальное зрелище — перепачканные сажей, в обугленной одежде. Юбка Тани вообще выглядела ужасно.
— В таком виде мы не можем ходить по улицам! — рассмеялся Сосновский. — Нас арестуют, причем обоих. А тебе это совсем ни к чему.
— Ты о чем? — насторожилась Таня.
— Да так, просто… — он отвел глаза в сторону.
— Мне, конечно, все равно, что ты обо мне думаешь, — с достоинством произнесла Таня, прекрасно понимая мысли Володи, ведь она всегда умела их читать. — Но давай сразу расставим все точки над «і». Я больше не занимаюсь криминалом. Я ушла из этого мира, ушла навсегда. А то, что ты слышал… Под моим именем действует самозванка. И я очень заинтересована в том, чтобы ее найти.
— Что ты такое говоришь? — Сосновский как-то по-бабьи всплеснул руками, но на его лице вдруг проступило ярко выраженное облегчение.