И, стуча каблуками, ушла прочь.
Как только она открыла дверь своей квартиры ключом, в коридоре сразу появилась Изольда.
— Танечка, вы не поверите! Тут такое, такое… — Старушка дрожала от нетерпения. — Он на вашей двери висел. На ручке! Я к себе занесла, чтобы эти не стащили. Люмпены наши.
— Кто висел? — ничего не поняла Таня.
— Идемте! — и, схватив Таню за руку, соседка потащила ее к себе.
На столе в комнате Изольды в трехлитровой банке с водой стоял большой букет ярко-красных роз. Таня остановилась как вкопанная.
— Кто-то подарил вам цветы и оставил на вашей двери! Там и карточка есть, в конверте.
— И что там написано?
— Я не раскрывала! Как можно…
Действительно, в цветах был небольшой белый конверт. Таня раскрыла. На стол упала белая карточка, на которой большими буквами было отпечатано: АЛМАЗНОЙ.
Таня похолодела. Тайные букеты воскресили в ее душе очень неприятные воспоминания об Оперном театре.
— Как это романтично. Как прекрасно. — причитала добрая Изольда.
— Оставьте букет себе. Я только карточку заберу, — сказала Таня и, резко развернувшись, ничего больше не слушая, вышла из комнаты.
ГЛАВА 20
Облава на Тираспольской — дислокация.
Провал облавы.
Грабарь.
Трагедия Изольды Франц
Дом был окружен сразу со всех сторон, со двора и с тыла. Так было удобней. Дислокацию продумали заранее. В организации засады явно были определенные плюсы. Дом находился в самой середине квартала на Тираспольской. С тыльной стороны его окружало прямоугольное строение несколько странноватой формы. Первый этаж был каменный, второй — деревянная пристройка, нечто вроде склада. Этот дом использовался под различные хозяйственные или производственные нужды. Сейчас в нем располагалась табачная артель.
На этой самодельной фабрике фасовали сигареты и папиросы из контрабандного табака, который, несмотря на власть большевиков, все-таки шел большим потоком в город. Сколько раз отдел по борьбе с экономической преступностью подъезжал к артели, обыскивали дома хозяев, да и сюда, на Тираспольскую, приезжал с неожиданными обысками, найти ничего не удалось. Все документы были в порядке, а контрабанда — не обнаружена. Из этого можно было сделать вывод, что артель крышевал кто-то серьезный — тот, кто предупреждал заранее об обысках и допросах.
Но в этом тоже был плюс. Когда принялись изучать месторасположение дома и составлять план облавы, отдел по борьбе с экономической преступностью пригодился, и даже очень. У них был составлен подробный план здания. Именно он и использовался для подготовки облавы.
Со стороны табачной артели к крыше нужного дома шла небольшая лесенка, упиравшаяся в слуховое чердачное окно. Оказалось, что на ней очень удачно можно расположить людей, чтобы окончательно отрезать все пути к отступлению.
С другой стороны нужный двухэтажный флигель окружали хибары, они были все одноэтажные, и такие хлипкие, что развалились бы сразу же, прыгни кто-нибудь на крышу. Уйти через них было некуда.
Лепились эти хибары к высокому четырехэтажному дому очень добротной постройки. Этот дом был огромным, выходил он на Старопортофранковскую. Был построен каким-то купцом для того, чтобы сдавать комнаты внаем. Со времен царского режима на всех четырех этажах жило очень много разных людей.
С приходом большевиков не изменилось ничего, разве что вместо комнат в доме выросли и расширились огромные коммунальные квартиры. Это было детище советской власти, цепкой паутиной они опутали весь старый город, обрекая на кошмар всех тех, кто вырос и родился в них.
Но дом был настолько высоким, а стены — глухими, без пожарных лестниц, что перебраться на его крышу через хлипкие одноэтажные хибары двора не представлялось никакой возможности.
Однако на всякий случай, ради предосторожности, было решено отправить внутрь хибар несколько вооруженных человек. Изображать они должны были пьяниц, обыкновенных в этих краях забулдыг. Их вырядили в лохмотья, лица натерли грязью. Валяться они должны были на голой земле. И под лохмотьями держать наготове оружие.
В таком виде они должны были походить на местное население настолько, чтобы не вызвать никакой тревоги у окружающих. Операцию планировали очень тщательно, силы были задействованы самые
серьезные, а потому важны были все детали, и продумывали их ответственно.
Петренко вторые сутки подряд почти не спал. Облава на Тираспольской была очень важна. Да и начальство торопило изо всех сил — дать хоть какой-то след по ликвидации банды Алмазной. Петренко было велено отставить все дела в сторону и заниматься только ликвидацией банды. И вот он очень надеялся, что какой-то след на Тираспольской может быть.
Вот уже неделю Петренко вел важную оперативную разработку. Информация поступила от одного из его людей, тайных информаторов, о том, что на Тираспольской, рядом с табачной фабрикой, организовалась некая «малина», в которой собираются разные люди.
Все началось с того, что на Привозе был арестован мелкий карманный воришка. При обыске у него под подкладкой нашли несколько золотых колец. Все эти кольца проходили по описанию в налете на семью Шиловских. Следователь, который поймал воришку, вызвал Петренко и показал кольца ему. Сомнений не было — именно они проходили в описи украденного. Опись составляла прислуга Шиловских, которая убирала в квартире не один год, она видела эти кольца на туалетном столике мадам Шиловской.
Прислугу немедленно вызвали, и она опознала кольца. Воришка был допрошен со всей тщательностью, и показал, что кольца эти не воровал, а выиграл в карты у одного вора в «малине» на Тираспольской.
Силы были брошены на поиски вора, а по своим каналам Петренко бросил клич, что ищет любую информацию по новой «малине». И очень скоро он ее получил. Один вор, тайный информатор органов, показал, что «малину» держит некий налетчик. Открыл он притон, чтобы пополнять банду людьми. Якобы бандиты планируют брать банки, зажиточные конторы, а для этого нужно много и людей, и стволов. Вот люди пойдут на «малину», и из них можно будет выбрать. Информатор показал также время, когда будет проходить очередная игра в карты. Вор же, который проиграл кольца, из города свалил. До него дошел слух, что его ищут, и он убрался.
Петренко принялся разрабатывать спецоперацию: подождать, пока «малина» наполнится народом, нагрянуть с облавой и всех допросить. Конечно, постараться брать живыми, особенно хозяина, который снимал эту комнату.
В домоуправлении Петренко уже выяснил, что месяц назад ее снял некий мужчина лет 30–35. Документы явно были фальшивые, в домовой книге он был записан как Иван Иванов, но за взятку на это закрыли глаза. По его словам, жил он раньше в селе Беляевка под Одессой, а в город решил перебраться, чтобы заняться торговлей. Но это было неправдой — мужчина ничем не походил на деревенского, а руки у него были в воровских наколках. К тому же, как сказали соседи, которых тоже успел опросить Петренко, новый хозяин квартиры нигде не работал — он спал целыми днями, а по вечерам и ночам пропадал. Иногда его не было сутками, а когда появлялся, в его комнате собирались разные люди.
Вечер операции был выбран тщательно, согласно показаниям доносчика. Сигналом к началу должен был стать свет карманного фонарика одного из людей Петренко — лежа на крыше, над самой комнатой, он должен был видеть, как к Иванову прибывают гости. Когда комната наполнится людьми, последует сигнал, милиционеры выбьют дверь и ворвутся внутрь.
Было расставлено несколько оперативных групп. Лестница, ведущая к табачной фабрике, была отрезана полностью. В хибарах в засаде прятались милиционеры. Несколько человек находились под лестницей, ведущей на второй этаж, и еще несколько — в подъезде, в парадной, за закрытой дверью. Среди них был и Петренко.
По сигналу с крыши здания милиционеры, находящиеся под лестницей, должны были рвануть наверх. Петренко должен был войти в квартиру после того, как группа захвата окажется внутри и нейтрализует всех, кто собрался в комнате.
К восьми вечера все были на своих местах. Казалось, все было подготовлено идеально. Темнота стлалась по земле. К счастью, ни в подъезде, ни во дворе не было лампочки, впрочем, как и во всех остальных дворах в этих местах. Петренко заметно нервничал, все поглядывал на часы.
В парадной, на лестничной площадке между первым и вторым этажом было слуховое окно, которое выходило прямо на лестницу. Как только группа ворвется в квартиру, это можно будет увидеть.
Странно было то, что во двор заходило очень мало людей. По словам информатора, в этот вечер в «малине» должна была состояться очень крупная игра, присутствовать на которой вызвались многие. А во двор заходили единицы…
Какие-то бабы с корзинами, направившиеся к трущобам, старик с собачкой, зашедший в квартиру на первом этаже, мальчишки, забежавшие во двор, а затем из него выскочившие, — наверняка беспризорники, которые искали, что украсть. И всё. Из подходящих к описанию было лишь двое мужчин — абсолютно трезвые, в кожаных тужурках, они поднялись по лестнице, деловито переговариваясь между собой. Больше никого не было.
Петренко нахмурился, нервно сжимая револьвер. Если сорвется облава, что он скажет начальству? Четверо людей, входивших в эту группу, не спускали с него глаз, прекрасно понимая нервозность своего начальника.
Где-то вдалеке пробило девять часов. Петренко вспомнил, что возле Привоза, со стороны Старопортофранковской, была какая-то церквушка. Похоже, часы били на ней. В подъезд вошли еще какие-то люди, раздался смех. Влюбленная парочка, он и она, держась за руки, скрылись в квартире на первом этаже. Петренко нервничал все больше — он знал, что информатор проверенный, он его не раз контролировал, да и сейчас информацию по игре проверил по разным источникам. Что же пошло не так?
Выстрелы резко раскололи ночную тьму, взорвали ее, словно разрывные бомбы. Стреляли на втором этаже. Думать было некогда — Петренко скомандовал идти на подмогу.