— У меня была дочь, — мертвым голосом произнесла Таня, — она умерла.
— Боже, простите… Я не хотела бередить вашу рану. Но тогда вы поймете, что произошло потом.
— Что произошло потом? — Тане вдруг захотелось плакать, она почувствовала, что трагедия Изольды чем-то похожа на ее.
— У меня была близкая подруга, Софа. Она нашла одного аптекаря на Градоначальницкой. Он был известен на весь город. Звали его Хаим Беркович. Говорили, что он занимается черной магией. Но он помогал девушкам, попавшим в беду. Таким, как я.
— Аборт? — коротко спросилаТаня.
— Да, — с горечью кивнула Изольда. — Он делал снадобье из трав. Мы пришли туда, на Градоначальницкую. Он завел меня в отдельную комнату. Я отдала ему свои бриллиантовые сережки. Родителям сказала, что потеряла. Его жена присматривала за мной. Он дал мне выпить стакан с каким-то раствором. Я выпила. Через полчаса у меня начались жуткие схватки. Случился выкидыш. Жена Берковича помогала мне. Кровотечение было очень сильным. Но он дал мне второй стакан с каким-то снадобьем, и кровотечение остановилось. Когда я вернулась домой, от ужаса того, что я пережила, я слегла. У меня был жар. Я долго болела. Родители думали, что у меня испанка. Ухаживали за мной. Я выздоровела. Но зареклась выходить замуж. Я не 323
смогла бы пережить все это во второй раз. Да и как бы я смогла смотреть в глаза мужу, зная, что я убила своего ребенка? Теперь мой нерожденный ребенок снится мне по ночам. Я знаю, что это была девочка… Иногда она приходит ко мне во сне. Я буду терпеть эту муку до самой смерти. Хорошо хоть, уже недолго осталось. — Изольда говорила отрывисто, резко, прерывала саму себя. И вдруг заплакала. Таня вскочила с места и обняла ее. Из ее глаз тоже потекли слезы. И так, обнявшись, две женщины, старая и молодая, плакали друг о друге, потому, что каждая из них плакала о себе.
ГЛАВА 21
Семья Хаима Берковича с Градоначальницкой.
Непокорная дочь.
Разговор с квартирной хозяйкой.
Возвращение Мишки Няги
Таня проснулась на рассвете от странного, наполняющего энергией, почти необъяснимого чувства! Это чувство было похоже на ощущения охотничьей собаки, взявшей верный след.
От выпитого накануне вина не осталось и следа. Голова работала ясно и четко. Таня уселась поудобнее в кровати, обхватила руками колени — так, как делала всегда в самые тяжелые и важные моменты, и принялась думать.
Рассказ Изольды о своей судьбе произвел на нее очень большое впечатление, но не только потому, что ей было мучительно жаль свою несчастную подругу. Судьба Изольды действительно была трагичной. Но сколько таких трагичных судеб было в жизни Тани!
Нет, она проснулась в состоянии охотничьего терьера, сделавшего боевую стойку, потому что в рассказе прозвучало нечто очень важное! Этим важным было упоминание об аптекаре с Градоначальницкой — о нем Таня слышала уже во второй раз!
Первый раз об этом человеке, слывшем колдуном, сказал Туча, вспоминавший странные слухи из своего детства. Во второй раз Изольда Шварц, ее новая подруга, повторила почти то же самое!
Судя по тому, что этот человек делал аборты, причем очень успешно, не прикасаясь к хирургическим инструментам, которые используются для таких целей, он был очень образован и умен. Не складывается ли все это в одно целое, в портрет того человека, которого ищут Таня и Туча?
Согласно умозаключениям Тани, человек, который охотился за менорой, был ученым и пожилым, возможно, даже уже старым человеком. Не аптекарь ли это? Ей вдруг стало казаться, что Изольда нарисовала просто идеальный портрет.
Сколько лет ему теперь может быть? За семьдесят, это точно. Когда Изольда повстречалась с ним, ей было семнадцать. Но Изольда не так стара, как подумала Таня в первый раз, значит, все может сходиться.
К тому же Градоначальницкая находится недалеко от синагоги. Эта улица спускалась прямиком к Бал- ковской, а оттуда до Водяной Балки — рукой подать! Таня помнила рассказ раввина о том, что в окрестностях Водяной Балки был поселок, где жили одни евреи. Должно быть, выгодно было держать аптеку на Градоначальницкой — обеспечивалась хорошая клиентура. Аптекарь убивал двух зайцев сразу: с одной стороны находился еврейский поселок, с другой — было несколько шагов до самого центра города, клиенты могли быть и оттуда.
Воодушевленная своим открытием, Таня вскочила с постели и стала одеваться. Она отправилась на Градоначальницкую, даже не выпив чаю. Конечно, она не знала адреса. Ей не хотелось расспрашивать Изольду, мучить ее тяжелыми воспоминаниями. Таня решила, что и так найдет. Если о страшном аптекаре- колдуне до сих пор помнят, и о нем ходят легенды, то наверняка местные жители должны знать, где была знаменитая аптека!
Градоначальницкая шла под уклон, и идти по этой улице было достаточно тяжело. Как и большинство улиц в Одессе, особенно в районе Молдаванки, она не была замощена камнями, и мостовая вместе с тротуаром сейчас представляла собой то жидкую, то застывшую грязь.
Накануне шел дождь, достаточно обильный. И теперь ноги Тани в щегольских, модных ботинках разъезжались в жидкой грязи. Тем не менее, она шла быстро, ее вела вперед цель, появившаяся у нее. А чутье, никогда не обманывающее в таких ситуациях, подсказывало, что она находится на верном пути.
Таня вспоминала все, что рассказывал об этой улице раввин. Когда-то Градоначальницкую называли Водовозной, так как по ней в бочках возили воду в город, в верхние районы, куда вода не поступала.
Таня представляла себе, какой это был тяжелый труд. Как везти тяжелые бочки в подводах по такой грязи, когда разъезжаются копыта лошадей? Извозчиков можно было только пожалеть, и она с содроганием подумала о том тяжелом времени, когда здесь не проезжали автомобили, — их попросту не было, а запасы воды в городе зависели от выносливости лошадей!
В 1923 году Градоначальницкую переименовали в улицу Перекопской победы. Но никто из старожилов города ее так не называл. Улица эта вообще имела интересную историю. Первоначально она вела прямо к Дюковскому саду — к даче Дюка де Ришелье. Это было красивое место — правда, постепенно оно приходило в упадок. О даче Ришелье всегда рассказывали страшные легенды: именно там было расположено больше всего открытых входов в катакомбы.
Чаще всего говорили о людях, которые проваливались под землю и больше никогда не выходили на поверхность. Но такие легенды рассказывали почти о каждом районе города, ведь вся Одесса стояла на катакомбах.
Сначала, еще в XIX веке, улица называлась Градоначальничья, однако позже название изменили на Градоначальницкую — и оно как-то сразу понравилось больше.
В общем, идя по этой исторической улице, Таня дошла до Старопортофранковской, спустилась два квартала вниз и остановилась на пересечении Градоначальницкой и Южной. Кого же спросить? Район был бедный, здесь не было нэпманских лавок, да они, похоже, здесь были не нужны.
Решив положиться на свою удачу, Таня вошла в первый попавшийся двор. Там она сразу увидела пожилую женщину, которая подметала крыльцо.
— Доброе утро! — вежливо поздоровалась Таня. — Вы не подскажите, где здесь, на Градоначальницкой, была аптека Хаима Берковича?
— Так ее уже давно нет, — женщина с облегчением опустила растрепанную метлу и с интересом уставилась на Таню.
— Я знаю. Просто я хотела узнать номер дома.
— Я слышала о нем. Но я поселилась здесь всего три года назад, и тогда аптеки уже не было… Хотя подождите! Сейчас!
Воинственно подняв метлу, женщина заколотила ее черенком в деревянную пристройку над вторым этажом, откуда почти сразу же высунулась лохматая голова, похоже, все же дамская.
— Шо? — хрипло спросила голова.
— Фира, узнай у маман, где была аптека Хаима Берковича. Тут дамочка спрашивает.
Голова нырнула назад, затем почти сразу вынырнула обратно:
— Так за него давно нету! А за шо дамочке старого колдуна?
— Надо! — крикнула Таня.
— Так идите взад до Старопортофранковской. Как дойдете до хибары Мони Сапожника, чей двоюродный брат мамашиных курей гонял, так до через две тютельки и дом в углу будет, де той колдун жил. Или как?
Таня вежливо поблагодарила всех и ушла в твердой уверенности, что только коренной житель Одессы разобрал бы из этой речи то, что аптека находилась в доме на углу Старопортофранковской.
В угловом доме на первом этаже со стороны Градоначальницкой действительно располагалась какая- то лавка. Но она была закрыта, а вывески над ней не было. Судя по ржавому замку и пыли на ставнях, закрыта она была уже очень давно.
Что же теперь? Таня остановилась в растерянности. Ей почему-то казалось, что аптека была именно здесь. Вздохнув, она отправилась искать вход во двор.
Она обнаружила его как раз в двух шагах от закрытой лавки. Это был самый обыкновенный жилой двор — правда, чуть понарядней и не так застроенный трущобами.
Таня вошла внутрь. Коты, сразу несколько, в подъезде и на крыльце, косо посмотрели на нее. Очевидно, она не внушила им опасений, поэтому они не двинулась с места.
Вдруг стукнула, с грохотом открываясь, дверь на первом этаже. Оттуда выглянула старуха в папильотках.
— И шо? — спросила она, постаравшись придавать лицу строгое выражение.
— Доброе утро, — Таня была настроена вежливо. — Вы мне не подскажете… Я ищу бывшую аптеку Хаима Берковича. Где она находилась?
— Так ты вже пришла, — ответила старуха. — Запертую лавку на углу видела? Тамо!
— Она давно закрыта?
— Шо? Аптека или за той холоймес, шо там был?
— Аптека, конечно.
— Как старик помер. Не с того же света ему гешефт открывать? — искренне удивилась старуха.
— Хаим Беркович умер? А как? — начала Таня осторожно.
— Эй, а за шо я буду с тобой откровенничать? — Старуху не так легко было провести. — А вдруг ты из гепеу. И шо я буду с этого иметь?
— Договоримся, если вы его знали, — Таня настороженно смотрела на собеседницу.