— Я не виноват, что меня так воспитывали, — буркнул Мюррей.
— Верно, не виноват. Но если продолжишь, так сказать, упорствовать во грехе, тогда действительно будешь виноват.
Мюррей стукнул кулаком по столу:
— Ты что же, хочешь, чтоб я вернулся на Землю и возглавил восстание, да? Чтоб я стал новым Маккавеем?
— Там на этой штуке лампочка мигает, — сказала Шарон.
Мюррей обернулся и с удивлением увидел, что на экране появилось сообщение.
— Думаешь, они нас подслушивают?
— Возможно, — хмуро ответила Шарон. — Какая, в сущности, разница?
Мюррей бросился к ТЕКТу. По экрану бежали новости:
**Роуз, Мюррей С.:
Извещение о разрешении на размножение (подробности ниже)**
**Роуз, Мюррей С:
Канцелярия Представителя Северной Америки шлет вам свои искренние поздравления. Принято решение, что в связи с необычными и суровыми условиями вашего проживания на планете вам и вашей жене, миссис Шарон Ф. С. Роуз, разрешено зачать ребенка. Представитель уверен, что вы будете этому рады так же, как он**
**Роуз, Мюррей С.:
Посылка с таблетками и инъекциями, необходимыми для успешного производства потомства, будет отправлена вам через двадцать четыре часа после этого сообщения. Местонахождение посылки будет обозначено красным огоньком. Дабы не причинить вреда здоровью миссис Шарон Ф. С. Роуз и ее ребенка, содержимое посылки необходимо использовать немедленно по получении**
**Роуз, Мюррей С.:
Ваш ребенок будет мужского пола, вес три килограмма, волосы каштановые, глаза карие, предполагаемый рост в будущем один метр семьдесят семь сантиметров, праворукий, аллергия отсутствует, опасность диабета в возрасте двадцати двух лет, слух нормальный, зрение нормальное, уровень интеллекта Б+, трезвенник, молчаливый, сильный, трудолюбивый, по современным стандартам некрасивый. Поздравляем!**
**Роуз, Мюррей С.:
Ребенок родится восемнадцатого июля 470 г. между 05:00:05:45**
**Роуз, Мюррей С.:
Неисполнение указа будет рассматриваться как неуважение к волеизъявлению Представителя и сознательное пренебрежение своими обязанностями**
— Поздравляю, — сказал Мюррей, — Представитель нанес новый удар.
— Ты заметил, что каждый раз, как этот ганев[39]наносит удары, он наносит их по мне? — спросила Шарон.
Мюррей посмотрел на нее с недоумением, но она засмеялась, и он почувствовал облегчение.
— Заставляя нас рожать ребенка, они нейтрализуют нас как революционную силу, — сказала она. — Что ж, по крайней мере, научу его обращаться с желеобразными «мячами». Рабочих рук на этой планете явно не хватает.
— Что ты такое несешь? — возмутился Мюррей. — По-твоему, наш ребенок, он…
— Да я пошутила.
— А я уж было подумал, что ты собираешься относиться к нему не как к сыну, а как к наемному работнику. Невозможно понять, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно.
— Это ты меня еще плохо знаешь, — сказала Шарон. — Я еще и не на такое способна.
— Ладно. Скажи лучше, как ты собираешься растить его без куриного бульона?
Шарон засмеялась.
— Я знала, что ты об этом спросишь. Не проблема. Можно приготовить отличный бульон из костей тупаря. Тупариный суп, представляешь себе? Бр-р!
— Да, после такого супа наш богатырь вполне сможет отправиться на Землю и как следует надавать им там!
Шарон вдруг посерьезнела.
— Знаешь, Мюррей, я все-таки никак не могу поверить, что мы единственные, кто понимает происходящее. Конечно, самых умных Представители постарались услать куда подальше. Но ведь эти люди еще не утратили способность мыслить, верно? Что касается нашего ребенка, то Мессией он, конечно, и не станет. Но не исключено, что на одной из этих планет какой-нибудь Мессия все-таки да родится.
— Звучит оптимистично, — заметил Мюррей. — Это ты себя так утешаешь, да?
На этот раз уже Шарон посмотрела на него с недоумением. Но он тоже засмеялся.
— Будешь надо мной смеяться, хохем[40], получишь по лбу. Нет, серьезно. Когда-то евреи были угнетенными, верили во всякие глупости и не имели своего вождя. Но потом появился Моисей. А сегодня на Земле все угнетены, не только наше маленькое племя, и никто не знает, что делать. Я думаю, что сейчас человечеству нужен не вождь, а целый народ, который восстанет и поведет других за собой. Евреи могут стать для человечества тем, чем когда-то стал для них Моисей.
— Если я не ошибаюсь, — сказал Мюррей с улыбкой, — то перед приходом Мессии должен явиться пророк Элиягу, не так ли? Значит, именно я-то как раз этим пророком и буду. Здорово. Мать будет мной гордиться.
— Нет, — сказала Шарон. — Этим пророком будем мы оба. Тем более что в данный момент с нами пребывает его дух. Ведь сейчас Суккот.
— Что-что сейчас?
— Праздник такой. В честь сбора урожая. Что-то вроде Дня благодарения. По еврейскому обычаю мы должны построить в поле шалаш и устраивать в нем трапезы. Это должно напоминать нам о временных жилищах, в которых евреи укрывались в годы своих скитаний. Если угодно, можно также воспринимать как символ временного господства над нами власти Представителей. Вообще-то для шалаша полагается использовать иву и мирт, но мы их чем-нибудь заменим. Главное ведь не форма, а содержание, верно?
Мюррей чмокнул Шарон в щеку.
— Ты прелесть, — с чувством произнес он. — Чокнутая правда немножко. Но прелесть.
— А ты, люфтменч[41], дубина стоеросовая.
— Ладно, — сказал Мюррей со вздохом. — Давай скорее сделаем ребенка и свалим отсюда.
— Успокойся. Мы ждали этого так долго, что можем и еще немножко подождать.
— И чем же ты предлагаешь заняться?
— Принеси-ка мне для начала синие бобы с огорода. А потом пойдем строить шалаш.
Мюррей кивнул и направился к выходу.
— Кстати, у меня тут для тебя кое-что есть, — сообщила Шарон и достала из кармана маленькую шапочку.
— Что это? — спросил Мюррей.
— Ермолка. Бери, не бойся.
Мюррей нерешительно взял ермолку и надел на голову. Пора было приниматься за работу.
Роберт ШеклиГОРОД — МЕЧТА, ДА НА ГЛИНЯНЫХ НОГАХПер. В. Баканов
«Ешь, ешь, дитя мое!» — вечный призыв еврейской мамочки. Она давно уже превратилась из «идише момэ» в Мать-Землю, культурную метафору, уже не просто еврейскую, а еврейско-американскую. Она всегда ворчит, просит, предупреждает, служит и страдает — и все из-за безграничной любви. Воплощение еврейской вины, советчик, мнения которого не спрашивали, вечный утешитель, матриарх в переднике. У нее есть послушный сын, единственная настоящая любовь. Если он не слушается, то она будет страдать и нести ответственность за этот позор.
Образ еврейской мамочки исчез из мейнстрима. Теперь это лишь комедийный штамп, гарантирующий несколько смешков. Но… вот Бельведер, прекрасный город, он говорит с вами во сне, отличное место, где можно спокойно отдыхать, соблазнительно-дразнящее нечто, потерянное в прошлом, которое можно обрести только в будущем.
Кармоди никогда всерьез не думал уезжать из Нью-Йорка.
И почему он все-таки уехал — непонятно. Прирожденный горожанин, он давно свыкся с неудобствами жизни в крупном центре. В его уютной квартирке на 290-м этаже, оборудованной по последней моде «Звездолет», стояли двойные герметичные рамы и фильтрующие воздухозаборники, которые закрывались, когда общий показатель загрязнений атмосферы достигал 999,8. Кислородно-азотная рециркуляционная система, безусловно, не блистала новизной, но была вполне надежна. Устройство для очистки воды устарело, спору нет, но, в конце концов, кто пьет воду?
Даже с шумом, непрерывным и вездесущим, Кармоди свыкся, так как знал, что спасения от него нет, ибо древнее искусство звукоизоляции давно утрачено. Таков уж удел горожанина — вечно слушать бульканье в трубах, ссоры и музыку соседей. Однако и эту пытку можно облегчить, самому производя аналогичные звуки.
Конечно, кое-какие опасности подстерегали вас ежедневно по пути на работу, но скорее мнимые, чем реальные. Загнанные в угол снайперы продолжали свои тщетные протесты с крыш, и время от времени им удавалось подстрелить какого-нибудь ротозея-приезжего. Как правило, все же они безбожно мазали. Повсеместное ношение легких пуленепробиваемых поддевок вырвало, образно выражаясь, у несчастных снайперов жало, а неукоснительное соблюдение запрета на покупку орудий и снарядов окончательно поставило на них крест.
Таким образом, ни один из этих факторов не мог вызвать неожиданного решения Кармоди покинуть Нью-Йорк, по общему мнению — самый увлекательный город в мире. Взыграли пасторальные фантазии, не иначе. Либо случайный порыв. Либо просто из вредности.
В общем, как-то раз Кармоди развернул «Дейли таймс ньюс» и увидел рекламу образцового города в Нью-Джерси. «Приезжайте жить в Бельведер — город, который о вас позаботится», — приглашала газета. Далее шли утопические обещания, которые нет нужды приводить здесь.
— Черт побери! — сказал Кармоди. — Приеду.
Так он и сделал.
Дорога вышла на опрятную зеленую равнину. Кармоди вылез из машины и огляделся. В полумиле впереди он увидел городок; скромный дорожный знак гласил: «Бельведер».
Построен Бельведер был не в традиционно американской манере — с кольцом бензоколонок, щупальцами бутербродных, каймой мотелей и защитным панцирем свалок, — а скорее наподобие раскинутых на холмах итальянских городков, что поднимаются сразу, без преамбул.
Кармоди это пришлось по душе. Он двинулся вперед и вскоре очутился в городе.
Бельведер казался сердечным и доброжелательным, щедро предлагал свои улицы, откровенно распахивал широкие витрины. Проходя по городу, Кармоди открывал для себя все новые и новые прелести. Например, площадь, похожую на римскую, только поменьше размером. Посреди площади был фонтан с мраморной скульптурой мальчика и дельфина; из пасти дельфина истекала струйка чистой воды.