— Опять ночной клуб. Опять твое выступление. Что скажешь?
— Я не выходила из клуба.
— Кто мог это сделать?
В разговор вмешалась Полина:
— Это Ринг! Все веселились, а он злился. Его раздражают фанатки Ноты. У него нет таких преданных поклонниц.
— Ринг еще в клубе?
— Свалил давно.
— Когда именно?
Нота помнила про время и призналась:
— В два ночи. Я слежу за таймингом.
— Время убийства совпадает, — констатировал оперативник.
Полина мило улыбнулась Денису.
— Я помогла? Если надо, я готова прийти, подтвердить.
Ноте не понравилось, что Полина и за Юру держится и Денису глазки строит и перед Сандером попой виляла. Она взвилась:
— Что подтвердить? В два часа уже многие покидали клуб.
Полина отреагировала стойко.
— Ты сама подозревала Ринга. Юру за ним послала. — Она дернула Лагушкина: — Юр, ты видел Ринга?
— Я около входа в клуб повертелся. Ринга не было. Он исчез.
— Вот, Юра тоже выходил из клуба в два ночи, — не унималась Нота. — Еще один подозреваемый.
Лагушкин обомлел. Обратился за помощью к Ракитину:
— Нет. Я сюда не ходил.
Оперативник с досадой наблюдал за склокой свидетелей.
Полина оттащила подругу, зашипела:
— Анька, ты рехнулась? Чего наезжаешь?
— А ты на него зачем вешаешься?
— На Юрку глаз положила? Не жирно будет, подруга? На Ракитина не вешайся, Лагушкину не улыбайся. Ты всех решила себе забрать?
— Голландца тебе оставляю.
— Вечно напоминаешь. Ну, дура была и что?
— И миллионеров забирай! К Хозяину клуба на колени сядь, он оценит.
— Не свихнись от ревности, дура!
— Если ты дура, по себе не мерь.
— Да пошла ты!
Полина развернулась и потопала прочь. Юра подбежал к Ноте, глаза метались между ней и уходящей Полиной.
— Вы чего?
— Я чего? Это она чего!
— Так нельзя. Я успокою ее и приведу.
— Вали! — отрезала Нота.
Юра несколько мгновений пребывал в нерешительности и побежал за Полиной.
Ракитин подошел к Самородовой, искоса посмотрел на нее и пробормотал:
— Странно.
— Ссора подруг — это нормально, — возразила Нота. — Всякое бывало.
— Странно, что ты не спросила, про фишку номер двенадцать.
Нота опешила. И правда, у предыдущей жертвы в трусиках нашли костяшку с номеров 11. Она спросила:
— У кого была двенадцатая?
— Я думал, ты скажешь.
— Не нашли?
— А должны были?
Оперативник и Диджей упрямо смотрели друг на друга. На глаза наползала поволока недоверия.
Появился Юра Лагушкин. Он нервно улыбался.
— Полина меня тоже послала. Никого не хочет видеть.
Нота выдержала взгляд Ракитина и спросила:
— Я свободна, товарищ старший лейтенант?
— До встречи, Самородова.
Нота демонстративно вяла Юру под руку. Уходя, она гадала: смотрит опер или нет. Не слышно, чтобы сдвинулся, значит, смотрит. Она прижалась к Юре бочком, прогнулась в спине и переставляла ножки витиевато, как модели на подиуме. На лице расплылась улыбка. Не только Полине кружить мужчинам головы.
Пара свернула за угол. Можно расслабить спину и топать, как обычно. И не нужно прислушиваться, чем занят молодой оперативник.
Слух Ноты вернулся в обычное состояние. Она простой человек, ей достаточно слышать голос друга, который рядом. Но Юра молчит. Наверное обиделся, что она его заподозрила в ужасном преступлении. Или устал после танцев. Ну и ладно, она тоже устала. Быстрее бы домой.
И вдруг, женский визг!
Тело Ноты вздрогнуло от нервного импульса, слух вышел из состояния покоя.
На соседней улице определила Диджей источник крика. Напуганы сразу две девушки. А рядом третья. Она едва слышно стонет. Этот жалобный стон пугает сильнее громких визгов.
Нота прислушалась. Стон показался ей знакомым. Настолько знакомым, что она побежала и уже сама готова была кричать от отчаяния.
Глава 44
Едва свернув на соседнюю улицу, Нота уже знала кого увидит.
Полина! Она слышит ее стон. Голос лучшей подруги невозможно спутать. Полине больно. Она смертельно страдает.
Но сначала Нота увидела двух сжавшихся девиц. Они уже не визжали от страха, а беспомощно скулили. На тротуаре валялась туфелька. Черная лодочка Полины, в которой удобно танцевать. На туфельку и наткнулись девицы из ночного клуба. Сначала заржали: это ж надо так наклюкаться!
А потом увидели ноги, торчавшие из кустов. Разглядели босую пятку и такую же туфельку. Подошли, раздвинули ветки и вот тогда завизжали по-настоящему.
Нота подбежала, шлепнулась на колени, склонилась над Полиной. Подруга едва дышла. Глаза закрыты, лицо перекошено от боли, из сжатых губ отрывистый стон.
Подоспел Юра. Попытался приподнять Полину, подсунул руку ей под голову и выдернул, словно обжегся. Его ладонь лоснилась от крови.
— Ее ударили по голове и оттащили в кусты, — предположил он.
— Что делать? — растерялась Нота.
Юра свернул свою куртку, подложил Полине под голову. Обратился к скулившим девчонкам:
— Скорую вызвали?
Девушки затрясли заплаканными лицами.
— Безмозглые курицы! — выругался он, достал телефон и отошел.
Ноту душили слезы отчаяния. Она взяла Полину за руку. Пульс не прощупывался, но организм жил, Нота слышала толчки сердца. Кровь пульсировала в сосудах и вытекала из раны на голове. С каждым мгновением Полина теряла жизненные силы. Как ей помочь?
Нота вспомнила о музыке. Звукотерапия помогала больным, но никто из них не умирал на ее руках. Да и аппаратуры рядом нет. А если попробовать?
Нота воскресила в памяти самое хорошее, что связывало ее с Полиной. И запела. Ту песню, которую они исполняли вместе в школьном хоре.
Она дошла до строк:
— А пока мы только дети, нам расти еще расти, только небо, только ветер, только радость впереди.
После слов о радости Аня разрыдалась и упала на грудь Полины.
Появился Денис Ракитин, отдернул Ноту, осуждающе взглянул в глаза:
— Не думал, что увидимся так скоро. Не трогай, отойди!
Оперативник узнал Полину Ветрову. Жертва нападения неожиданно открыла глаза.
— Жива, — выдохнул Ракитин.
Нота ринулась к подруге, Юра ее удержал.
Оперативник допытывается у Полины:
— Кто? Кто это был?
Все притихли. Взгляд Полины двинулся влево-вправо, палец дернулся, словно она пыталась указать.
Она узнала Аню. Гримаса боли разгладилась и Полина прошептала:
— Я немного отдохну и пойдем домой.
Силы покинул ее, глаза закрылись.
Под вой сирены примчалась «скорая помощь», въехала на тротуар. Выскочил врач, осмотрел пострадавшую, осветил рану на голове. Энтузиазм в его действиях поубавился. Врач сделал укол и велел перенести девушку в машину. Там Полине воткнули катетер в вену, подключили капельницу, освободили грудь от одежды, наложили датчики.
Врач посмотрел на приборы. Затем раздвинул веки Полины, направил луч фонарика в глаза.
И подозвал Ракитина:
— Рана несовместимая с жизнью. Чуда не случилось.
Нота завыла тонко обреченно. С уходом Полины она потеряла половину себя прежней. За что? Как жить дальше?
Лагушкин обнял плачущую девушку.
Ракитин оставался опером. Он осмотрел пальцы Полины. Успела ли девушка оцарапать убийцу? Под ногтями было чисто. Старший лейтенант обратил внимание на перстень-печатку, свободно болтавшийся на тонком пальце девушки. Перстень не свалился при падении. Странно.
Оперативник подозвал Лагушкина:
— Когда ты танцевал с Ветровой в клубе, у нее был этот перстень?
Юра присмотрелся:
— Нет.
— Возможно, из сумочки достала, когда вышла из клуба?
— Первый раз вижу.
Ракитин надел латексные перчатки и легко снял перстень с пальца убитой. Изучил изнутри. Гравировки нет. Зато рисунок снаружи напомнил ему ориентировку на преступника в федеральном розыске.
Денис обратился к Ноте.
— Не реви. Слезами делу не поможешь. Посмотри. — Он показал перстень. — Узнаешь?
Нота протерла глаза, разглядела остроконечный профиль горы на печатке и вспомнила:
— Такой перстень был у Казбека.
— Понятно.
— Что понятно?
— Одно мне понятно. Где ты, Диджей Нота, там труп. Второй за ночь!
Глаза Ноты расширились. Она уставилась на милиционера. С минуту они молча смотрели друг на друга, потом вместе опустили глаза на Полину.
Ракитин бережно задрал выше пояса короткое платье Полины. Черные атласные трусики смотрелись на девушке, как на живой. Оперативник вздохнул и приподнял резинку трусиков. Сунул руку. А когда извлек, его пальцы сжимали черный квадратик из игры «Пятнашки».
Он повернул квадратик к свету и оба увидели: фишка номер 14!
У Ноты затуманились глаза и подкосились ноги. Она бы рухнула, но Юра успел подхватить девушку. Одежда обоих была заляпана кровью Полины.
Ракитин махнул рукой:
— Уводи. Пусть выспится.
Глава 45
Юра Лагушкин привез девушку в пустующий дом Джины на Арбате.
Нота плакала и причитала:
— Зачем я ругалась с Полей? Ушли бы вместе, Полина была бы жива.
Юра поддерживал девушку и утешал:
— Ты ни в чем не виновата.
— Мы с Полей всегда были вместе. Она мне, как сестра. И теперь ее нет, я одна.
— Ты со мной, Нота. Я рядом и останусь с тобой, — уверял Юра.
Он завел девушку в кабинет звукотерапии.
— Раздевайся, я постираю одежду.
Нота подчинилась уверенному голосу, сняла верхнюю одежду, осталась в кожаном топе и джинсах.
Юра предложил:
— Займи место пациента. Звуковая ванна нужна сейчас тебе. Я знаю, как включить.
Лагушкин усадил девушку на стул, выбрал диск, включил диджейский пульт. Нота откинулась на спинку, безвольно опустила руки. Странно, она еще никогда не сидела на месте пациента. Она лечила душевную боль музыкой. Но сейчас ее душа разорвана в клочья. Никакой музыкой не склеишь.
— Джинсы тоже грязные, — разглядел Юра. — И я обляпался.