Зная Пассареллу, его положительную сторону, хватку, отдачу, я считаю, что он мог бы играть. Ну ладно, он решил по-своему, что дорого ему стоило. Тата отлично выступил и в первом же тайме заслужил себе место. Уже никто не мог отнять его.
В итоге я ругался с Вальдано, уже не помню почему. Но после этого матча мы не разговаривали несколько дней, пока он не пришел ко мне в комнату, где мы уладили наши разногласия. Мы были занудами, серьезно. В те дни многие угрожали возвращением в Буэнос-Айрес: Эль Негрито Энрике, у которого яйца были больше базы; Чудак Ислас, который был дураком, но не выносил своего места на скамейке запасных; Эль Чечо Батиста, осознававший, что его заменили первым… Зануды.
Хороших нужно защищать
Италия и Болгария, наши противники в группе, открыли чемпионат ужасным матчем, закончившимся со счетом 1:1. Я видел, как они двигаются – медленно и тяжело – и думал о профессоре Даль Монте. Хорошо хоть, что Беарзот не захотел, чтобы он им помогал! У него было несколько знакомых там, мне оставалось чуть-чуть до встречи с ними. Я очень ждал матча с Италией, очень.
А французы, со своим равнодушным Платини, который и к мячу толком не прикоснулся, с трудом выиграли 1:0 у Канады, которая очень усложнила им жизнь, чего Южная Корея не смогла сделать с нами. Папен забил, когда игра уже подходила к концу. Мне нравилось, что фавориты играли не так, как ожидалось. Шли первые матчи, но уже тогда я находил доказательства своим обычным словам: чемпионат мира – это чемпионат мира, он не похож ни на что.
И там видны те, кто отличается по-настоящему.
Вначале Бразилия выиграла у Испании, гол забил Сократес, и потом для разнообразия судья поднял свой флаг: мяч попал в перекладину и срикошетил в ворота, но гол не засчитали. Начались жаркие дискуссии, после которых очки все же достались Бразилии. Зико был на скамье запасных, что есть то есть. Я молчал, но мои прямые соперники так и не появлялись. Румменигге поучаствовал немного, когда вышел на замену со скамьи запасных, чтобы помочь Германии сыграть вничью с Уругваем. Больше особо ничего. Советская команда задала жару Венгрии, забив шесть мячей. На воротах стоял Дасаев, в нападении – Беланов. Сильнейшая была команда. Датчане начинали показывать, что в атаке они были смертельны: Элькьер-Ларсен приехал из Италии довольно дерзким, потому что отлично выступал в «Вероне», и забил гол в дебютном матче. Я видел что-то в Бельгии, хоть они и проиграли мексиканцам Уго Санчеса.
В любом случае моя команда волновала меня сильнее, чем наблюдение за другими игроками (хотя я, конечно, за ними наблюдал). И для нас, учитывая, как нам доставалось, начало оказалось невероятным. Поэтому после матча, который состоялся в полдень, мы вернулись на базу, но ужинать отправились в другое место. Мы все поехали в ресторан Головастого Кремаско, так как заслужили хороший кусок аргентинского мяса и несколько песен-танго, которые пели Левша Лопес и Галиндес (правда, жалкого исполнения Галиндеса мы явно не заслуживали). Так все и было.
Вдруг, в конце, кто-то начал горланить: «Мы будем чемпионами-иии, мы будем чемпионами-иии!»
Я смотрел на них, как и остальные ребята, слушал и не мог поверить: «Теперь оказывается, что мы будем чемпионами?» – думал я. Вы только взгляните на этих ребят…
Ужин также представлялся хорошей возможностью обсудить матч. Корейцы должны были уйти с пятью голами в своих воротах, с пятью! Они фолили против нас как ненормальные, а получили только одно предупреждение в конце первого тайма. Меня они пинали ногами, а потом просили прощения. Удивительные люди.
Раньше азиаты были более жестокими и незатейливыми на поле. Сейчас у них идет большой прогресс, они сильно изменились. Если анализировать, то думаю, что они выросли больше, чем африканцы, которые, напротив, слегка застряли.
Те пинки ногами, которые мы перенесли, послужили большому делу. Сегодня, если кто-то трогает Месси, Неймара или Криштиану – желтая карточка гарантирована. Или сразу красная. И это очень хорошо! Именно это и должны делать в ФИФА. Защищать способных, хороших. Разбираться с темой жестокости и с другими: например, кто-нибудь мне объяснит, как могут исключать игроков вроде Ибрагимовича или Криштиану, что произошло на последнем чемпионате мира? Оба должны были участвовать в нем, оба!
Таланты нужно защищать на поле и вне его. Я в свое время был этого лишен.
IV. Мамма мия!
Аргентина – Италия – 1:1
Пуэбла, четверг, 5 июня
Работая с мячом, я забиваю пять раз из десяти. Всего пять, то есть половину. И таким образом в 50% случаев я злюсь из-за незабитого мяча, а в еще в 50% – праздную потрясающий гол. Вот что происходит со мной. Может, у кого-то расклад получается лучше или хуже, но у меня так.
Помню тот мяч, который я забил Италии в третьем матче чемпионата. Данный гол занимает весьма высокое место в моем личном рейтинге. Из-за того, в какой я был форме, как обошел Ширеа и как сделал удар, забрасывая мяч далеко от Галли, я направил его прямиком в ближний угол. Это был один из моих лучших голов, и я ему очень радовался.
Как же этот матч мог быть не особенным?
Интересно, будет ли понятно, потому что одно дело – видеть вживую, а другое – рассказывать. А уж если это делать самому, и речи нет! Если посмотреть, как я наношу удар внутренней частью левой ступни, заходя с левого фланга, мяч по идее должен направиться в правый угол, как наброс в штрафную зону противника, осуществляемый полузащитником для набегающего нападающего. Но нет. Мяч прошел между защитником, который прикрывал, и выбежавшим вратарем и отправился прямиком в ближний угол.
Не гол, а голище. Хоть и странный.
Потом вратарь Галли стал моим товарищем в «Наполи». Он объяснял: «Диего, клянусь своими детьми, мяч прошел в двух метрах от меня». И продолжал, словно на исповеди: «Они вот говорят: и почему ты его не поймал? Думаешь, если бы я мог это сделать, я бы его упустил? Мяч мне открылся, как раз когда прошел на высоте моей руки, и потом оказался уже позади, как будто его ветром принесло. Ты не ногой сделал удар, а как теннисист ракеткой, когда мяч летит в сетку».
Мне очень понравилось это сравнение про теннис, я его обожаю.
Его обвиняют, потому что на всех фотографиях он выглядит полным идиотом, с протянутой рукой, как будто мяч находился не в метре, а в двух сантиметрах от него… Но виноват на самом деле Ширеа. Полностью. Если бы Ширеа приложил минимальное усилие и перехватил мяч – это, конечно же, был бы мяч Галли! А в то время его еще можно было передать назад, вратарю.
В общем, как по мне, так вся вина этого забитого гола в Италии лежит на Ширеа. Он являлся выдающимся свободным защитником, привыкшим играть в «Ювентусе». Ширеа, когда ему не требовалось атаковать, всегда передавал мяч назад. Но одного он не знал: я давно изучил его игру. Когда я заходил с левого фланга, Ширеа уходил на правый фланг, а когда казалось, что я собираюсь пробить, он останавливал мяч грудью.
В этом розыгрыше мяча, когда он был в воздухе, Ширеа сыграл торсом и отправил его на правый фланг, я занял позицию, потому что знал, что он не будет этого делать. И до того, как мяч упал, а Ширеа выставил правую ногу, я поставил ногу так, чтобы он не мог это предвидеть, а Галли – дотянуться.
Единственное, что оставалось Ширеа, – перевести мяч назад на Галли. Автоголом это быть не могло, потому что Галли стоял к нему лоб в лоб. Гол был моим. Вот как раз там и была странность, о которой я говорил вначале: только пять раз из десяти мяч проходит прямиком между двумя противниками, параллельно задней стенке, и один раз, как раз когда эти двое похожи на двух идиотов на фото, – он отправляется в ворота, в ближний угол.
Я побежал и от счастья легко перепрыгнул через бортик. Сейчас я не могу ничего перепрыгивать, знаю, и многие думают, что я побежал туда отмечать гол, потому что это было запланировано. Ну в таком случае пусть мне заплатят, потому что я понятия не имел ни о каких планах.
Это был красивый гол и очень особенный матч. Я почти два сезона провел в Италии – не слишком много, но я уже всех знал. И меня знали. Особенное время. Я осознавал, что приехал в страну, где просто дышали футболом. В город Неаполь, где футбол являлся синонимом жизни. Когда я приехал, меня просили обыграть «Ювентус», «Милан» и «Интер». Мало того, неаполитанцы еще хотели национальный чемпионат по футболу.
Как же этот матч с Италией мог оказаться не особенным? На самом деле в те времена давление было не таким сильным. Когда мы играли с Италией в Мексике, оно было меньше, чем спустя четыре года, в 1990-м, когда мы вновь вышли на поле с итальянцами, но уже у них дома, у меня дома, в Неаполе – тогда мы уже играли не на жизнь, а на смерть. Там уже игра шла по-другому: итальянцы хотели меня убить. La Gazzetta dello Sport вышла с заголовком «Марадона – дьявол». Вот так обстояли дела четыре года спустя. Не то что в 1986‑м. В то время я пока что был немного симпатичен итальянцам. Конечно, поскольку на тот момент я еще не выиграл им ни одного национального чемпионата, они ко мне хорошо относились.
Еще не Дьявол
Ровно двумя годами ранее, в июле 1984‑го, я пришелся в «Наполи» очень к месту, потому что многое в этом городе мне напоминало о моем происхождении и о «Боке». Я чувствовал себя как дома, хотя находился в безумном месте. Чего я действительно не знал, так это о том, что несмотря на тысячи и тысячи болельщиков, как и положено великому клубу, в плане футбола «Наполи» был ближе к серии B, чем к национальному чемпионату. Команда серии B играла с командой серии С за кубок Италии и в итоге оказывалась прижатой к воротам. Это со мной произошло только вначале, но по-серьезному. Я знал, что буду сильно страдать, но, кроме того, знал, что мне больше всего нравились трудности. Так и со сборной. Чем меньше доверия испытывали ко мне или к нам, тем больше я злился и хотел победы.