– Что-то не так? – спросила я.
Собеседница глубоко вздохнула.
– Ну… Видишь ли, она пару раз хваталась за телефон… короче… В общем, я не желаю иметь ничего общего со случившимся! Это просто ерунда… да-да, именно ерунда.
– Ага, чужая смерть, естественно, ерунда! – язвительно заметила я. – Вера Петровна, вы готовы побеседовать со следователем? Или расскажете мне правду?
Она покраснела.
– Я уже говорила, у меня очень развита интуиция. Одним словом, тогда у меня сложилось впечатление, что Катерина беседует со своим мужчиной, с любовником. Она обронила фразу… думала, наверное, что я не слышу… Она сказала: «Спокойно, милый, теперь все позади, потерпи, остался последний рывок, и – свобода!»
– Так… – протянула я, – интересненько…
Вера Петровна прижала руки к груди.
– Я была во взвинченном состоянии. До сих пор мои клиенты всегда оставались живы, а тут… Надо же, сердечный приступ! Не дай бог полетит по Москве слух! Тогда я лишусь заработка.
– Ясно.
– Но Катерина пообещала молчать. Мы посадили труп в машину, в тонированную «десятку», и увезли.
– Замечательно! – воскликнула я.
– До меня не сразу дошло, – шептала Вера Петровна, – что все это очень подозрительно. Катя выглядела озабоченной психическим состоянием мужа и готова была заплатить большие деньги за его исцеление. Она была очень внимательна: когда Олег Михайлович спал в «детской», примчалась и оценила обстановку. Походила по комнате, даже открывала шкафы, проверяла, что там внутри, затем сказала: «О…кей! Я словно сама в прошлое вернулась, именно так все и выглядело!» А потом уехала.
– Оч-чень интересно!
– Когда я, поняв, что клиент мертв, в панике позвонила ей, Катя словно ждала моего звонка. Она сказала: «Аккуратно избавьтесь от Татьяны, не демонстрируйте ей растерянности или страха, скажите, что муж скончался от сердечного приступа, выпил случайно весь пузырек кардионорма. И не дергайтесь, я возьму все проблемы на себя».
– Просто здорово! – кивнула я. – Идеальная нанимательница! Другая бы в такой момент кинулась на вас с кулаками, обвинила в убийстве мужа, а милейшая Катя проявила полнейшее понимание, да еще увезла труп. В автомобиле…
Я споткнулась на последнем слове. В процессе поисков Ирины я упустила из вида один важный момент. А именно: куда дели тело Олега Михайловича? Где его оставили?
– И мне пришло в голову… – зашептала Вера Петровна, – если учесть мои наблюдения, можно сделать выводы… Вдруг Катерина не зря открывала гардероб? Вероятно, она и поставила туда флакон с опасным лекарством. Я-то этого точно не делала!
– Красиво получается, – подвела я итог. – Тело Олега Михайловича утащили, вы живенько схватили малочисленные собственные шмотки и дали деру. Полагали, что найти вас невозможно, дом оформлен на Пихто, телефон вы тоже мигом отключили… Одним словом – концы в воду. А учитывая, что Катерина скорей всего устранила мужа при вашей помощи, то искать подельницу она не станет.
– Я не подельница! – взвилась Вера. – Меня обманули!
– Не хочу оценивать ваши действия, – процедила я, – однако вы ловко нас с Ренатой надули, прикинувшись женой Ефремова. Ладно, с этим еще предстоит разобраться до конца, хотя мне уже многое ясно. Отвечайте, где Ирина?
– Кто? – Вера попыталась изобразить изумление.
– Она же Лидия, – безжалостно добила я Веру. – Несчастная, неадекватная женщина, которую вы мне представили как сестру Олега Михайловича. Какое отношение к истории имеет она?
Вера Петровна поежилась.
– Знаешь, как бывает: то клиенты валом идут, то никого. Я же не на окладе сижу! Семьи нет, близких родственников тоже. Помочь мне некому! Не на государственную же пенсию рассчитывать? Право, смешно.
– Ближе к делу!
– Почти год я куковала без работы…
– Рассказывайте про Иру-Лиду!
– Я пытаюсь, а ты не даешь, – плаксиво протянула Вера Петровна. – Объясняю: я год не имела пациентов. Люди тупые, бегут к недоучкам, тратят деньги на шарлатанов, хотят избавиться от проблем за пару минут. Идиоты!
– Короче! – рявкнула я. – Где Ирина?
Вера сгорбилась.
– Пойми меня правильно. Я впервые так поступила, испугалась нищеты. Едва договорилась с Катериной и сняла помещение, как звонит старая приятельница на домашний телефон (я его только очень близким даю, клиентам никогда) и просит:
– Верочка, помоги приятелю моего отца, генералу Федору Макаровичу. Он замечательный человек, редкой порядочности, но всю жизнь любил недостойную женщину, Фаину Климовну. Встретил он ее уже в немолодом возрасте и, можно сказать, пропал. Женился на ней и стал воспитывать детей супруги, девочек. Думается, Фаину ему Господь как тяжкое испытание послал. А уж ее девки… Вернее, старшая, Мальвина, вполне приличная, она отчима обожает, зато младшая, Лидия, полнейшая оторва…
Вера Петровна, как все психотерапевты, умеет внимательно слушать. И через некоторое время она уяснила суть проблемы.
Федор Макарович пытался сохранить семью, но Фаина Климовна оказалась до предела эгоистичной. В конце концов генерал развелся с ней и ушел, а вместе с ним от матери ушла и Мальвина. Долгое время военный и его благоприобретенная дочь ничего не знали о Фаине и Лидии. Но потом бывшая супруга объявилась – ей, как обычно, понадобилась помощь. Оказывается, Лида совершила преступление, убила очередного отчима, Петра Евдокимова, и очутилась за решеткой. Тут Фаина, мигом вспомнив про генерала, принеслась к нему с просьбой… Думаете, мать хотела облегчить наказание для дочери? Подбила Федора Макаровича оживить прежние связи, чтобы Лиду отпустили под подписку о невыезде или устроили ее в камеру с неконфликтными людьми, или разрешили передать девушке побольше продуктов?..
– Нет, – вздохнула я, перебив рассказчицу, – она потребовала отправить Лиду подальше от Москвы. Решила навсегда избавиться от позора. С глаз долой, из сердца вон!
Вера Петровна вскинула брови.
– Точно. Но как ты догадалась? Генерал, в отличие от бывшей жены, человек жалостливый, он помнил Лиду крохотной девочкой, поэтому проявил о ней заботу. И вскоре понял: преступление совершила его приемная дочь, но Фаина, хоть и непричастна к убийству, тоже виновата – она не заботилась о Лиде, не обращала на нее никакого внимания, не желала видеть, как недостойно вел себя очередной муж. А еще Федор Макарович корил себя: возьми он, уходя от Фаины Климовны, обеих девочек, глядишь, несчастья бы и не случилось…
Генерал постарался, нашел сносную зону в Саранске, а затем стал активно помогать Лиде: отсылал ей продукты, лекарства, одежду, ездил на свидания. Свою благотворительную деятельность военный тщательно скрывал от Мальвины, понимая, что та его не одобрит, начнет ревновать, ощутит себя обиженной, преданной. Он знал, что сестры никогда не дружили, они так и не стали близкими людьми. И Федор Макарович и в этом обвинял себя: не сумел правильно построить семью, был слишком суров, авторитарен. Девочки не солдаты, с ними нужна мягкость, а он действовал по-военному. Хорошо хоть к старости поумнел и не захотел огорчать Мальвину.
Лида отсидела срок и вышла на свободу. И тогда генерал сумел сделать практически невозможную вещь: выбил для бывшей зэчки квартиру в Москве. Даже не спрашивайте, как ему это удалось! И снова хлопоты пришлось вести в тайне от Мальвины, потому что Федор Макарович боялся ее обидеть. Он ни разу не поговорил откровенно с Мальвиной, опасался всплеска негативных эмоций с ее стороны, мучился совестью, переживал, но молчал и продолжал оказывать помощь Лиде.
А та, к сожалению, была очень похожа на Фаину Климовну, и не только внешне. Бывшая уголовница охотно принимала деньги и изображала из себя несчастную, больную особу. Федор же Макарович, несмотря на годы, проведенные на командной работе, сохранил некую наивность, поэтому он очень долго не догадывался об истинном положении вещей. Лида постоянно жалуется на головную боль? Да она просто пьет, отсюда и недомогание. Она никак не устроится на работу, человека с криминальным прошлым не хочет брать ни одна организация? Вот уж ерунда, в Москве полно мест, где вас оформят на службу, спросив только паспорт. Но генерал принимал все стоны Лиды за чистую монету, приносил ей деньги, и взрослую бабу считал ребенком. Право слово, это было не совсем справедливо по отношению к порядочной Мальвине, которая не совершила за всю свою жизнь ни одного противоправного поступка, вела домашнее хозяйство и называла Федора Макаровича папой. Бедный генерал вконец измучился. Хорошо хоть Фаина более не появлялась! С кем с кем, а с бывшей супругой Федор Макарович не желал иметь ничего общего.
Истина во всей своей неприглядной красе открылась ему неожиданно. Лида загремела в больницу (у нее случился аппендицит), и хирург спросил испуганного генерала:
– Вы в курсе, что она наркоманка?
– Не несите чушь! – взвился Федор Макарович.
Врач нахмурился и вынул результаты анализов Лиды.
– Пациентка в очень плохом состоянии, – объяснил он бывшему военному. – Как правило, алкоголизм не сочетается с наркоманией. Если человек садится на иглу, он не тянется к бутылке. Весьма редко бывают смешанные случаи, и ваш именно такой. Лидию нужно долго и серьезно лечить, могу дать координаты хорошего специалиста.
Федор Макарович пришел в ужас и бросился к «доченьке» в палату. Лида, рыдая, призналась ему во всем. Да, она сначала просто крепко выпивала, затем стала курить травку и принимать разные таблетки, но героин никогда не употребляла. Методом тыка она составила для себя некий «рецепт», придумала коктейль из препаратов простых и доступных, свободно продающихся в любой аптеке. Разве это наркомания? Конечно нет! Всего лишь слабая попытка расслабиться. У нее тяжелая судьба, она сидела на зоне, теперь без работы, не имеет семьи…
И снова генерал почувствовал себя виноватым. Да, он помогал Лиде материально, но морально-то ее не поддержал! Никогда не вел с ней бесед по душам, не интересовался ее мыслями. Уперся в бытовые проблемы и считал: все нормально, есть квартира, средства на еду. А оказывается, Лидочка мучилась, металась, безуспешно пыталась найти свое место в жизни…