– Баба ошибалась, – резко заявил Чеслав Янович. – Имущество и вклад в банке уже были оформлены на Катю. Олег таким образом хотел избежать любых денежных споров с Ириной. Конечно, сестра не могла претендовать на накопления брата, но он решил перестраховаться. Катя была в шоке, но понять это мог только специалист, остальным вдова казалась просто равнодушной. Кстати, ее поведение насторожило милицию. Ирина не рассчитывала на такой эффект, это вышло спонтанно, но сыграло убийце на руку. Ира поздно вечером позвонила Кате, предложила помириться у гроба Олега, а та вяло ответила: «Приезжай». «Ты одна?» – уточнила убийца. «Да, – сказала Катя, – домработницу только что уволила. Зачем она мне?» Можно я не буду описывать сам процесс убийства?
Я кивнула и спросила:
– А что будет с Верой Петровной?
– Психотерапевты никогда не принуждают клиента к контакту, – нахмурился Чеслав Янович. – Человек сам должен принять решение об обращении к врачу. Более того, профессионал-психолог никогда не скажет пациенту: «Поступи вот так!» Нет, клиент обязан самостоятельно найти правильный путь, мы лишь намечаем дорогу, выбор остается за человеком. А Вера Петровна действует агрессивно, шоковым методом, по просьбе родственников ломает того, кто, по их мнению, ведет себя неадекватно. У этой, с позволения сказать, психологини, отработана система похищения клиентов: лекарство в чай, арендованная машина, снятая для спектакля жилплощадь… Таких горе-специалистов нужно лишать диплома. И то, что Вера Петровна действовала с согласия родных, ее не оправдывает. Но давай не будем углубляться в детали. Главное в этой истории то, что Ирина убила Олега и свалила вину на Катерину.
– Странно, что она оставила в живых Веру Петровну! – вздохнула я.
– Она просто не успела с ней расправиться, – хмыкнула Марта. – Психологиня была ей нужна как человек, который засвидетельствует в милиции: «Да, меня нанимала Катерина, и она приезжала в „Изумрудный“ проверять „детскую“. Потом, когда дело о самоубийстве закрыли бы, на Веру Петровну обязательно напал бы грабитель. Психотерапевт, правда, испугалась, „убила“ мобильный номер, но Ирина имела ее домашний телефон, а узнать адрес дело пяти минут. У Веры Петровны не было шансов, ее спасла ты.
– Я?
– Ну конечно, – засмеялась Марта. – А мы вытащили из беды тебя. Чего молчишь?
– Слушаю, – пролепетала я.
– Тревогу забил я, – ударил себя в грудь Дима. – Звонит мне секретарь телемагната, и просит помочь какой-то бабенке. Ясный гром, я готов, ведь я у Романа в долгу. Ну, значитца, поработал, и тут эта коза заявляет, что имеет мужа, Гри, великого, гениального актера. Круто, да? У нашего Гри жена Таня! Он о ней частенько болтает, пристроил свою красу к Ренатке в «Прикол».
– Так вот откуда Рената знала про отъезд Гри в командировку! – заорала я. – Вы одна шайка-лейка!
– Порой пересекаемся, – уточнил Гри. – Но Рената не в курсе наших дел, помогает нам по мелочи. Я заметил твой талант, и хотел, чтобы ты сначала пообтесалась у Логиновой. Ну не сразу же тебя в группу брать? Надо было приглядеться!
– А еще я поразилась, как Дима догадался, что его телефонная собеседница полная, – затопала я ногами. – Коробков обозвал меня пампушкой и мисс Пигги!
Гри укоризненно посмотрел на Диму.
– И сначала он меня предупредил, что больше помогать не хочет, – несло меня по кочкам, – а потом вдруг стал сладким, засюсюкал: «Обращайся, киса, всегда!»
– Вот балда! – взвился Дима. – Да я тебя от смерти спас! Ты справку о бабах затребовала, я их дела открыл, совместил и все понял. Тогда мы в твою сумку аппаратуру и засунули – тебя пасли!
– Сумка! – осенило меня. – Она разговаривала! Стойте! Стойте!
– Что? – спросил Гри. – Опять мелочи вспомнились?
– Я вернулась домой усталая и почувствовала аромат твоего одеколона, – прошептала я, – но в квартире никого не было. Потом я съела пирожное и внезапно заснула. Гри! Ты был дома? И бисквит не я покупала!
– Ага, – кивнул муж, – я положил в него малую толику снотворного. Все рассчитал: женушка слопает, заснет, Дима войдет в квартиру и нашпигует сумку электроникой. Иначе как к ней подобраться?
– Я ведь могла не тронуть пирожное.
Гри деликатно кашлянул и отвел глаза в сторону, а Марта с крестьянской простотой ляпнула:
– Ну это не в твоем духе – пройти спокойно мимо горы сливочного крема.
На секунду я онемела, потом обрела дар речи.
– Дима, гад! Вот почему ты завел разговор о сумке, просил ее не забыть. А эта фразочка по телефону: «Кто бы сомневался, мы так думаем». Кто «мы», а? И ничего у тебя не падало, коллеги пнули, чтобы лишнего не болтал!
– Не шипи, – отмахнулся Коробков.
– Косяк, Дима, – отметил Гри, – ты иногда перегибаешь палку, много языком болтаешь. А с такими, как Таня, надо аккуратно!
– Ну оговорился случайно, а Марта мне подзатыльник отвесила, – по-детски обиделся компьютерщик. – Таня тоже хороша. Почему она не спросила у меня координаты Ирины Михайловны Ефремовой? Могла в первое же обращение адрес получить! Легко сообразить: раз он Олег Михайлович Ефремов, то как его сестрицу зовут? Ирина Михайловна.
Я опустила глаза и нехотя призналась:
– Не сообразила.
– Во! – обрадовался Гри. – Одних способностей замечать детали мало! Нам бы еще ума добавить!
– Если брат Ефремов, то сестра не обязательно имеет ту же фамилию, – возразила я. – Она могла выйти замуж!
– Это ты сейчас умная, – нахохлился Дима.
– Значит, в сумке был микрофон? – вернулась я к прежней теме.
– Еще камера, передатчик, маячок и куча всего, – самодовольно засмеялся Гри. – Слышь, Марта, какая торба считается самой дорогой?
– Да есть одна крутая фирма, – тут же откликнулась Карц, – некоторые ее изделия стоят около двадцати тысяч долларов, лист ожидания расписан на год.
– Гордись, Таняшка! – заржал Коробков. – Твоя клеенка будет подороже раза в три! Но какой же надо быть дурой-бабой, чтобы отдать за кусок кожи с ручкой двадцать тысяч? Офигеть прямо!
– Вы знали, что Ирина опасна, и все равно не остановили меня? – прошептала я.
– Убийцу следовало поймать, – резонно заметил Чеслав Янович, – а ты находилась под нашей защитой.
– Ирина угостила меня, глупую, кофе с каким-то лекарством! Я могла умереть!
– Нет, – возразила Марта, – только не в ее квартире. Убийца решила прибегнуть к давно привычному сценарию – прихлопнуть вредную Таню в подворотне.
– Ботинки! Она зашнуровывала мужские ботинки и взяла чехол с какой-то палкой! Сказала: дверь в подвал тугая, надо подцепить! – завопила я. – Но у меня так кружилась голова, что я не придала значения увиденному.
– А я велел тебе не пить кофе, – напомнил Коробков. – Несколько раз предупреждал! Ира ушла, а Димочка тебя предостерег.
– Я чуть с ума не сошла, когда сумка заговорила, – призналась я. И рассердилась: – Вы поступили безрассудно! Использовали меня в качестве наживки, и я…
– Ирина арестована, а ты, если, конечно, захочешь, можешь работать с нами, – перебил меня Гри. – Прошла экзамен.
– С кем работать? – окончательно растерялась я.
– С нами, – повторил муж. – Мы – особая группа, разбираемся только с самыми необычными случаями. Димон – компьютерный гений, Марта может проникнуть в любое общество, Чеслав Янович – лучший психолог из всех живущих на земле, я – актер, способный на любую импровизацию.
– Я видела твое фото с Мартой в обнимку, – протянула я. – Хоть ты и в гриме был, я по пальцу тебя узнала.
– Чертов ноготь! – обозлился Гри. – Надо с ним что-то придумать.
– Надеюсь, ты не заревновала? – кокетливо спросила Карц. – Мы так старательно изображали амур! Исключительно для дела!
Я сделала вид, что не слышу заявления светской львицы и решила перевести разговор на другую тему.
– Осталась пара непонятных мне деталей.
– Каких? – тут же заинтересовался Чеслав Янович.
– Галина сказала мне, что Катерина один раз, незадолго до смерти Олега, кричала в своей комнате «Убью! Убью! Больше так не могу». Домработница решила, что она хочет избавиться от мужа.
– Точного ответа на этот вопрос нет, – завел лучший на свете психолог, – но, полагаю, Катерина поняла, что именно Ирина доводит Олега до истерики, и хотела разобраться с сестрой мужа. Слова «Убью, убью» относились к Ире, а не к Олегу. Но только это ничего не значит, просто эмоциональный всплеск. Катерина любила мужа и поэтому не затевала скандалов с его единственной родственницей.
– А еще Вера Петровна упоминала, что лже-Катерина, приехав проверить «детскую», болтала по телефону со своим любовником?
– Но это же был спектакль для психолога, та упомянула бы об этом в кабинете следователя.
– Зачем Лида звонила Фаине Климовне? – поинтересовалась я. – Дочь не понимала, что живет в одном пансионате с матерью, даже встречаясь в столовой, они не узнавали друг друга – время изменило их внешность, да и родственницы были не совсем адекватны психически.
– Ах это… – засмеялся Чеслав. – У Лиды типичная картина дегенерации. Она забывает начисто одно, но другое помнит крепко. Телефонный номер пансиона она знала, и когда выбежала из кафе, решила туда позвонить.
– А почему она ушла? – спросила Марта.
Чеслав поднял правую бровь.
– Кто ж ответит? Лида говорила с Таней и вела себя почти разумно, потом кого-то испугалась, оставила свой мобильный аппарат официантке, побежала к метро, опомнилась. Больным людям свойственно такое поведение – это как качели, туда-сюда, хорошо – плохо, нормально – безумно. Попросив трубку у торговки и набрав номер «Никитского парка», Лида услышала: «Рецепшен», – и пролепетала: «Двадцать четыре», это номер ее комнаты. Но администратор услышала: двести четыре и соединила ее с Фаиной Климовной. Наверное, Лида ожидала, что ей, как обитательнице двадцать четвертого номера, помогут, но услышала вопль старухи: «Кто? Говорите! Что? Где?» Ну Лида и отсоединилась. Случайность, ошибка, но именно она помогла Тане в поисках. А Лида, испугавшись, вдруг вспомнила адрес старой квартиры и поехала туда. Я уже говорил: у психически нестабильных людей случаются проблески сознания.