Итак, допустим, отдельная особь в стае на мгновенье сошла с ума. Но стая гоминид была единым организмом! С единым разумом на всех. Мы такое состояние можем ощутить только в возбужденной толпе. Для нас это жуткое переживание утраты индивидуального «я» ради обретения коллективного «мы». А для гоминид это было нормальным повседневным состоянием. И в рассматриваемом нами гипотетическом случае сумасшествие одной особи моментально вызвало умопомешательство всей стаи. Так клич «бей жидов, спасай Россию!», брошенный в наэлектрилизованную толпу, превращает отдельных законопослушных обывателей в стаю гоминид, охваченных паранойей.
И с этой стаи обезьян-шизофреников и началась история человечества. Потому что пришлось учиться понимать друг друга, вырабатывать согласованный язык образов, постоянно учитывать то, что две особи по-разному видят одно и то же. Да что там две! На первом этапе даже одна особь, я уверен, видела мир то одной половинкой сознания, то другой. Как наши клинические больные в стадии циклотимии: то Вася здоров, то опять щами умывается и считает себя Колумбом.
Думаю, процесс очеловечивания пошел так быстро, что наиболее непонятных или непонятливых просто тюкали камнем по темечку. Выжившие в ходе дебатов учредили родо-племенной строй, где все одной крови, одного образа мыслей и образа жизни. А камнем по темечку разрешалось тюкать только соседей, потому что они говорили, мыслили и одевались иначе. Так родились войны как способ утверждения своего видения мира, а замирения врагов и обряды братания дали начало международной политике. Внутренняя политика с тех самых времен сводится к введению и насильственному сохранению единомыслия и одобряемого большинством миропорядка.
— И все пошло от позвонка? — иронично усмехнулся Алексей.
Хантер пожал плечами.
— Почему нет? Долго думали, что от яблока, которое принес змей. А Еву сделали из ребра, заметь, той же костной ткани. И тех, кто в это не верил, жгли на кострах.
Он уронил позвонок в плошку. Еще влажной от сока палочкой начертил на салфетке круг, вписанный в квадрат.
— Вот наш позвонок во фронтальной проекции. По-умному, называется — мандала. Во всех мировых эзотерических доктринах этот символ означает единство Земли и Неба. Знак высшего совершенства! В христианской традиции — Град Небесный и Град земной; когда они соединятся, наступит Царство Божие. Задолго до христиан задачу квадратуры круга решали в Древней Греции.[31] — Он провел диагонали в квадрате. — А вот из мандала, которая послужила матрицей для графического начертания знаков многих алфавитов: рунического и кириллицы в том числе. Может быть слышал, что количество геометрической фигур, образуемых нейронными цепочками в мозгу совпадает по количеству и написанию с буквами алфавита? Это научный факт. Иными словами, мозг анализирует реальность по азбуке. А азбука — это вариации изначальной мандалы, что свела с ума обезьяну.
Хантер отложил палочки, положил подбородок на сцепленные пальцы.
— Отсюда до идеи создать виртуальную реальность для отдельно взятого разума — один шаг. На компьютере просчитываем цепочку потребных нейронных связей, оцифровываем, кодируем по базовой мандале, подаем на излучатель, — самый простой вариант — динамичный фильтр перед лазерным лучом, — облучаем глаз клиента, через глазной нерв закачиваем код прямиком в мозг — и получаем в худшем случае больного в состоянии полной каталепсии, в случае удачи — существо, живущее в особой реальности и крайне опасное для окружающих. Как у нас выражаются — дигитала.
Алексей чуть не захлебнулся от волны фосфорного огня, полыхнувшего внутри. Усилием воли заставил себя палочками подцепить кусок рыбного рулетика, обмакнул в соус, отправил в рот. Прожевал и сглотнул. Облизнулся. Разлепил губы в улыбке.
— Это ты придумал «Ругнарек»?
Хантер не успел ответить.
В следующий миг кулак с торчащими из него палочками взрывным ударом полетел в цель.
И тут же адской силы вихрь сорвал Алексея с места, поднял в воздух, перевернул и жестоко обрушил на пол. Боль в вывернутом плече взорвалась огнем. И следом второй взрыв боли — в голове — разметал сознание в клочья…
Глава шестнадцатаяWired
Мучнисто-белая, колыхающаяся парусина наконец перестает волнообразно пучиться, разглаживается, затвердевает и далается потолком. Идеально ровным, цвета светлой фисташковый кожуры. До половины потолка лежит штриховка от китайских жалюзи, закрывающих окно. За окном ярко горит солнечный свет, но в комнату через мелкую сеть тростинок пробиться не может. Как и звуки. Слышен только слабый мерный гул.
Уютно пахнет косметикой, свежим постельным бельем и мандариновой мякотью.
— Проснулся? — мяукает справа голос.
Он скашивает глаза.
Девушка лежит совсем рядом, подмяв под грудь подушку. Гладкая, молодая кожа, тронутая загаром, аккуратный носик, монгольские скулы, припухшие губы, нижняя капризная и чувственная, верхняя — более сдержанная, с едва заметным пушком, чуть прищуренные глаза, криминальный и развратный взгляд сытой кошки. Всклокоченные оранжевые лохмы горят в просеянном свете.
— Хочешь? — спрашивает Эш.
Выталкивает языком изо рта мандариновую дольку, зажимает во влажных губах.
— Нет, — отвечает он.
Эш дергает плечиком, давит губами дольку, прячет в рот. Темно-розовый язычок медленно слизывает с губ оранжевый сок.
— Который сейчас час? — спрашивает он.
— Одиннадцать было точно, — отвечает она. — Потому что раньше я не просыпаюсь. Вот число я знаю точно. Точно — не первое сентября. Иначе я была бы в универе.
— Мне нравится ход твоих мыслей.
— И это все, что нравится?
— Пока — да.
Он поднимает руку, разглядывает ее, медленно поворачивая.
— Але, Нарцисс, хватит собой любоваться! — Эш подается вперед, влажные горячие губы скользят по его плечу, находят мякоть, острые зубы слегка прикусывают кожу.
Он чувствует боль. И понимает, что это не сон. Роняет руку. В тугом матрасе дрожат пружины.
— Где мы?
Эш вскидывает голову, щурит кошачьи глаза.
— У тебя провалы в памяти на почве спермотоксикоза? — сделав серьезное лицо, спрашивает она.
— Типа того, — абсолютно серьезно отвечает он.
— Между прочим, предлагал руку и сердце.
Он недоуменно косится на нее.
Эш взахлеб смеется, тычется лицом ему в грудь. Поднимает голову, сдувает упавшую на лицо прядь.
— Серьезно ничего не помнишь?
Он помнит все, вплоть до попытки убить Хантера, дальше — провал. Но хочет знать, что запомнила она. Поэтому не отвечает, ждет.
— Эк тебя торкнуло, — с кислой улыбкой начинает Эш. — Короче, познакомились вчера в «Стелле». У меня там стрелка с подругой была, но она продинамила. Решила я конкретно напиться. У стойки увидела тебя. Поняла, мой тип, вечер даром не пройдет. Но у тебя какие-то дела были с Тэйлором. Я проводила тебя в бункер.
Ее рука крадется по его груди. Он накрывает ее пальцы ладонью.
— И что дальше?
— Поколбасились на дискотеке и завалились ко мне. Если честно, как добрались, я напрочь не помню. Но раз здесь, значит, на автопилоте, но долетели. Потом… Потом был чистый кайф. — Ее ноготок начинает просяще царапать ему ложбинку под левой грудью. — Тебе в подробностях изложить?
— Кто такой Хантер?
— А-а, и ты туда же! — разочарованно тянет она.
Переворачивается. Голову пристраивает ему на живот, выпрастывает из-под простыни ноги, закидывает вверх. Тянет носки и шевелит пальцами. На плоских квадратных ноготках черный лак.
Он ждет. Пальцы машинально теребят оранжевый шелк ее волос.
— Хантер — это глюк, — наконец, произносит Эш.
— А поточнее?
— Глюк, я же сказала. У хакеров, что окончательно заморочились, есть пуля, что Хакер приходит к тому, кто самый типа умный и крутой. И больше этого кекса никто не видит. Типа ему работу предлагают за бешеные бабки за бугром. Чуть ли не в Силиконовой долине. Секретность, супер-пупер-компы и все такое… Короче, гониво чистой воды.
— А ты в это веришь?
— А мне как-то фиолетово. — Она продолжает болтать ногами в воздухе. — Я же не хакер с хаером. В Сети початиться, ну там над озабоченными постебаться, «мыло» разослать, рефераты скачать, просто чего почитать, ну картинки всякие не детские посмотреть — это плиз. А заморачиваться по полной, ну его нафиг. У меня был на первом курсе один такой ботан. Еле спровадила. Как вспомню, так вздрогну.
Он слушает, внимательно ловя каждую модуляцию ее голоса. Эш говорит правду. Она, святая невинность, — вне игры.
И тут же в его памяти само собой и неизвестно откуда всплывает:
>Nikname: ASH
>Password: &Ash_WOOd_23ca #
>Date of Rugnarek installation: 2000-10-07
> Startgame: PASSED 2000-10-09
> Personal info: Access denied
>Role: free warrior
>Last level: 5
>Actions: 4 — all succeed
>Actions info: DELETED
> Team: No
> Current status: TERMINATED 2001-05-05
> Terminated by: HUNTER.
Он приподнимает голову. Не видит ничего, кроме закинутых ног, живота, прикрытого скомканной простыней, и двух темно-коричневых сосков, задорно точащих в разные стороны.
— Эш! — окликает ее он.
Она выгибается, поворачивает голову, подставляет лицо под его взгляд. В глазах лишь нега пригревшегося котенка. На губах плавает улыбка девочки-подростка, без разрешения посмотревшей папину видеокассету.
Она ничего не знает об одиночной воительнице по кличке Эш, вступившей в игру в девятого октября двухтысячного года, достигшей пятого уровня с четырьмя успешными ликвидациями и ликвидированной пятого мая игроком по имени Хантер.
— Я тебя придавила? У тебя такое лицо…
— Какое?
— Сам посмотри.
Она указывает большим пальцем за спину.
Он поворачивается. Всю стену слева от входной двери занимает встроенный шкаф с зеркальными дверцами. Одна распахнута, обнажая полки, плотно заставленные книгами и коробками, обклеенные бледно-розовой бумагой в цвет обоев. Своего отражения он не видит. Придется вставать или сгибаться пополам.