Одновременно с тем, как он забрался на заднее сиденье, с переднего вылез Джимми и подошел к Олегу.
– И что будем делать? – хмуро спросил у него гид. – Если он нацелился домой ехать, надо в Лхасу возвращаться и передавать его турфирме, чтоб она за ним следила до трансфера в аэропорт.
– Из-за одного человека весь план менять? – ушам своим не поверил Виталий.
– У нас выхода нет, – покосившись в его сторону, сказал Джимми. – Не можем же мы его тут бросить.
– А жаль, – мрачно сказал Виталик.
«Ну, все ясно… Возвращаемся в Лхасу, сдаем Диму турфирме, ночуем и уже потом, утром, едем к Ямдрок-Тсо через перевал Цыбикова».
Практически весь путь до Места Богов я размышлял о тяжелом дне и о коллективной мужской истерике. Что стало ее причиной? Наверное, все дело в нехватке кислорода, из-за которой мозг, напуганный перспективой скорой смерти, снимает все моральные барьеры.
«И человек обнажает свое естество… неприглядное, если не сказать уродливое…»
«Нет плохих и хороших людей. Есть временный продукт генетической эволюции, выживающий в разных обстоятельствах», – равнодушно заметил голос.
Когда мы остановились выпить чаю перед финальным броском на 100 километров, Виталик снова попытался уломать Дмитрия на компенсацию, но тот был непреклонен.
– Мы уже все решили с Пашей, – заявил он. – Завтра утром летим домой.
– Ты тоже улетаешь? – удивился я, посмотрев на Пашу.
Олег тоже отвлекся от переписки в мобильном и хмуро покосился в его сторону.
– Ну… да, – неуверенно ответил Паша. – Надоел мне Тибет чего-то, еще и непонятки эти…
– А с оплатой ремонта что будешь делать?
– Да ничего, закрою 3000 баксов из Москвы. – Паша зыркнул в сторону Олега. – А разницу пусть хозяин вашей конторы, Дава, платит.
Наш гид ничего на это не сказал – только помрачнел еще больше и снова принялся набирать сообщение. Возможно, как раз Даве.
– Блин, так не хочется в тот гадюшный отель возвращаться, – сказала Лариса, когда мы вышли из кафе. – Может, получше что-нибудь поищем?
– Конечно, давайте глянем, – легко согласился Боря Гринберг, вытаскивая из кармана телефон.
Остальные тоже не возражали, сменить обстановку захотели все.
Гринберг за три минуты нашел «Интерконтиненталь» буквально в трех кварталах от того места, где мы провели первые дни. Единогласным решением – Олег воздержался – наш отряд отправился прямиком туда.
По уже сложившейся традиции этого дня без неприятностей не обошлось: на въезде в Лхасу нас ждала огромная пробка. Проведя в ней не меньше часа и потратив солидную порцию нервных клеток, мы наконец прибыли в «Интерконтиненталь». Пока шли с парковки, я обратил внимание на Виталика – он показался мне бледнее, чем обычно.
– Все в порядке? – деликатно поинтересовался я.
– В порядке? Да нихрена! – неожиданно взорвался Виталик. – Мы, блядь, должны были ехать на озеро через тот ебучий перевал, зачекиться на высоте, но из-за организаторов-долбо-ебов, которые нихуя не могут решить проблемы со сраной страховкой, мы мотаемся по кругу!
– Ладно, не нервничай, – сказал Ребе, подойдя к нам. – Уже приехали, что ж теперь…
– Куда приехали? В Лхасу?! – В уголках рта Виталика проступила белая пена. – И нахуя мне ваша Лхаса? Я за нее заплатил, или что?! Мне нужны точки, высоты Тибета, а не ваша ебаная Лхаса!
– Если что-то не устраивает, можешь лететь вместе с Димой и Пашей, – понимая, что доводы не остановят эту затянувшуюся истерику, довольно резко осадил его я. – Или прекращай орать и завтра спокойно зачекишься на своем перевале.
Виталик недобро покосился в мою сторону, но ничего не сказал – то ли дошло, что криками ничего не добиться, то ли просто выдохся.
«Главное, что замолчал».
По счастью, цены в «Интерконтинентале» немного примирили нас, злых и измотанных, с реальностью: шикарные номера «5 звезд» стоили здесь всего на 15 баксов дороже, чем те убогие комнатушки, куда нас в первый день поселил доблестный Дава. Могли ли мы в те минуты мечтать о чем-то еще? Разве что о пепельнице в номере… Но эта возможность казалась теперь лишь воспоминанием о какой-то далекой прошлой жизни, когда курить можно было даже в самолетах.
«Ну и еще мечтой о том, чтобы сегодня нас больше никто не трогал».
Однако этой грезе, увы, не суждено было сбыться.
Мы успели принять душ, передохнуть в номерах и собраться на ужин, когда в кафе пришел Олег.
– После ужина подойди, пожалуйста, в лобби, – сказал он Паше.
– Это зачем? – удивился тот.
– Там представители мотопроката приехали, ждут от тебя оплату за разбитый мот.
Паша от неожиданности опешил.
– Если оплаты не будет, они аннулируют аренду мотоциклов, и завтра группа никуда не едет, – добавил Олег.
– Сколько я должен закрыть? – уточнил Паша.
– 5300.
– Не пойдет.
– Что значит – не пойдет?
– Не пойдет – значит я закрою только 3000, о которых мы изначально договаривались, а остальные 2300 платите сами. Это будет честно.
Олег посмотрел на нас, будто ища поддержки.
– Он прав, – сказал Ребе. – Страховой случай или нет, изначально мы договаривались на 3000 долларов франшизы. Наш договор у тебя на руках.
– Если вас что-то не устраивает, давайте разрывать договор, – спокойно добавил я.
Олег растерянно заморгал.
– Разрывать? – одними губами переспросил он.
– Ну да. Сдадим вам мотоциклы прямо сейчас, вы привезете возврат за аренду на все оставшиеся дни.
– И что, вы вот так запросто откажетесь… от оставшихся дней путешествия?
– Ну почему же откажемся? – пожал плечами я. – В Тибете есть масса других контор, у которых мы сможем арендовать байки. Завтрашний день мы, конечно, потеряем, но зато потом докатаем без приключений.
Это был блеф, но блеф оправданный: по приезде в «Интерконтиненталь» я специально созвонился с другой тибетской конторой, где в 2013-м уже брал в аренду несколько «роял энфилдов». Да, это, конечно, не «БМВ», но они имелись в наличии, а значит, пересесть на них мы могли без особых проблем.
Тут Олег натурально завис. Его босс, Дава, судя по всему, с нами встречаться боялся, а гид в одиночку ничего не мог решить. Мы терпеливо ждали.
– Сейчас позвоню еще, переговорю со своими, – наконец выдавил Олег. – Давайте ешьте и подходите в лобби.
– Что думаешь? – поинтересовался Ребе, проводив гида пристальным взглядом.
– Не знаю, – честно сказал я и, повернувшись к Паше, спросил:
– У тебя с собой трешка? Или есть больше?
– У меня с собой только тысяча вообще, – нехотя признался Паша.
Из груди Ребе вырвался нервный смешок.
– Так ты… ты же сначала говорил, что трешку готов заплатить? – хмурясь, уточнил я.
– Ну, а потом сказал, что из Москвы погашу, по прилете, – пожал плечами Паша. – У вас, если что, можно подзанять пару тысяч? Я верну сразу, как долечу.
«Я не слишком громко хрущу попкорном?» – хмыкнул голос.
– У меня тысяча найдется, – сказал Ребе.
– И у меня тоже, – нехотя кивнул я.
Покончив с ужином, мы отправились за деньгами, а потом спустились в лобби, где уже ждали Олег и мотопрокатчики – двое молчаливых китайцев с каменными лицами. Поздоровавшись, мы уселись на диванчик, и Ребе спросил у гида:
– Ну, что твои сказали?
– Согласились, – нехотя сказал Олег. – Но только при условии, что Паша сейчас оплатит 3000 наличкой.
– Оплачу, – хрипло сказал Паша.
– Отлично, – кивнул Олег.
На подписание всех нужных бумаг о передаче денег и отсутствии претензий ушло около пятнадцати минут. Мотопрокатчики уже собирались уйти, когда Саша, понимая, что блеф с возвратом байков прошел, решил выжать максимум из этой благоприятной для нас ситуации и спросил:
– А что насчет наших страховок? Нужно решить вопрос сейчас.
Китайцы посмотрели на Олега, тот под нашими хмурыми взглядами нехотя перевел. Мотопрокатчики сели обратно, и весь следующий час мы потратили на то, чтобы превратить «невозможно сделать страховку» в «полис за 400 баксов с минимальной франшизой». Когда прощались, так и хотелось сказать: «Только без фокусов», но я сдержался, хоть и с большим трудом.
– Завтра в 7 утра полисы будут в лобби, – пообещал Олег и убыл вместе с прокатчиками, а мы отправились по номерам.
– Скажем остальным? – спросил Ребе, когда мы уже шли по коридору, ища двери с нужными цифрами.
– Давай лучше дождемся полисов, а то опять что-то отменится… ну его, Саш.
– Согласен, – кивнул он.
Оказавшись в номере, я рухнул на кровать и бессильно раскинул руки.
«Какой же… долгий адовый день».
«А я предупреждал тебя: будь зрителем. Но нет, тебе зачем-то надо в гущу событий», – тут же ухмыльнулся мой незримый собеседник.
«Если бы дело не касалось Ребе, я бы не влезал».
«Правила создания дееспособной организации, освоенные мной за 150 лет, тупы до неприличия: на первом этапе греби всех, кто попадется под руку, на втором избавляйся от умеренных, на третьем мочи радикалов и так далее, а вся эта привязчивость… скучно пиздец».
Он стих, а я запоздало подумал, что уже слышал прежде про 150 лет совсем недавно…
«Андрей?» – вдруг осенило меня.
И снова мне почудился его смешок, очень далекий и тихий, как будто доносящийся из самого Санкт-Петербурга.
•••
Июль 1901 года
Монастыри Брайбун и Сэра. Ампил. Дихроя
– Ты, кажется, чем-то расстроен, Гомбожаб? – спросил слуга Жаргал, нанятый Цыбиковым в Галдане взамен провинившегося Ионданя.
Востоковед покосился в его сторону и нехотя сказал:
– Не обращай внимания, просто задумался.
– Как скажешь, – легко согласился Жаргал.
С ним было довольно просто: пусть порой слуга мог задать неожиданный вопрос, но по первому же намеку отставал и больше не тревожил.
«Хотя сейчас он, конечно же, прав», – подумал Цыбиков про себя.
Покинув Галдан несколько дней назад, путешественники отправились прямиком в Брайбун. Дорога туда вела славная, особенно в сравнении с многими другими в Центральном Тибете, однако вскорости грунт закончился и начался песок. Впереди показались лачуги, стоящие на самом солнцепеке. В них жили бедняки, которые питались подаянием на этой дороге.