ванный человек не может не испытывать к подобному чувство гадливости.
И нежелания продолжать.
Илья Казаков еще до прихода Хиддинка в «Анжи» говорил мне:
– Гуса шокировал Первый канал, конечно. С тех пор он «закрылся» для российских журналистов: общается с вами, со мной и еще с одним нашим коллегой. В 2009 году Алексей Васильев сделал очень хороший, теплый фильм «Гус Иваныч». Съемочную группу Первого он принимал даже у себя дома в Амстердаме. Давал снимать вещи, которые почти никому и никогда не дает, да и домой журналистов не пускает…
– Это я знаю. В Голландии мы с ним встречались – но не дома.
– А для того фильма – открыл двери. А потом – эта история с «Человеком и законом». Для него стало ударом, что на одном и том же канале может быть такое полярное отношение. Ведь для него выстрел по команде – это выстрел и по нему. К тому же сборная была партнером Первого канала, они в том цикле показывали все без исключения ее матчи. И вдруг такой удар ножом в спину. Для него это стало большим разочарованием – при том, что Гусу удалась невозможная вещь. Он не ушел из сборной оплеванным, с синдромом пошатнувшегося психического здоровья. Ему и Семину – им двоим как-то удалось, по крайней мере в глазах прессы, остаться людьми, которых любили и продолжили любить. И готовы были многое прощать.
– Многие упрекали его за то, что не ушел сразу после отборочного цикла, а торговался по условиям компенсации.
– Он же западный человек! А мы, к сожалению, не научились уважать контракты, которые являются видом частной собственности. Если там все прописано, почему он должен это рвать и уходить – пусть даже проиграв? Ведь и так тренер в футболе – самая незащищенная профессия.
– На ваш взгляд, история с «Человеком и законом» повлияла на то, что Гус решил уезжать?
– «Решил уезжать» – не совсем корректная фраза. Думаю, что не Гус решил уезжать, а Сергей Фурсенко просто выбрал другой вектор развития. И, как показало время, оказался прав. Не в том, что Гус не подходил, а в том, что Дик оказался абсолютно удачной кандидатурой.
Фурсенко с Хиддинком с глазу на глаз встретились в ресторане и поговорили. Президент РФС говорил изначально, что список кандидатов насчитывает несколько человек. И Бышовец – единственный, по-моему, из соискателей, – даже письменный план развития сборной представил. Но, мне кажется, той команде людей, которая пришла в РФС, комфортно было работать с Адвокатом. Они понимали, что он будет требовать, как себя вести. Они сразу видели Дика главной кандидатурой. Гус же все-таки принадлежал на тот момент другой, что ли, системе координат. А сам он… Сам он хотел остаться. Хотел продлить контракт. И матч со Словенией остался сидеть в нем занозой навсегда…
…А еще мне показалось, что Хиддинк в какой-то момент понял, что уперся в потолок. Потолок нездорового общества, составной частью которого является футбол. Общества, где слишком многое продается, покупается и разворовывается; где реальная работа и отношения с людьми – ничто, а пафос и «понты» – все; где количество голов, забитых в ворота соперника, становится неотъемлемой частью государственной идеологии, а до простых людей дела никому нет; где при огромных деньгах не строятся новые стадионы, а старые на матчах чемпионата оказываются полупустыми; где фанатские группировки становятся инструментом страха и шантажа в руках гораздо более серьезных сил и структур…
Не нужно думать, что Хиддинк существовал в каком-то отдельно взятом мире, где были только «арарат-Хайятты» и «марриотты», капучино и полеты в Амстердам. Хиддинк много читал, во всем разбирался, всем интересовался, знал всему цену. И когда это обернулось сначала коллективной недооценкой Словении (что это такое, если не понты?), а потом грязной вакханалией вокруг поражения, он не мог не задуматься, что четырех лет – достаточно.
Махину, как мы знаем и по результатам, и по высказываниям, он сдвинул, и значительно. Да одно то, что на домашний матч сборной с Азербайджаном стало ходить больше 60 тысяч человек, чего стоит! Раньше такое не могло присниться болельщикам в самом сладком сне. Тем более что на клубном уровне посещаемость как была посредственной, так и осталась.
Вот только превратить Россию в настоящую футбольную сверхдержаву один человек не способен. Даже Хиддинк. Потому что для этого Россия должна быть другой.
Сам Хиддинк в редакции «Спорт-Экспресса» разъяснил то, о чем имел возможность говорить вслух.
– Можете рассказать, когда и как было принято решение о прекращении работы с нашей сборной?
– Проще всего свалить неудачу на других. Но я предпочитаю анализировать просчеты как игроков, так и мои собственные. Я разделяю ответственность за то, что мы не достигли поставленной цели. Вместе с тем наступило время перемен в Российском футбольном союзе. К руководству пришли другие люди, у которых, возможно, есть новые идеи и собственное видение того, каким путем следовать дальше. Пусть у них будет возможность либо начать сначала, либо продолжать строить то, что было создано до сих пор.
– Решение было вашим, руководства РФС или обеих сторон?
– Оно было принято именно мною. Произошла смена власти, и я пришел к выводу, что следует открыть дорогу для осуществления планов нового президента.
– Господин Фурсенко не предлагал вам продолжить работу, как это сделал его предшественник Мутко?
– Мне не хотелось бы слишком углубляться в этот вопрос. Мы его с Фурсенко, собственно, и не обсуждали. Я исходил из того, что надо дать РФС возможность свободно выбирать новую стратегию.
– Чем продиктовано ваше решение поменять российскую сборную на турецкую? Турция показалась вам перспективнее?
– Первая причина заключается в том, что я отработал в России четыре года – надо было дать возможность показать себя другим. Я уже немолод и мог бы сказать «стоп», но пока все-таки чувствую в себе силы, чтобы продолжить. На данный момент готов поработать еще пару лет, поэтому на большее не согласился, а там видно будет. Если по истечении двухлетнего контракта у нас с турками возникнет обоюдное желание, можем продлить отношения еще на два года.
А вышли представители Турецкой федерации на меня и моего агента сразу же после того, как я объявил о решении завершить работу в России. Их предложение привлекло конкретикой, тем, как четко они сформулировали свои условия и задачи.
На фоне всех выдуманных скандалов, «человеков и законов» и тому подобной дребедени, Хиддинк подчеркнул (и, я уверен, не случайно), что футболисты за последние годы стали профессиональнее. Потому что почувствовали себя людьми.
Игроки сборной России еще обязательно вспомнят с благодарностью эти слова. И сильно пожалеют о том, что Гус больше не с ними. Они, даже несмотря на множество теплых слов, до конца пока не понимают, с кем работали и что этот человек для них и для нашего футбола сделал. Перевернул сознание и менталитет. Показал, как в России можно добиться многого, не будучи, как он выразился, «большой гориллой».
Футболисты будут вспоминать Хиддинка, улыбаться, а потом резко грустнеть. И мы тоже. Потому что и они, и мы вновь и вновь будем задавать себе вопрос: как такая сборная, с таким отношением к тренеру и между собой, могла проиграть Словении?
Великодержавный синдром, ошибки в выборе состава на ответный матч, плохая форма лидеров – все это, наверное, правильные составные части ответа. Всего было понемногу, и в этот день каждый небольшой вроде бы фактор сработал против нас. Бывают такие дни.
И все равно – непостижимо. И очень несправедливо. Поскольку тот же Хиддинк сделал столько, что не должен был завершить работу со сборной России на такой ноте. И игроки добились такого прогресса, что сам бог велел им поехать в Южную Африку и показать всему миру, чему они научились.
Но всего этого не случилось. Потому что футбол, как точно заметил Хиддинк, – не математика. Футбол – игра живых людей. Слепок с жизни. А в жизни невозможно ничего распланировать. В ней, как бы мы того ни хотели избежать, находится место мариборам.
Главное – уметь эти мариборы пережить. И идти дальше, не отчаявшись и не сдавшись, а став сильнее. Потому что известно – за одного битого двух небитых дают.
Вот только найдем ли когда-нибудь такого, как Гус? Человека, который может не владеть нашим языком, но игроки понимают и чувствуют его лучше, чем любого соотечественника, а потому и хотят становиться лучше? Человека, который однажды сказал мне такое:
«Хоть я и не самый юный человек и тренер, категорически не могу понять циничных людей. Иногда ты должен заставить самого себя перенестись на 30, 40 лет назад – и вспомнить, каким ты был тогда. И что думал о людях, которые тебя учили и воспитывали. Если это были циники, которые ни во что не верили сами, они не могли ничему хорошему тебя научить. У молодых людей есть энергия и амбиции, чтобы многого достичь в жизни. Так было сто лет назад и так будет еще через сто. И я не имею права убивать эти качества посредством цинизма. Наоборот, моя обязанность – плодить человеческие амбиции и надежды».
«Плодить человеческие амбиции и надежды». Удивительные слова, не правда ли?
С уходом из сборной Хиддинка футбольная жизнь остановиться не должна. Мы не имеем права следующие 20 лет (а именно два десятилетия безвременья прошло между 1988-м, когда Лобановский взял «серебро» Euro, и 2008-м, когда Гус добился «бронзы» того же турнира) только и делать, что вздыхать и вспоминать, как хорошо было при Хиддинке. Мы должны не потерять, а, наоборот, развить его бесценное наследие.
Но сделать это крайне сложно. Не только и не столько из-за футбола.
Из-за жизни.
Внутренняя свобода и непафосность Гуса в какой-то момент вошли в коренное противоречие с несвободой и пафосом современной России. Такой человек не мог чувствовать себя уютно и по-настоящему хорошо в стране с искалеченным сознанием. Сколько бы в ней ни зарабатывал. Ведь ему важен был не только футбол, но и все, что его окружает.