Красников пожал Илите руку.
— Много слышал о вас, лейтенант Даурова, — сказал он. — Рад, что будем воевать вместе.
Илите тоже немало рассказывали о Красникове. Он командовал поредевшим полком морской пехоты — самым стойким и, пожалуй, самым лихим полком в армии, оборонявшей Севастополь. О храбрости самого Красникова ходили легенды — в госпитале только и говорили, что о Бритом Барсе и его отчаянных матросах.
— Я в разведке не воевала, — сказала Илита. — Не знаю, справлюсь ли, товарищ командир полка… — Она покосилась на генерала Петрова. — Тут у вас нужны иные навыки.
Командующий усмехнулся, разгадав хитрость Илиты.
— Ничего, ничего, — заговорил он. — Морячки свои тайны раскроют. Всю азбуку разведки у них пройдете, пригодится в жизни.
В этот момент за бугристой линией горизонта тяжело заухали пушки, и над головой Илиты засвистели снаряды.
— Ну, теперь на сутки зарядили, — сказал Красников. — Сейчас и «мессеры» появятся…
И правда, где-то в стороне загудели вражеские самолеты. По ним начали бить наши зенитки. Петров кивнул шоферу:
— Укройте машину. Разобьют — пешком ходить придется.
Шофер вытащил из багажника зеленовато-серый брезент, в одну секунду растянул его на «трофейке». Машина стала похожа на небольшой холмик — таких кругом было немало.
— Веди к себе. Барс, — сказал Красникову генерал, — Доложи-ка поподробнее. Что у вас, потери большие? Как с боепитанием? — Он взглянул на часы, потом покосился на небо, где свистели невидимые снаряды. — Точно начали. Как раз в обед. Вроде бы «крестятся». — Он взглянул на Илиту. — Не робейте. Дика, справитесь! Как говорится, не боги горшки обжигают. А с моряками жить интересно — веселый и бесстрашный они народ!
Красников кивнул Илите на соседнюю пещеру. Вход в нее был так искусно замаскирован, что она в первую секунду не смогла его разглядеть.
— Иди туда, лейтенант. Там разведчики устроились. Спроси старшину Никонова. Освобожусь — приду, обо всем договоримся.
Сказав это, Красников ушел вместе с командующим, адмиралом и адъютантом. А Илита, постояв около шофера, довольно нерешительно направилась к жилищу разведчиков. Она переступила каменный порожек и оказалась в пещере. Своды здесь были низкие, дневной свет проникал неглубоко. Хорошо, что у Илиты был с собой фонарик. Шагов через двадцать она заметила на стенах пещеры отблеск коптилок. Потом расслышала громкие мужские голоса.
Там, где пещера расширялась, привалившись плечом К стене, стоял матрос — дневальный. Он лениво посасывал самокрутку. Заметив Илиту, шагнул ей навстречу:
— Кто идет?
— Лейтенант Даурова. Мне нужен старшина Никонов.
— Документы!
Илита протянула направление из госпиталя. Часовой посветил фонарем «летучая мышь», что висел на вбитом в стену крюке, и с удивлением взглянул на Илиту.
— Дивчина? — воскликнул он. Раньше он, наверно, не расслышал ответа Илиты, когда она назвала свою фамилию. — Вот так штука! Но у вас, товарищ лейтенант, направление в штаб. Почему же вы здесь появились? Неувязочка вышла…
— Генерал Петров приказал явиться сюда! — отчеканила Илита.
— Эй, братва! — крикнул в глубину пещеры дневальный. — Старшину требуют!..
Глаза Илиты постепенно привыкали к полумраку, царившему в пещере. Она заметила в глубине грубо сколоченный стол и на нем две коптилки, сделанные из медных снарядных цилиндров. Дальше — нары в три этажа, аккуратно составленные у стены автоматы, снарядные ящики, в которых хранились гранаты — всё больше противотанковые, с рубчатыми боками.
Позевывая, в накинутом поверх тельняшки бушлате — в пещере было довольно прохладно, — подошел старшина. Он был недоволен, что его разбудили, — утром вернулся из трудного поиска, два дня не спал и еще не успел прийти в себя.
— Кому я тут понадобился? — грубовато спросил он, разглядывая Илиту.
Дневальный без слов протянул ему направление. Коренастый, широкоплечий, похожий на комель огромного дуба, Никонов, прочитав бумажку, посмотрел на Илиту с таким же удивлением, с каким только что смотрел на нее дневальный. Затем присвистнул.
— Направлена к вам командиром полка по устному распоряжению генерала Петрова, — объяснила Илита.
Старшина еще раз перечитал направление. Потом, наклонившись к Илите, заинтересованно спросил:
— Стало быть, товарищ лейтенант, вы и есть та самая Дика, которая сбросила севастопольским детишкам елочку на Новый год?
— Выходит, что я.
— От себя лично и от друзей большое вам моряцкое спасибо! — Никонов улыбнулся. — Молодец вы, Дика!
Илита смущенно молчала.
Услышав разговор, из глубины пещеры один за другим подходили матросы-разведчики и с откровенным интересом разглядывали Илиту. Она слышала их шепоток:
— Неужто деваха?
— Медицина, наверно…
— Не медицина, а небесная пташка!
Никонов строго посмотрел в сторону своих подчиненных, и они смолкли. В ту же секунду в проеме пещеры показалась стройная фигура.
— Бритый Барс! — пронеслось среди разведчиков. — Сам!
— Здорово, орлы! — бодро и зычно поздоровался Красников, останавливаясь около Илиты. — Ну что, знакомство состоялось? Высокие договаривающиеся стороны нашли общий язык?
Матросы молчали. Лишь Никонов позволил себе сказать словцо:
— Найдем.
Бритый Барс внимательно оглядел разведчиков.
— Должны найти! — с уверенностью сказал он. — А чтобы это произошло побыстрее, я вам кое-что объясню. Представляю: лейтенант Илита Даурова, а попросту — Дика. Летала на У-2. Доставляла севастопольцам медикаменты, боеприпасы, провиант. Теперь ее «этажерочка» покоится на дне Черного моря. Как это произошло, лейтенант Даурова при случае расскажет вам сама. Если, конечно, сочтет нужным… Была она летчицей — теперь военная судьба ее изменилась. Будет разведчицей на земле. Примите ее в свое боевое товарищество. Илита Даурова окончила еще до войны летную школу, на фронте давно. По званию она старше любого из вас. Но в нашем деле, как известно, звание — не самое главное. Нужен опыт, нужна сноровка. За этим и пришла к нам Илита Даурова. Будет она в разведке на особом положении… Ясно, старшина Никонов?
— Ясно, товарищ Брит… то есть товарищ командир полка! — Никонов замялся. — Вот только одна незадача: с жильем-то как? У нас товарищ Даурова разместиться не может: курим и, опять же, иной раз выражаемся густовато…
Красников рассмеялся.
— Ладно, это мы решим. Устрой ее, Никонов, в той пещере, где санитарки и радистка. А за обучение Дауровой в разведке… и за все прочее отвечаешь лично. Понял? Лично.
— Понял, товарищ командир полка! — отчеканил старшина.
— Ну, лейтенант Даурова, желаю успеха! — Красников протянул Илите руку и крепко пожал девичью ладонь. — Можете при необходимости обращаться непосредственно ко мне. Все!
И, чуть сутулясь из-за низко нависающих сводов пещеры. Бритый Барс пошел к выходу.
Так весной 1942 года Илита Даурова стала разведчицей на земле Севастополя.
БОЙ НА ИНКЕРМАНСКИХ ВЫСОТАХ
У Илиты и мысли не было, что Красников назначит ее командиром разведроты. До недавнего времени ротой командовал старший лейтенант Глухов, убитый в одном из поисков. Теперь за Глухова остался старшина Никонов.
Конечно, Илита старше его по званию. Но во всем остальном Никонов мог дать ей сто очков вперед — он считался в полку первоклассным разведчиком.
Впрочем, для того чтобы поставить Илиту в «особое положение», были и другие соображения. Многие матросы, числящиеся в разведке, прошли, как говорится, огонь и воду и медные трубы, не раз и не два смотрели в глаза смерти. Они считали себя избранными. Ясно, остальные тоже неплохо воюют, но их дело — самое опасное! Можно было предполагать, что разведчики без большой радости встретили бы назначение Илиты на должность командира разведроты. И Бритый Барс, естественно, учитывал это.
При всем желании моряки из группы Никонова не могли смотреть на Илиту, как на командира. Они видели в ней младшую сестренку, товарища, ну, наконец, просто красивую девушку.
Что греха таить, и в летной школе, и в эскадрилье Джапаридзе, и здесь, в разведроте, мужчины засматривались на Илиту. Сердце не камень и хочет счастья даже во время войны. Да и странно было бы, если б летчики и матросы не замечали красоты Илиты. Стройная, узкое, словно точеное, лицо с горящими глазами не могли не привлекать внимания.
А сейчас, после госпиталя, Илита, пожалуй, была еще красивее, чем раньше. Появилось в ее лице что-то одухотворенное, тонкое, едва уловимое, — это были тени пережитого, выстраданного. И даже отсутствие косы, которую срезали в госпитале по приказу врача в то время, как Илита находилась в беспамятстве, не портило красоты Дики. Она была похожа на юного сорванца, на паренька, недавно спустившегося с гор…
С Никоновым Илита сразу подружилась, нашла общий язык. Она смотрела на старшину, как смотрела бы на отца. В свою очередь, Никонов опекал Илиту словно родную дочь. Как-то киевлянин Леша Захарченко позволил себе подшутить над Илитой, сказав, что по пословице «у бабы ум короткий, а волос длинный» и что, мол, Илита даже этому положению не соответствует — у нее и волос короткий. Никонов отозвал в сторону Захарченко и выдал болтливому разведчику по первое число. С тех пор Захарченко словно язык проглотил.
Впрочем, Леша был хорошим, милым парнем. И позднее, когда он не вернулся из очередного поиска, Илита корила себя: подумаешь, пошутили с ней, так она — в амбицию! Не со злости вспомнил Леша старую пословицу — чтоб людей повеселить. Ведь без шутки на войне не прожить…
Никонов охотно делился с Илитой своим опытом, знаниями. Как он знал карту! Как угадывал каждое изменение в дислокации немцев в районе Севастополя!
И все-таки в глубине души Илита злилась, что старшина так долго держит ее в части. Скорей бы в рейд по фашистским тылам!
Но однажды обида ее прорвалась. Она повысила голос на Никонова. Чего это он прицепился к словам врача из госпиталя: «Дауровой нужен отдых»? Отдыхать она будет после войны! Нечего мариновать ее в пещере! «Штабной крысы» из нее не выйдет, пусть Никонов на это не рассчитывает!