Я не могла дышать. В глазах потемнело. Ноги задрожали.
Он убьет меня? Изувечит? Я ведь понимала, что что-то не так, что-то совсем не так, но не думала, что все дело в этом.
Король волков устроил мне проверку. Он знал, что я ее не пройду, и все равно устроил ловушку, засранец. Знал, что я скорее всего пойду против него. Невзирая на то, что он – моя половинка.
Я привалилась к дереву, запустила руки во влажные от пота, спутанные волосы. К глазам подступили слезы, и я зажмурилась, чтобы их не щипало.
Я предала его – этого он от меня и ждал.
Я предала его, зная, что буду поймана, и, вероятно, желая этого. Предала в надежде, что, если он возненавидит меня так же, как я – его, мне будет проще.
Я предала бы его еще сотню раз, если бы это было нужно, чтобы спасти от него других.
Выхода нет. Ни для него, ни для меня. В этой муке, в этой смертельной игре похоти и войны не будет победителя. И все же я поклялась вынести все, что ждет меня впереди. Даже если это сломит меня навечно.
Даже если душа моя продолжит отдаляться от сердца.
Я беспрепятственно вернулась в покои, отупелая и изнуренная, способная лишь молиться, чтобы уготованное мне наказание могло подождать до завтра.
Караульные стояли на постах. Провожали меня взглядами. Я смотрела перед собой, прилагая все оставшиеся силы, чтобы не унывать, и гадала, добрался ли Брон до перехода, если король еще тогда знал, что я задумала.
Я решила верить, что принц дошел. Что дошел до моей матери, до моего народа и подарил им хоть капельку надежды в форме золотой веточки.
Наутро под дверью меня уже дожидался завтрак. Осоловелая – мне удалось поспать всего пару часов, а затем в сон пробрались кошмары и тоска, – я занесла поднос с едой в комнату, так и не осмелившись поднять взгляд на огромные закрытые двери в другом конце холла.
Сквозь заросли плюща на окне пробивался свет полудня, хлеб на подоконнике успел зачерстветь, недопитый чай в изящной чашке – остыть.
А я все ждала.
Но так и не дождалась, поэтому, приняв ванну, уснула на новом меховом покрывале, которым застелили кровать, пока меня не было. Я проснулась прямо перед тем, как принесли ужин, но вместо того, чтобы забрать его и вновь закрыться в комнате, я поставила поднос на маленький столик и вернулась в пропахший жареным мясом и грибами коридор.
Двери в покои короля были открыты, и я, быстро проверив, нет ли кого рядом, кроме статуй и призраков, заглянула внутрь.
Кровать была заправлена, пыль на мебели отсутствовала, на комоде лежала свежая стопка книг. Мне было любопытно, что это за книги, хотелось рассмотреть ту карту с жуткими красными отметинами, но я не могла пошевелиться.
Может, это была очередная ловушка. А может, и нет – просто из-за нехарактерного бездействия короля моя паранойя достигла небывалых высот. Где он? В покоях стоял густой запах Дейда, и в жилах загудела потребность отыскать его. Сильнее всего пахло им у лестницы.
Не успела я опомниться, как ноги сами понесли меня вниз, но едва я сошла с последней ступеньки, как из горла вырвался крик.
– Куда-то собралась? – Крупный мужчина стоял возле статуи, изображавшей его примитивное обличье – волка. Статуя была вдвое меньше него.
Я застыла.
– Ты кто?
Кинжал у него в руке поблескивал в сиянии свечей, что горели в хрустальной люстре у нас над головами.
– Тесак.
Я перевела глаза с кинжала на шрам у него на лице и кивнула:
– Я вроде как ищу короля.
– Вроде как? – переспросил он, глядя на меня исподлобья. Интересно, не этот ли шрам, что рассекал сросшиеся веки на месте отсутствующего глаза, подарил ему грубое прозвище. – Его прокляли, – удивив меня, пояснил Тесак. И указал кончиком кинжала на глаз. – Никогда не откроется, никогда не вырастет снова, никогда не заживет.
Единственный его глаз был бархатисто-зеленым, словно мох после дождя.
– Мне жаль. – Я не решилась спросить Тесака, как это случилось, прекрасно понимая, что он мне этого не расскажет – я догадывалась, что это была не боевая рана.
– Почему? – Он сунул кинжал в ножны на бедре, скрывавшиеся под свободной серой туникой. – Это ведь не твоя вина.
– Я знаю, просто мне… – Смутившись, я стиснула юбки. И выдавила: – Это, наверное, было жутко больно.
Тесак улыбнулся, обнажив блестящие белые зубы.
– Многое на этом свете зовется жутким, лебедь. Но это, – он показал на отсутствующий глаз, – такой чести не заслуживает.
Я постаралась скрыть наполнивший меня ужас, прежде чем тот отразился на моем лице. Видимо, попытка провалилась, ибо зловещая улыбка Тесака стала шире.
– Возвращайся-ка ты в свою клетку, птичка.
– Я здесь не пленница.
Он махнул рукой в сторону гигантских темных дверей.
– Ну, тогда позволь проводить тебя к выходу.
Я скривилась – снаружи хлестал ливень, неустанно барабаня в окна Цитадели. Меня одолело любопытство – я оглядела брюки воина, заляпанные грязью сапоги, в которых явно скрывалось оружие. Он только что откуда-то вернулся.
– Что ты делал с кинжалом?
– Любовался им.
Я проигнорировала эту едкую насмешку.
– Ты решил, что я что-то задумала?
Он пожал плечами:
– Я бы не ранил тебя, если ты на это намекаешь. – Его улыбка стала хищной, зеленый глаз вспыхнул. – Наш дорогой король никогда меня за такое не простит.
– А если да, то ранил бы? – Я не испытывала ни страха, ни злости. Скорее благодарность за то, что он был честен. Я уже порядком устала от старой доброй лжи.
И, кажется, он это понял – осанка расслабилась, глаз прищурился, улыбка угасла.
– Не будь ты его половинкой, твои перышки уже давно красовались бы в какой-нибудь вазе.
Я усмехнулась – хотя в душе мне стало не по себе. Он лишь окинул меня еще более подозрительным взглядом, но когда я печально вздохнула, напряжение ушло из его черт.
– Ты считаешь меня врагом, хотя я не убила ни единой души.
– Можно быть убийцей, даже если на руках твоих нет чужой крови, – холодно произнес Тесак. – К тому же, выпустив на свободу вонючего человечьего принца, ты доказала, что доверять тебе не следует. Пусть даже ты королевская половинка.
– Я так поступила, потому что еще одна смерть ничего не исправит. – Я облокотилась на перила лестницы. – Как ты можешь участвовать в этом? Во всех этих убийствах?
Тесак раздраженно фыркнул:
– Так же, как ты и твое племя, когда вы пошли на нас в первую войну. – Шагнув ко мне, он добавил свирепым шепотом: – Вы это начали. Ну, может, не ты – но твоя родня.
С ответом я не нашлась. Да и что тут ответишь – любые слова казались жалкими и тщетными на фоне таких обвинений.
Тесак недобро улыбнулся и зашагал прочь по коридору.
– Страх превращает зверей в монстров, принцесса. Вспомни об этом, когда у тебя снова возникнет желание кого-нибудь осудить, – бросил он, уходя.
Я проводила его взглядом – он исчез в темном коридоре, – а затем вернулась в свои покои и уныло посмотрела на остывающий ужин. И стала ждать дальше.
В том же непонятном режиме прошло еще два дня. Видимо, следовало ожидать, что Дейд за мной не придет. Никто за мной не придет.
Но полагаться на ожидания от короля волков было опасно.
Впервые за несколько дней я вышла из покоев и спустилась на первый этаж. Дождь неустанно бился в окна Цитадели. Гремел гром, и виноградные лозы, которыми был затянут весь фасад, зловеще скрежетали по стеклам.
Я не отважилась пойти дальше библиотеки, но любопытство, эта невыносимая тяга, что жила во мне, так и подзуживала исследовать глубины Цитадели.
Дейд был в замке. Он пробыл здесь все три дня. Я это чувствовала. Вслушивалась в его шаги, когда по вечерам он возвращался в королевские покои, и гадала, заглянет ли он ко мне. Он ни разу не заглянул, и на четвертую ночь тишины, когда дурная погода обострила нервную атмосферу, царившую в Цитадели все эти дни, та неотвязная тяга взяла надо мной верх.
Я не знала, что скажу ему, но, спустившись на пролет, интуитивно пошла на звук его смеха. Поднявшись по лестнице, что вела в другое крыло Цитадели, которое я еще не успела исследовать, я учуяла его запах и пошла на него. И наткнулась на необъятных размеров зал – шум из него выплескивался в коридоры.
Бальный зал.
С потолка, выкрашенного в розовый цвет, свисали блестящие серебряные люстры, колонны были увиты лозой. Мерцающие светлячки бились в крошечных стеклянных шарах, что парили по всему залу и кружили вокруг колонн.
В настенных рожках плясал огонь – от всякого шевеления воздуха в этом огромном пространстве он вспыхивал ярче, и поскольку здесь то и дело гремел дикий хохот и стояла возня, языки пламени так и рвались к потолку.
Я застыла у входа, не понимая, что происходит, но постепенно до меня дошло, что все в порядке вещей. Это был вовсе не бал, а нечто вроде оргии.
У огромной, бархатной с виду круглой кушетки в углу извивались обнаженные девушки, и у меня глаза полезли на лоб, когда мужчина подошел к одной из них, развел ее ноги, закинул их к себе на плечи – и девушка смеяться перестала. Ее спина выгнулась, голова и плечи остались на кушетке, а он принялся лакомиться ее промежностью. Сверху на девушку залез еще один мужчина – его член приблизился к ее рту.
– Черный лебедь омрачает наши своды, – протянул Клык, который устроился на гигантском пуфе с брюнеткой в обнимку и трубкой в зубах.
– Мать твою, – процедил рыжий тип со шрамом через всю щеку, сидевший за столом, что ломился от выпивки, карт и гор монет. – Трес, приведи короля.
Золотоволосый парень – судя по всему, Трес – грохнул кружкой с элем по столу так, что зазвенели монеты.
– Сам приведи.
– Просто сделай, что велено, – огрызнулась женщина с волосами цвета воронова крыла, которая сидела рядом с ним.
– Пусть этот засранец его позовет, – сказал Трес и подобрал свой эль. – Будто король и сам не знает, что птичка уже здесь.