— Кто бы там ни был — это не дух и не какой-то гребаный призрак! — огрызнулась Куинн. — Это нечто материальное, из плоти и крови! Оно убило Мердока!
— Оно использует материальное тело… которое давным-давно умерло. Оно…
— Ты сам-то слышишь, что говоришь?
— Возможно, одержимость преобразует физиологические ограничения, замедляет процесс разложения или вроде того. Как-то изменяет его, понятия не имею.
— Это реальная жизнь, Херм.
— Спасибо, Куинн, за потрясающе глубокий анализ.
— О, да пошел ты. Это просто смешно. Знаю, что тебе страшно. Мне тоже. Но это безумная чушь, достойная какого-нибудь ужастика. Это фантазия. Гребаное сумасшествие. Ты воспринимаешь буквально каракули безумца, который был…
— Подожди. — Херм поднялся с корточек, проковылял мимо Куинн и вышел из камеры. — Харпер, ты… ты же видела эту гребаную тварь.
Харпер вздрогнула и вцепилась в Джино.
— Сосредоточься, черт возьми, — прорычал Херм. — Ты должна ответить мне.
Джино высвободился от ее хватки.
— Делай, что он говорит, зая.
Херм принялся расхаживать взад-вперед, пытаясь привести мысли в порядок.
— Ты сказала, что она была похожа на монстра, что у нее были рога и что она будто бы была покрыта металлом. Верно? Так ты сказала?
Харпер ничего не ответила, но медленно кивнула.
— Могли эти рога быть насажены на шлем? Мог металл, который ты видела, быть доспехами? Вспомни, что ты видела?
Харпер пожала плечами, и ее затрясло.
— Черт, ты это видела?
— Ты о чем? — спросил Даллас.
— У меня есть… одна теория… идея. Я… я не знаю, но… — Херм отвернулся от Харпер и стал снова нервно расхаживать взад-вперед. — Ладно… ладно… просто послушайте меня. Кажется… у меня кое-что есть. К наиболее известным духам защиты и мщения в японской культуре относятся духи великих воинов-самураев, понимаете? Это просто мысли вслух, так что имейте в виду. Если вспомните традиционных воинов-самураев, скажем, семнадцатого века, в полном снаряжении они… они выглядят довольно пугающе. Квадратные металлические доспехи, железные шлемы с рогами — как правило, стилизованными под оленьи, на лице железная или кожаная маска, иногда комбинированная. Именно так они выглядели. Это были очень опасные, высококвалифицированные убийцы, и самым известным их оружием являлся огромный меч. Японцы могли установить контакт с этими древними существами, и если это сработало, как гласит тот бред на стенах… то… то, возможно, они не сумели контролировать эту тварь и просто удрали. Либо война кончилась, и они покинули остров. Я не знаю, возможно, они очищали место, где вызывали тварь, но у них не получилось. Я хочу сказать…
— Что? — настойчиво спросил Джино. — Что ты хочешь сказать?
Плечи у Херма поникли, и он повесил голову.
— Я… я не знаю, что я хочу сказать, поскольку это какая-то бессмыслица. И Куинн права, это…
— Все равно говори.
Херм снял очки и вытер с лица свободной рукой пот.
— Эта тварь, возможно, погружалась в сон. Или нечто похожее на сон. А когда мы попали сюда спустя все эти годы, она пробудилась. И теперь она делает то, что предназначена делать. Защищает этот остров с такой яростью, которую мы и представить себе не можем. Убивает все, что попадается ей на пути.
— Не совсем живая, — произнес Джино. — Не совсем мертвая.
Херм кивнул, в слабеющем свете фонаря лицо у него вытянулось и стало каким-то жутким.
— Тварь застряла где-то между этим миром и тем адом, из которого пришла.
— Этого не может быть, — пробормотал Даллас.
— Знаю, — сказал Херм. — Хотя я думаю иначе.
— Значит, Харпер была права. — Джино обнял Харпер за талию и притянул к себе. — Это монстр.
— Мы должны это выяснить, — сухо произнесла Куинн, — но факелы уже гаснут, и нам нужно уходить. Мы же не хотим застрять здесь в темноте.
Ненадолго все замерли и замолчали. Будто им требовалось какое-то время, чтобы собраться с силами и мыслями и вернуться в то, что они всегда считали реальностью.
— Не забудьте подобрать те ружья, когда будете уходить, — наконец сказал Джино. — Даже если нам не удастся привести их в рабочее состояние или найти боеприпасы, мы можем использовать материалы. Теперь давайте двигать, пока у нас еще есть огонь.
В каком-то оцепенении они вернулись в коридор, собрали ружья и направились через ряд комнат к выходу. Когда они подошли к приоткрытой входной двери, из проема в темноту лился свет.
Но было кое-что еще.
Гром в небе, раскатистый и гулкий.
— Надвигается шторм, — сказал Джино. — Быстрее.
Они вышли из здания, и, пока их глаза привыкали к свету, с океана налетел сильный ветер. Сверкнула молния, ударив где-то в джунглях неподалеку.
— Ладно, пока не хлынул дождь, попытаемся прорваться к дому командира и пересидим там. Спасти костер на пляже мы не успеем, поэтому постарайтесь, чтобы факелы не погасли, пока мы не окажемся внутри. Там подожжем что-нибудь или разведем небольшой костер. Идемте.
Они двинулись к зданию, стоящему прямо напротив.
И тут раздался визг.
Даллас в ужасе разинул рот. Он знал, что видит — что все они видят, — но это казалось невозможным. Этого не могло быть.
Харпер продолжала визжать во все горло.
— Нет, — выдохнула Куинн. — Нет.
На флагштоке висели три грязных обнаженных тела. Одно было разрублено пополам. У второго не хватало руки. Все три изуродованы, кожа содрана, глаза вырваны. Два тела были мужскими. Отсеченные гениталии засунуты в рот.
— Оно выкопало их! — прокричал Херм сквозь шторм, в голове у него творился хаос. — Господи Иисусе, оно выкопало их!
Прогремел гром, хлынул дождь, а над ними, словно в каком-то кровавом кошмаре, подвешенные как демонические трофеи, болтались тела Натали, Андре и Мердока.
Харпер стала звать маму. Затем отца. И, наконец, Бога.
Но никто не ответил. Вокруг царило безумие.
Безумие и яростно хлещущий ливень.
Глава двенадцатая
Если бы у них была возможность, если бы их одарили привилегией оглянуться на произошедшее, вспомнить, как все шло и становилось только хуже и хуже, они выбрали бы время до того момента, когда их внутренний и внешний мир, вместе со всем их мировоззрением, рухнул. Но они не получили такого шанса. Им достался лишь ужас, осознание смертельной опасности, мысль, что их преследует нечто безжалостное и непостижимое. С того момента ничто уже не будет прежним, потому что изменилась не только их реальность, изменились и они сами. Людей, которыми они были раньше, больше не существовало. Они уже умерли.
— Бежим! — закричал Даллас, его голос прогремел сквозь визги Харпер. — Бежим! Бежим!
Они бросились к командирскому дому. Джино вырвался вперед, волоча за собой Харпер. Следом бежали Даллас и Куинн. Херм ковылял в хвосте, возясь со своим гаснущим факелом. Он не мог отвести взгляда от развешенных над ними трупов.
Джунгли сотрясались под напором ветра и ливня. Или оттого, что сквозь кустарник прорывалось нечто? Нечто, несущееся прямо на бежащих людей?
И лишь когда Джино громко вскрикнул и, резко наклонившись вперед, выпустил руку Харпер, остальные опомнились. Он рухнул, провалившись в землю. Но из-за смятения, паники и страха потребовалось некоторое время, пока они поняли, что именно произошло.
Земля проглотила Джино по пояс.
Хватаясь за края ямы, в которую он упал, в отчаянной попытке выбраться, а также не провалиться с головой, он пронзительно кричал от боли. И этот мучительный крик говорил, что там происходит что-то ужасное.
Куинн хорошо знала этот крик. Она слышала его, когда работала в неотложке, и сразу же поняла. Это был неконтролируемый вопль серьезно раненного человека. Специально так не закричишь, так бессознательно реагируют на боль, которой организму больше нечего противопоставить.
Куинн неуклюже остановилась, едва сама не повалившись лицом в песок, но удержалась на ногах, бросила факел на землю и схватила Джино за руку.
Присоединившийся к ней Херм взял Джино за другую, и они принялись вытаскивать его. Это далось им нелегко, но они смогли вытащить его из ямы. Его крики снова заглушили шум неумолимо хлещущего дождя.
— Харпер! — позвал Даллас откуда-то у них из-за спины. — Черт возьми, Харпер!
Джино сжал руку Куинн с такой силой, что ей стало больно, но, едва они вытащили его, она поняла, в чем причина. Левая нога у него, чуть ниже колена, была согнута вперед, под неестественным углом. Из разорванной плоти торчал окровавленный осколок кости.
— Огонь! — прорычал Джино сквозь стиснутые зубы, испытывая невыносимую боль. — Спасайте огонь, не дайте ему потухнуть!
— Слишком поздно, — сказала Куинн, поворачиваясь к Херму. — Помоги мне поднять его. Мы должны унести его отсюда!
Когда они подняли Джино, тот снова закричал.
— Нога… Господи Иисусе… нога!
— Посмотри на меня, — сказала Куинн. — Посмотри на меня! Держись, мы тебе поможем!
Джино пытался терпеть, но его крики уже сменились всхлипами, затем глаза у него закатились, и он потерял сознание.
Ливень хлестал так сильно, что не только вызывал болезненные ощущения, но и серьезно затруднял видимость. Ветер тоже усилился, и к тому времени, когда Даллас добрался до джунглей, из-за шторма он почти ослеп и оглох. Он слышал слабые крики вдалеке, у себя за спиной, но продолжал идти. Харпер шла впереди. Ковыляла спотыкаясь сквозь густые джунгли. Он догонял ее, расчищая себе путь, когда надо, с помощью мачете и не отставая. Кричал Харпер остановиться, но та не обращала на него внимания.
Только когда она споткнулась и упала у большого, обвитого толстыми лианами дерева, он смог догнать ее и опустился перед ней на колени. Харпер уже успела свернуться калачиком, поэтому он схватил ее за руку и рывком поставил на ноги.
— Вставай! — закричал он сквозь шторм. — Нам нужно возвращаться.
Она посмотрела на него, но ее взгляд ничего не выражал. Харпер была далеко.