— Фил!
Я оглянулся сквозь дождь на бурьян у меня за спиной, узнав голос Мартина. Они с Джейми стояли у края грунтовки, словно две промокшие крысы, дрожащие под усиливающимся ливнем. Оба с ужасом смотрели на нас, выпучив глаза и разинув рты. Они тоже видели это.
Шрамовник втиснулся в рваную рубашку и сжал передние края огромной ручищей.
— Н-не бойтесь, — выдохнул он, пытаясь встать на ноги.
— Бежим! — завопил Мартин.
Но никто не шелохнулся.
— Все в порядке, — повторил шрамовник. Он поднялся на колени, но прямо стоять еще не мог. Он беспомощно смотрел на нас голубыми глазами и покачивался. И тут — когда я взглянул в них и впервые по-настоящему увидел, что скрывалось за теми шрамами, — меня охватила невыносимая печаль. Будто скорбь всего человечества явилась нам в лице этого странного человека и от нее не было спасения.
Ни для кого из нас.
Джейми перекрестился.
— Парни, вы это видели?
— Идем. — Мартин подошел ко мне и схватил меня за руку. — Немедленно.
Но я не мог пошевельнуться.
— Фил. — Он слегка встряхнул меня, напомнив, насколько он силен, несмотря на средний рост. — Идем.
— Думаешь, он сделал это? — спросил Джейми, по-прежнему стоявший на дороге.
— Сделал что? — рассеянно спросил я, мои мысли все еще пребывали в беспорядке.
Мартин взглянул на шрамовника, словно чтобы убедиться, что тот еще не встал.
— Кто-то убил Сару Брайант.
Он сказал это так тихо, что я едва его услышал.
— Младшую сестру Дэвида?
Мартин кивнул, его вьющиеся волосы прилипли к лицу.
— Сразу после того, как ты свалил, в парк нагрянули копы, и я подслушал разговор мистера Барретта и шефа полиции Берка.
— Зачем кому-то убивать Сару?
— Ее тело нашли на игровой площадке возле библиотеки. Какой-то больной ублюдок отрезал ей голову. — Голос у него дрогнул, и я не мог понять, капли дождя стекают у него по щекам или слезы. Никогда еще не видел его таким напуганным и эмоционально разбитым, и это лишь усилило зарождающийся во мне страх.
Дэвид Брайант учился в нашем классе, и, хотя мы не были близкими друзьями, знал я его довольно хорошо. Я видел Сару в городе, но она была гораздо младше нас, тогда ей было всего восемь. Я попытался вспомнить, как она выглядела, но почему-то не смог. Просто это казалось еще одним невероятным событием в череде подобных. В Нью-Бетани не убивали людей. В городе практически не случалось преступлений, не говоря уже об убийствах детей. Это походило на фильм ужасов, которые показывают в автокинотеатре, а не на реальную жизнь.
— Копы ввели комендантский час, — сказал мне Мартин, — и они развозят детей с ярмарки по домам, потому что не знают, в городе ли еще убийца.
— Мы знали, что ты здесь, — добавил Джейми, — поэтому удрали, пока нас кто-то не увидел.
Я посмотрел на шрамовника. Он встал на одно колено и снова пытался подняться на ноги, отталкиваясь от земли одной рукой, но пока у него плохо получалось. Инцидент — чем бы тот ни был — казалось, полностью его вымотал.
Сегодня ночью в городе случилось кое-что плохое…
— Думаю, это мог быть он, — услышал я собственный голос, решающий нашу судьбу. — Этот тип сказал, что сегодня ночью в городе случилось что-то хреновое.
…И будет еще хуже…
— А еще у него есть та странная татуировка на спине, — сказал я им.
— Нам нужно убираться отсюда! — воскликнул Джейми. — Нужно позвать копов!
Если Мартин и слышал его, то не показал этого. Нахмурившись, он уставился в ночь, скорее зачарованный неуверенностью и страхом, чем парализованный ими. Мне казалось, что я слышу, как крутятся у него в голове шестеренки.
— Значит, он должен иметь к этому какое-то отношение. Как еще он мог узнать об этом, если он не при делах?
— Ага, — сказал я, — Джейми прав, давайте уберемся отсюда и найдем копов.
— Вы не понимаете, — произнес шрамовник. — Вы не… слушаете меня, вы не…
— Заткнись! — Мартин резко развернулся и нанес жесткий удар ногой мужчине в лицо. Все произошло так внезапно, что мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать случившееся. Тот с кряхтеньем повалился назад. Шлепнулся в лужу грязи и дождевой воды, и рубашка у него распахнулась.
— Ты гребаный урод!
Уровень насилия, который Мартин продемонстрировал так быстро и без особых усилий, ошеломил меня, и я тупо застыл, пытаясь осмыслить все это.
Шрамовник корчился, лежа на спине, в попытке перевернуться и встать на четвереньки. Из разбитого носа у него сочилась кровь, и он начал что-то быстро бормотать на незнакомом языке.
У Мартина было ледяное выражение лица, которого я никогда раньше не видел.
— Какого черта он делает?
— Думаю, молится.
— Что это за язык?
— Идемте, — заскулил Джейми, нетерпеливо топчась на месте, будто ему нужно было в туалет. — Уходим!
— Ага, — согласился я, удаляясь от палатки. — Давайте, ухо…
— Кому он молится? — Мартин стал медленно обходить вокруг упавшего человека, наслаждаясь своим новообретенным доминированием. В то время как страх вызывал у нас с Джейми желание удрать, Мартину он каким-то образом добавлял силы и решимости.
— В любом случае — не Богу, с такими-то молитвами.
Теперь настала моя очередь уговаривать его уйти.
— Пусть копы с этим разбираются, мужик. Давайте уже валить.
Мартин повернулся и посмотрел на меня, прищурившись от сильного дождя.
— И что за хрень с его кожей? Как он это сделал?
— Не знаю, я…
— Посмотрите, какой он здоровый, — сказал Джейми. — Если он встанет, нам всем…
— Он не встанет, — спокойно произнес Мартин.
— Подождите, — сказал я, пытаясь привести мысли в порядок. — Мы не знаем наверняка, сделал ли он что-либо.
— Нет, знаем, — буквально выплюнул в него слова Мартин. — Взгляни на него. Он сделал это. Никто в городе не сотворил бы ничего подобного с маленькой девочкой. Черт, он, наверное, даже не человек.
— О Господи Иисусе, — произнес Джейми, снова крестясь. — Не говори так.
— Парни, вы же видели, как двигались его шрамы. Человек не способен на такое.
Я наблюдал, как шрамовник переворачивается на живот и ползет в сторону палатки. Сквозь дождь и мглу проглядывала татуировка, гладкая на фоне изувеченной спины. «ХАОС».
— Кто ты такой? — крикнул я сквозь шум дождя.
На полпути к палатке мужчина сумел подняться на четвереньки. Видимо отчасти восстановив силы, он поднял голову и посмотрел на меня. Его голубые как лед глаза буквально пронзили меня взглядом, и передо мной что-то вспыхнуло. На мгновение мне показалось, что это молния, но она мелькнула так близко, будто он послал ее своими глазами.
— Ты сделал это? — спросил я, голова у меня кружилась. — Ты сделал это с Сарой Брайант?
Вместо того чтобы ответить, шрамовник пополз к палатке и потянулся к лежащему у входа потрепанному рюкзаку.
Но тут Мартин перепрыгнул через него и перехватил рюкзак. Спотыкаясь и поднимая из луж брызги, он отбежал в сторону, открыл откидной клапан и запустил внутрь руку. Вытащив ее, он сжимал нечто похожее на богато украшенный меч.
Мы все стояли под дождем и таращились на него. Никто не произнес ни слова.
Шрамовник опустил голову, при этом оставаясь на четвереньках.
Мартин поднял вверх меч как доказательство. Стальное лезвие было не очень длинным — чуть больше фута, — но сужалось к острию, как кинжал. Толстое, со скошенными краями, и покрытое гравировкой, похожей на какие-то замысловатые древние символы. Крестовина была выкована в форме крыльев, расположенных по обе стороны от рукояти и направленных вниз. В центр рукояти был встроен довольно красивый голубой камень, размером примерно с четвертак. Держащий перед собой меч, насквозь промокший, с горящими глазами, Мартин выглядел совершенно безумно.
Я насмотрелся достаточно. Зачем кому-то такое оружие?
— Джейми, — сказал я, оглядываясь на него через плечо, — беги в парк и позови полицию. Мы останемся здесь и присмотрим за ним.
Может, это шум ветра отвлек нас. Или дождя. А может, мы все на мгновение осознали, что полностью потеряли рассудок. Но в то мгновение, в ту секунду, пока мы молчали, шрамовник начал вставать.
Помню, как Мартин угрожающе замахнулся мечом, когда мужчина наконец поднялся на ноги и стал встряхивать руками, чтобы восстановить в них кровообращение. Джейми замер на краю дороги, где и находился все это время. Помню, я еще подумал, что мне нужно что-то сказать. Но я слышал лишь шум дождя, когда Мартин шагнул вперед и обрушил клинок на ногу мужчине.
Жуткий, выворачивающий наизнанку звук эхом разнесся вокруг, когда лезвие рассекло плоть и вонзилось в кость.
А потом раздался крик. Я никогда не слышал ничего подобного ни до, ни после этого. Крик, в котором поровну смешались агония и ярость, расколол ночь и убедил меня, что шрамовник не являлся человеком, неважно виноват он или нет.
Ни один человек не смог бы издать такой звук.
Когда Мартин выдернул меч из бедра мужчины, ухватившись за рукоять двумя руками, то потерял равновесие, поскользнулся в грязи и едва не упал. С потрясающей скоростью шрамовник протянул к нему свою могучую руку и схватил за горло.
Если б я думал головой, у меня бы наверняка возникла идея убежать. Но я просто среагировал, бросился на мужчину и вцепился в него. Мы упали в грязь. И тут внезапно рядом оказался Джейми. Навалившись вдвоем, мы принялись молотить мужчину кулаками.
Высвободившись из захвата, Мартин закашлялся и сложился пополам, в попытке отдышаться.
Несмотря на страшную рану, шрамовник отшвырнул нас от себя как надоедливых насекомых и снова поднялся на ноги.
Но Мартин ждал этого. На этот раз, когда он обрушил клинок, удар пришелся мужчине по горлу.
Звук был такой, будто разрубили грейпфрут, глухой стук, перешедший в чавканье, после чего наступила полная тишина.
Никогда еще я не видел столько крови.
Мартин, казалось, пребывал в шоке, как и все мы. Стоял и таращился на то, что он натворил, с лицом, окаменевшим от ужаса. Он выпустил из рук меч, и тот, выпав из зияющей раны, шлепнулся в грязь.