немедленно. Сзади просигналил другой автомобиль. — «Зеленый», — сказал голос с заднего сиденья, цепь немного ослабла. — «Продолжай движение по этой улице», — сказал он, — «поезжай по правой полосе, на скорости не дольше двадцать пять миль в час». И я тронулась с перекрестка. «Ты выполняешь все мои указания», — предупредил он меня, — «немедленно, и вот еще что, обращаясь ко мне, Ты должна говорить — Сэр». «Да», — прошептала я. И цепь натянулась. — «Да, Сэр», зашептала я, пытаясь вдохнуть. Цепь немного ослабла.
— Похоже, тебе уже преподали, что надо повиноваться, и смотреть на мужчин с уважением, — отметил я.
— Да, Господин, — подтвердила она, и продолжила свою историю: «Даже не пробуй выкинуть какую-нибудь глупость вроде остановки в неположенном месте или повреждения машины, поскольку я смогу убить тебя немедленно, прежде чем исчезнуть» — предупредил он меня. — «Да, Сэр», — ответила я. «Ты можешь смотреть в зеркало заднего обзора, если хочешь. У тебя есть мое разрешение». Я испуганно посмотрела в зеркало. Вокруг моего горла, туго затянутая петлей, была обернута узкая золотая цепь. На ее концах виднелись две узкие деревянные ручки, зажатые в его руках.
— Это была цепь для захвата женщин, — пояснил я. — Нужно отличить ее от стандартной гарроты, которая представляет собой провод с ручками и может легко перерезать горло жертвы. Стандартная гаррота непрактична для захвата пленницы, жертва даже при рефлекторном движении, может порезать свое собственное горло.
— Независимо от того, что это было, — вздохнула она, — это было очень эффективно. И отлично меня контролировало.
— Конечно, — усмехнулся я. — Именно поэтому оно и используется для подобных дел.
Девушка продолжала:
— Через несколько мгновений мужчина соединил рукоятки цепи, и закрутил цепь. Так он мог держать ее одной рукой. Он повернул руку и затянул цепь на моем горле, наполовину душа меня и затем вновь ослабил, немного. Он отлично продемонстрировал свою власть надо мной. Затем он дал еще немного слабины. «Так-то лучше, не правда ли, детка?» — спросил он. «Да, Сэр», — ответила я. «Хорошо, у нас будет долгая поездка вместе». Мы продолжали путь, я была испугана, а он сидел сзади и давал мне указания. Со стороны могло показаться просто, что человек на заднем сиденье, наклонился вперед, улыбается, возможно, разговаривая со мной. Если кто-либо видел тонкую золотую цепь на моем горле, он, несомненно, не мог знать о ее назначение.
— Он не был в маске? — спросил я.
— Нет.
— Маска могла вызвать подозрения.
— Действительно, — согласилась она, и продолжила:
«Не бойся смотреть на мое лицо, если хочешь, Ты дольше его никогда не увидишь, после того, как тебя доставят», — засмеялся он. «Доставят!?» — воскликнула я. «Да, доставят, мой симпатичный товар». Мы продолжали путь. Он постоянно держал цепь слегка натянутой, я предполагаю, что это стандартная угроза и аргумент для захваченной девушки, но, тогда, когда мы ехали, это приводило меня в изумление и ступор. Легкого давления на цепь было вполне достаточно, чтобы держать меня в повиновении. Ландшафт становился все более отдаленным и пустынным. Скоро мы поехали по гравийной дороге, а затем и по грунтовой, вдоль ряда темных, редко стоящих и выровненных деревьев. Я запомнила очень немногое из того, что происходило. Я была очень испугана, поймите, цепь была на моем горле. Лучи от фар впереди казались мне дикими на этой дороге. «Притормози здесь», — потребовал он, — «остановись среди тех деревьев». Я повиновалась его командам. Я выключила фары и заглушила двигатель. Я доставила сама себя, хотя, к кому, куда, и для чего, я не имела понятия. Он, цепью, вывел меня из автомобиля, и вскоре я была в руках уже других мужчин. Он отошел в сторону, спрятав цепь с ручками, в карман своей куртки. Я была брошена на живот в траву.
Мои руки были закреплены сзади каким-то металлическим сдерживающим устройством. Оно было прочным и негнущимся. Мои лодыжки скрестили и связали короткой веревкой. Какой-то металлический ножной браслет был закреплен на моей левой лодыжке.
— Это идентификационный ножной браслет рабыни, — объяснил я. — Его сняли сразу после твоей доставки на Гор.
Ящикоподобное устройство появилось около моей головы, — рассказывала она дальше. — Оно представляло собой что-то вроде ящика, две половины которого соединялись посредствам петель с одной стороны, а с другой стороны, той, что была раскрыта, имелись полукруглые вырезы. Мою голову подняли за волосы, и поместили горло на один из вырезов, после чего вторая створка ящика была захлопнута, пряча внутри мою голову, и достаточно свободно охватывая мою шею. Мое горло обернули толстой тканью и втолкнули ее в зазор между шеей и краями теперь закрытых полукруглых вырезов в створке ящика.
— Интересно, — отметил я.
— Моя голова была скрыта в коробке, — меж тем продолжала она свой рассказ. — Я услышала звук отъезжающего автомобиля. Несомненно, моего собственного, управляемого парнем с цепью.
— Это вполне вероятно. Он хотел бы иметь средства для возврата в город, и конечно, следовало оставить автомобиль, далеко от излюбленного места похитителей.
— А я вынуждена была остаться там, — горько проговорила она.
— Конечно. Ты была всего лишь еще одной доставленной пленницей.
— Потом в коробку пустили газ, — сказала она. — Я попытался бороться. Но нога мужчины держала меня на месте. Я потеряла сознание. А пробудилось я, не знаю насколько позже, в местности поросшей травой в этом мире, прикованной цепью за шею вместе с другими девушками.
— Интересно, — пробормотал я. — Я, конечно, не знаю точно, но тебя, похоже, хранили в течение нескольких дней, а возможно даже нескольких недель.
— Хранили? — удивленно спросила она.
— Да, — задумчиво проговорил я, — может быть, в замороженном виде. А когда трюм был заполнен товаром, вас отправили всех сразу и сдали оптом.
— Вы говорите об этом, как если бы я могла быть вещью, — обиженно сказала девушка, — простым товаром.
— Ты, — рыкнул а.
— Да, Господин, — дернулась она от неожиданности.
Я потянул рабскую тунику, и затем, таща ее вверх, сначала вынудил девушку сесть, потом поднять руки, и сдернул с нее одежду через голову.
— Вы возражаешь? — насмешливо, спросил я.
— Нет, Господин, — ответила она. — Я, не могу возражать. Я — рабыня.
Я отбросил скудный предмет одежды в сторону, на траву.
— Так значит Ты не вещь, — спросил я, глядя ей в глаза.
— Нет, Господин, я не вещь. Я — рабыня.
— Ляг на спину, руки раскинь в сторонах, ладони рук разверни к лунами Гора, — приказал я ей.
— Да, Господин.
— Подними левое колено. Еще немного. Вот так, — управлял я ее телом.
— Да, Господин.
Я стоял и смотрел вниз на нее.
— Я теперь лежу выставленная перед Вами, как рабыня, Господин.
— Это соответствующе и надлежаще для тебя? — спросил я.
— Да, Господин.
— Почему?
— Поскольку я — рабыня.
— Ответ верный и подходящий, — похвалил я девушку.
— Да, Господин.
— Действительно ли Ты — новая рабыня?
— Да, Господин.
— Этот ответ является неверным, — огорошил я ее.
— Господин? — не поняла рабыня.
— Единственный смысл, в котором Ты — новая рабыня, — объяснил я, — состоит в том, что раньше твое рабство не было юридический оформлено.
— Господин? — она все еще не понимала.
— В течение многих лет Ты уже была рабыней, только такой, на кого право собственности пока не было должным образом оформлено, всего лишь формальность, недавно исправленная на Горе.
Она смотрела на меня снизу.
— Это — то, что, уже давно, признала твоя тетя, — говорил я, любуясь распростертой передо мной рыжеволосой рабыней, — хотя, возможно, она сделала это не вполне осознанно. Это, было признано еще более ясно твоей бывшей начальницей, женщиной-руководителем. Она одевала тебя, и обращалась с тобой, как если бы Ты в действительности была рабыней, не так ли? — задал я ей вопрос, на который мог быть только один ответ.
— Да, — сказала девочка, сердито.
— Да?
— Да, Господин.
— Я думаю, несмотря на другие возможные соображения и преимущества, которые, могли быть вовлечены в ее линию поведения по отношению к тебе, мне совершенно ясно, что она пыталась быть доброй к тебе, она пыталась пояснить тебе, кем Ты была на самом деле, пытаясь поощрить тебя средствами верными для твоей собственной природы.
— Возможно! — сказала девочка, все еще сердито.
— Тебе нравится красивая одежда, не так ли? Любишь быть привлекательной для мужчин.
— Да, Господин!
— На Горе, в противоположность Вашему миру, порабощать рабынь — это общепринятая практика.
Она сердито посмотрела на меня.
— Тебя уже заклеймили и поработили на Горе, не так ли?
— Да, Господин.
— Почему, как Ты думаешь?
— Поскольку я — рабыня? — спросила распростертая передо мной девушка.
— Да, Ты рабыня!
Она сердито отвернула свою голову в сторону.
Я смотрел на нее. Она была необыкновенно изящна и красива. Я не сомневался, что Грант сможет сторговать за нее пять шкур желтого кайилиаука.
— Смотри на меня, Рабыня, — приказал я.
Она быстро перевела на меня свой взгляд.
— Да, Господин.
— На Земле, Рабыни вроде тебя, вовремя не обращенные с рабство согласно закону, часто используют их красоту для их собственной выгоды. Их красота открывает им двери, она облегчает их пути. Она делает жизнь легкой для них. Они используют ее для дальнейшей карьеры, чтобы получить богатство, и умалить других женщин.
— Да, Господин, — прошептала она.
— Но здесь, на Горе, условия резко отличаются.
— Да, Господин.
— Здесь, на Горе, твоя красота полностью является собственностью, как и Ты сама.
— Да, Господин.
— Так кому твоя красота принадлежит, на Горе.
— Моему хозяину, Господин.
— Да, и именно он, а не Ты, моя дорогая, полностью будет решать, что должно быть сделано с ней, и как ею должно пользоваться.