— Интересно, — отметил я и спросил, — а что означает вот это? — Я поместил средние пальцы правой руки на большом пальце, вытягивая указательный палец и мизинец. Это было похоже на острую морду и уши.
— Ты видел, подобный знак у Пыльноногих, — сказал Грант. — Он означает дикого слина, но также его используют для племени Слинов. А знаешь, что означает вот это? — Он тогда растопырил указательный палец и средний пальцы своей правой руки и протянул их слева направо, перед телом.
— Нет, — я даже не мог догадаться.
— Это — знак для домашнего слина. — Видишь? Он походит на оглобли волокуши, в которые могло бы быть запряжено такое животное.
— Да! — воскликнул я.
— А что это? — спросил он, проведя своим указательным пальцем правой руки через лоб, слева направо.
— Белый? — попробовал я угадать.
— Правильно. Неплохо.
— Это походит на линию края шляпы, поперек лба, — пояснил я.
— Хорошо, — похвалил он. — А это? — Немного изогнутыми пальцами обеих рук, он сделал нисходящие движения от верха головы к плечам. Было похоже, как если бы он расчесывал волосы.
— Женщина?
— Хорошо. Отлично. И это?
— Белая женщина? — спросил я.
— Да, — согласился он. Он прочертил линию своим указательным пальцем правой руки через лоб, слева направо, а за тем открыл руку и опустил ее, к его плечу, в движении расчесывания.
— Как Ты думаешь, что это означает?
Он тогда сделал движения расчесывание рукой, затем опустил свою голову и посмотрел на левое запястье, которое он крепко сжал в правой руке. Левое более слабое запястье, беспомощно во власти более сильного правого.
— Я не уверен.
— Второй знак указывает на неволю, — намекнул он.
— Рабыня?
— Правильно, — улыбнулся Грант, — но, этот знак в более широком смысле, может означать любую белую женщину, и часто используется именно так.
— Значит тот же самый знак, означает и белую женщину и рабыню?
— Да. Это — наиболее распространенный способ обращения с белой женщиной. Ты же видишь, в Прериях, все белые женщины рассматриваются, как являющиеся рабынями. Наши друзья с равнин делят белых женщин на тех, кто уже, должным образом, был порабощен, и тех, кто, ненадлежащим образом, еще пока на воле.
Я задумался над природой женщин, и их привлекательностью.
— Это имеет смысл, как мне кажется, — сказал я. — А есть ли какие-нибудь краснокожие женщины, которые являются рабынями?
— Конечно, есть, — подтвердил Грант. — Они обожают захватывать женщин своих врагов, чтобы потом превратить их в собственных рабынь. Конечно, Ты можешь себе представить, насколько приятно для этих парней, быть обслуженным, одной из женщин врага, да еще и как рабыней.
— Конечно, — не мог не согласиться я.
— Такая женщина может быть обозначена следующим образом, — стал показывать он, — при помощи знака женщины, сопровождаемого знаком для краснокожего, и сопровождаемого знаком неволи. — Он иллюстрировал свои слова знаками.
— Я понял.
— Если контекст ясен и так, то могут использовать только знаки для просто рабыни.
— Понятно.
— Вот еще один способ обозначить белую женщину или рабыню, — продолжил он.
Он сделал знак для женщины, сопровождаемой нисходящим выразительным жестом, как если бы держал стрекало или плеть.
— Иногда, также, когда контекст понятен, может использоваться один только этот знак. — Он тогда растопырил, средний и указательный пальцы правой руки и положил их на указательный палец его левой руки. — Видишь? Это — лодыжки, привязанные к ножным распоркам.
— Я понял.
— Значения этих знаков понятны, более слабое, удерживаемое более сильным, она, кто подвергается кнуту, или та, ноги которой могут быть разведены для удовольствия ее Господина.
— Да.
— А что, по-твоему, это? — загадал Грант следующую загадку. Он держал левую руку ладонью, перед грудью, и поместил указательный и средний палец правой руки верхом на ребре левой ладони.
— Наездник? — Предположил я.
— Кайила, — поправил он. И держа свои руки так, как они есть, он покрутил ими маленькими кругами, как если бы кайила была в движении. — Это будет — скакать верхом.
— Понятно, — сказал я.
— Следующий знак. — Он поместил левый кулак передо ртом и прорезал между ним и лицом краем открытой правой руки.
— Не знаю.
— Это — нож, — объяснил он. — Видишь? Кто-то держит мясо в руке и зажимает его между зубами. Теперь он отрезает кусок от мяса, чтобы съесть, таким образом, это знак для ножа.
— Хорошо, — сказал я. — А что это означает? — Я прочертил воображаемую линию через горло указательным пальцем правой руки. Я видел, что Стебли кукурузы сделал этот знак в его разговоре с Грантом.
Глаза Гранта, казалось, потемнели.
— Это — знак для Кайила, — ответил он. — Племя головорезов.
— Ох, — только и смог выговорить я.
— Ты, возможно, видел вот этот знак, — продолжил Грант. — Он — интересный. — Он тогда поднял кулаки перед грудью, почти касаясь большими пальцами, и затем выбросил остальные пальцы, горизонтально.
— Понятия не имею, что это означает.
— Это тебе ни о чем не напоминает? — спросил Грант, и повторил знак.
Внезапно волосы у меня на затылке встали дыбом.
— Это похоже на мужчин, выбегающих из колонн, — сказал я, — разбегаясь, чтобы занять позиции для сражения.
— Да, — согласился Грант. — Это — знак для солдат.
Он добавил к нему знак для верховой езды, и тот, что для Кайила.
— Солдаты и кайила, — угадал я. — Кавалерия.
— Да, — сказал мой преподаватель. Он тогда поднял оба кулака близко к груди, с тыльными сторонами рук вниз и полусогнутыми указательными пальцами. Потом он сделал круговое движение вперед.
— Колеса? — предположил я, и сразу поправился: — Фургоны.
— Да, — сказал торговец.
Эти последние знаки использовались Стеблями кукурузы. Грант знал, что я это видел.
— Я не хочу показаться любопытным, — обратился я к Гранту.
— Все в порядке, — заверил меня Грант.
— Возможно, мы не должны продолжать.
— Все в порядке, — повторил Грант.
Я опустил руки к земле, с пальцами изогнутыми вверх и немного в стороны, качнул свои ладони в маленькой, восходящей кривой.
— Трава.
Я поднял правую руку, ладонью вниз, на уровень плеча, и опустил ее, пока до земли не осталось приблизительно восемнадцать дюймов.
— Высота, — объяснил Грант. — Высоко. Высокая трава. Лето.
Летнее солнцестояние произошло несколько дней назад.
Я сложил руки, правая рука, покоящаяся сверху левой, потом поднял обе руки, пока мои пальцы не указали вверх.
— Распространение света. День. Свет.
Я повторил жест еще дважды.
— Три дня. Три дня назад, мы можем предположить.
Я поднял руки перед собой, с немного изогнутыми пальцами, и сцепил руки, вместе образуя кривой кольцо.
— Много, — сказал Грант. — Очень много.
Я потер тыльную стороны левой руки от запястья до сустава указательным пальцем правой руки.
— Краснокожие, — улыбнулся Грант. — Пересмешники, Кайила, Слины, Желтые Ножи, Кайилиауки.
Я медленно ударил в ладони три раза. Это походило на удары крыльев. Теперь я понял, что это знак для племени Пересмешников. Пересмешник — большая, желтая, длинноклювая, общительная, прожорливая птица Прерий. Ее иногда, также называют Птицей Зерна или Птицей Кукурузы. Я прочертил пальцем по горлу. Это обозначало Кайила — головорезов. Знаком для племени Слинов был тот же самый знак, что и для дикого животного, соединение среднего и безымянного пальцев правой руки с большим и вытянутые указательный и мизинец, это изображение острой морды животного и его ушей. Знаком для Желтых Ножей был знак для ножа, сопровождаемого знаком для пересмешника. Позже я узнал, что знак для одного только ножа будет достаточен для этого племени. В составном знаке птица используется из-за своей окраски.
Кстати говоря, прилагательные в знаке обычно, хотя и не всегда, следуют за существительными.
Несомненно, подобная конструкция отражает общую грамматическую особенность разговорных языков дикарей. Слово «mazasapa», например, буквально означает «черный металл». «Maza» переводится как металл, а «Сапа», как — черный. Мы перевели бы это выражение, конечно, как «железо». Знак для кайилиаука, как я ожидал, состоял в том, чтобы держать три пальца, предполагая три рога украшающих косматую голову этого большого, несдержанного, громыхающего жвачного животного с маленькими глазами.
— У тебя превосходная память, — заметил Грант. Я как мог, восстанавливал ту часть беседы, между Стеблями кукурузы и Грантом, которую я видел.
Я поднял руки перед собой, с ладонями, смотрящими друг на друга, с левой рукой немного впереди правой. Я быстро выдвинул правую ладонь, вперед.
— Быстро, — перевел Грант. — Быстрый. Спешить.
Я поднял левую руку перед собой, ладонью наружу, со своим разведенными указательным и средним пальцами, формируя «V». Я прижал свою правую руку к своему правому плечу, с указательным пальцем, поднятым вверх, и быстро опустил этот палец, в пространство между указательным и средним пальцами левой руки.
— Убить, ударить, бороться.
Я дополнил этот знак, знаками «много», «белый», «белая женщина», «солдат», и «кавалерия».
— А теперь скажи, что это за знак? — спросил я. Я придал чашевидную форму правой руке, опустив ее почти до земли, с частично закрытыми пальцами, и поднял ее на несколько дюймов от земли, с коротким, волнистым движением.
— Это — знак для огня, — пояснил Грант. — Огонь.
— Вот это предшествовало знаку огня, — показал я, и поднес кулаки близко к груди, с тыльными сторонами вниз, и изогнул указательные пальцы. За тем сделал круговое движение вперед, показывавшее вращение колес.
— Этот последний знак, как я помню, показывает фургоны.
— Да, правильно.
Я замолчал. Я не чувствовал необходимости в разговоре. Я слушал потрескивание огня.
— Фургон, или фургоны, конечно, — согласился Грант. — Точное значение зависит от