бы оставить, поскольку они находят, что это заинтриговывает, возбуждает и призывает их сорвать ее с женщины. Кроме того, если позволить рабыне носить, пусть скудную, но одежду, то появляется еще один способ держать ее в узде. Например, ей могут приказать снять одежду, или он будет просто сорван с нее, и не маловажно, к это будет сделано, наедине или публично. Нужно помнить, что рабыня, не имея никаких прав, не имеет права и на одежду, которая, как и она сама является собственностью рабовладельца. То, что девушка носит, даже тряпка обычно — символ того, что хозяин ей доволен, и довольно значительный символ.
Зачастую одежда рабыне достается ой как нелегко. Наедине со своим Господином, конечно, ей часто не предоставляют даже тряпки, чтобы прикрыть наготу. Рабыня — собственность Господина, и внутри его жилища, она выглядит полностью в соответствии с его предпочтениями.
— Позаботься о вещах, которые были моими, — попросил я. — Если Ты конечно не против.
— Я сделаю это, — пообещал Грант.
У рабов нет собственности. Это именно они являются собственностью.
— Я думаю, что пора последовать за Кэнкой, — сказал я Кувигнаке.
— Скачи отсюда. Спасайся, — в последний раз попросил Грант.
— Забирайся в седло, — скомандовал я Кувигнаке, который все еще стоял, покачиваясь, опираясь на копье, как на посох.
— Я пойду сам, — упрямо отказался краснокожий юноша.
— Ты слишком слаб, — напомнил я.
— Я — Кайила. Я пойду сам.
Он, раскачиваясь из стороны в сторону, сделал два или три неверных шага, помогая себе копьем. Но, внезапно, его же ноги, признали его ошибку. Мгновение он еще удерживал себя копьем, но не устоял, и завалился на бок. Уперев свое копье в землю, и помогая руками, юноша вновь принял вертикальное положение. Он смог сделать еще два или три шага вслед Кэнке и его отряду, раскачиваясь и держась за импровизированный костыль, но снова тяжело упал в траву. Я дернулся, чтобы прийти к нему на помощь, но рука Гранта легла на мое плечо, останавливая меня.
— Нет. Не унижай его. Он — Кайила!
Я заметил, что Прыщи даже не пошевелилась, чтобы помочь ему. Я кивнул.
Кувигнака с трудом принял сидячее положение, и теперь с сердитым видом сидел в траве со скрещенными ногами. Копье осталось лежать около него.
— Я решил отдохнуть, — сказал он. — Я посижу здесь некоторое время. А потом встану, и пойду дальше.
— Замечательно, — сказал я.
— Возможно, он будет не в состоянии идти в течение нескольких дней, — заметил мой товарищ.
— День или два, как минимум, — прикинул я.
— Возможно, — не стал спорить Грант.
— Он — Кайила, — сказал я.
— Это верно, — улыбнувшись, согласился Грант, повернулся к Прыщам, и сказал:
— Девочка, Тебе, что, нечем заняться? Упакуй наши товары во вьюки. Нас ждет дальняя дорога.
— Да, Господин, — отозвалась она.
Я оказал свою помощь Гранту и Прыщам, и за несколько ен, мы уложили товары, что были разбросаны вокруг на волокуши, и частично во вьюки наших грузовых кайил. Прыщи убрала ненужные теперь караванные цепи и наручники, привязав их к шкурам, погруженным на волокушах.
— Желаю тебе всего хорошего, — сказал я Гранту.
— И тебе всего хорошего, — с грустью ответил он мне.
Напоследок я обернулся и посмотрел на Гранта с Прыщами, и направился вдаль, сквозь высокие травы. Они махали мне вслед, и я махнул им в ответ. Через некоторое время, когда, я достаточно удалился от них, идя по следам Кэнки и его отряда, вдали я смог разглядеть дым вечерних костров. По-видимому, это был лагерь воинов Кайила.
Кэнка не связал руки Виньелы. Он позволил ей бежать, у бока его кайилы, не будучи привязанной веревкой за шею. Это казалось необычайной льготой, распространенной на новую девушку. Я улыбнулся про себя. Я подозревал, что молодой воин уже позаботился о своей рыжеволосой рабыне. Что-то я сомневался, что он жаждет передать ее Махпиясапе, своему вождю.
— О чем Вы думаете? — спросил меня Кувигнака.
— О разном.
— Если Вы не собираетесь бежать, — заметил Кувигнака, — то Вам стоит поторопиться вслед за Кэнка.
— Я буду ждать тебя, — сказал я ему.
— Я могу посидеть здесь некоторое время, — сказал он.
— Я буду ждать, — сказал я, и улыбнулся.
— Доля раба среди Кайила, да и среди всех наших народов вообще, не легка, — предупредил краснокожий.
— Я и не ожидал иного, — заверил я моего нового друга.
— По крайней мере, Вы не женщина, — улыбнулся Кувигнака. — Кайила, как и все остальные племена, не отличаются особой нежностью в отношении со своими бледнолицыми красотками.
Я кивнул, соглашаясь. Иного я и не предполагал.
Полная приятность, всегда и всеми способами, и полная покорность любому мельчайшему капризу хозяина, обычное требование ко всем гореанским рабыням, кстати, не только для тех, кто носит ошейники краснокожих. У меня не было никаких сомнений, что нашлось бы немало мужчин в городах, кто мог бы проинструктировать даже дикарей в вопросах, того как надо использовать, управлять и контролировать рабынь. Если я что и подозревал так это то, что участь рабыни в Прериях могла быть даже немного легче, чем доля ее порабощенной сестры в гладких коридорах и прекрасных дворцах высоких городов. На каждой улице, на каждой площади в каждом городе, совершенно точно, Вы сможете найти место для привязи рабынь и кольца для наказаний.
— Кэнка даже не привязал Виньелу, — напомнил я.
— Пусть она только попробует вызывать у него недовольство, даже самое наименьшее, — усмехнулся Кувигнака, — и она быстро обнаружит, что она — рабыня, а он — ее Господин.
— Можно не сомневаться, — согласился я.
Я думал, что это могло бы быть хорошо для прежней мисс Миллисент Обри-Уэллс, прежней дебютантки из Пенсильвании. Такие девушки расцветают лучше всего, когда их держат под угрозой наказаний.
— И я не был раздет и связан.
— Нет.
— Я не могу понять этого.
— Не так уж и трудно это понять, — усмехнулся Кувигнака.
— Почему подобные обычные процедуры не были применены ко мне? — прямо спросил я Кувигнаку. — Почему на меня не напали? Почему мне предоставили возможность сбежать? Почему ко мне отнеслись с такой терпимостью?
— Разве Ты не можете предположить? — спросил Кувигнака, хитро прищурившись.
— Нет, — недоуменно ответил я.
— Кэнка — мой брат.
— Что Вы делаете? — удивился Кувигнака, когда я подвел к нему свою кайилу. — Что Вы делаете? — возмутился он, но я уже поднял и аккуратно водрузил в седло. — Я могу идти сам.
— Нет, не можешь.
— Через некоторое время я буду в состоянии сделать это, — заявил он.
— Езжай, — оборвал я его.
Я поднял из травы копье и вручил его краснокожему. Оно было с длинным металлическим наконечником, приблизительно девяти дюймов длиной, прикрепленным к древку двумя заклепками, и дополнительно усиленным обмоткой сыромятным ремешком. Характер этой обмотки и три боковые красные марки у края древка четко указывали, что копье принадлежит Кайила. Другие марки на оружие, возможно, указывавшие на владельца, были глубоко процарапаны, вероятно лезвием ножа. К копью не было прикреплено ни одного пера, что говорил о том, что оно еще ни разу не касалось врага.
Кувигнака покачнулся в седле, и я помог ему удержать равновесие.
Я смотрел вдаль, в бескрайние прерии. Где-то там скрывается Зарендаргар.
Я пришел сюда, чтобы найти его. И не я один. Есть и другие, прибывшие на его поиски. Ког и Сардак с несколькими соратниками, и, по крайней мере, еще одним кюром, которого я видел рядом с Ваниямпи, пережили недавнее сражение. Я не сомневался, что они пойдут до конца в своей кровавой миссии. Кюр стоек. Я не думал, что эти кюры, подвергнутся большой опасности от дикарей. Несколько из них смогли выбраться из центра сражения практически неповрежденными. Они были незнакомы краснокожим. Полагая, что они могут быть жителями Мира Магии, дикари, вполне вероятно, дадут им приют и помощь, везде, где возможно.
К ним не будет такого предубежденного отношения, как к одинокому белому мужчине, путешествующему по Прериям. За таким, здесь могут начать охоту просто для развлечения.
Я предположил, что Альфред из Порт-Олни, капитан наемников вместе со своими людьми, сейчас должен быть где-то на пути назад к цивилизации. Я ожидал, что они будут успешны в этом усилии. Немногие племена, большинство из которых обычно делятся на мелкие кланы, вероятно, желали бы, или были бы в состоянии, испытать свою силу против приблизительно трехсот или четырехсот всадников. Тем более что солдаты наученные горьким опытом, теперь несут службу не в пример внимательнее. Уроки из их глупого высокомерия были извлечены. Те, кто пережил такие ошибки, редко допускают их повторение впредь. Я не ожидал снова увидеть Альфреда, или его мужчин.
Я оглянулся и посмотрел вниз, в неглубокую долину. Я мог видеть Тыкву и его Ваниямпи, что все еще очищали место бойни. Позади одного из частично сожженных, брошенных фургонов была та, кто когда-то был гордой Леди Мирой из города курорта Венна, и агентом кюров по совместительству. Теперь она не более чем раздетая, сочная, прикрепленная к ярму рабыня, привязанная за лодыжку к оси фургона. Она была найдена среди солдат, но, несмотря на это, была раздета для оценки того, могли ли она заинтересовать дикарей на предмет обладания ей. Данный ей небольшой шанс спасти свою жизнь, показав свое желание к подчинению и совершению интимных действий с ногами кайилы хозяина, он не упустила, хорошенько облизав и высосав грязь с пальцев и ногтей ног животного. Тем самым, возможно спасая свою жизнь, она ясно дала понять всем, что она пригодна для рабства, что ее хорошенькое горло вполне пригодно для ошейника. Вот только, совершив эти грязные и унизительные действия, подходящие только рабыне, и я не удивлюсь, будучи неистово ими возбужденной, она была обманута в ее ожиданиях и вместо того чтобы быть отданной властному и строгому Господину, но оказалась связанной и переданной Ваниямпи. Такая интересная шутка была сыграна с возбужденной и униженной женщиной. Насколько жестоки, могли быть унижения краснокожих! Раздетую и уже почувствовавшую себя рабыней, ее отдали бесполым Ваниямпи. Она была бы приписана к одному из их загонов. Они будут «уважать» ее. Ей даже уже дали кличку, теперь она — Репа.