– Я бы всё же хотела поговорить с тобой, Вельд, – сказала Рейтен, вырывая меня из задумчивости.
– О чём? – спросил я равнодушно.
– О нашем деле. О главном деле.
Я тихонько застонал.
– Сегодня?
Рейтен кивнула.
– Если мы примем решение, то армию нужно начинать готовить заранее…
– Мы не примем решения.
– Если же нет, – продолжила она, не замечая моих слов, – то я больше не буду тебя уговаривать.
Предложение звучало весьма неплохо.
– Хорошо, – согласился я, – говори.
– Ты должен понять, что если ты примешь наше предложение о помощи, после победы ты сможешь делать что угодно. Или не делать ничего, если тебе захочется. Никто больше ни к чему не сможет тебя принудить.
– Дальше.
– Ты можешь остаться править или передать власть кому-то, кто более заинтересован в ней. Уверена, Дзэрн с удовольствием…
Дзэрн торопливо шикнул.
– Дальше, – поторопил я.
– Если же нет… – Рейтен помолчала. – Охота на тебя не прекратится никогда. Твои приграничные приключения – лишь малая толика того, что тебе придётся пережить, потому что королю куда выгоднее видеть тебя мёртвым, чем сосланным и отлучённым.
Я поджал губы. Что ж, и это можно понять. Но я скорее покину королевство навсегда, чем впутаюсь в эти дрязги. Тем более, что желание Рейтен и Дзэрна очевидно – они хотят привести меня к власти и править вместо меня. В этом варианте есть некоторые плюсы. Но мне не хочется остаться в истории королём, при котором правил туат Совы. И тем более я не вижу смысла ради них преступать клятву.
– Нет, – сказал я наконец, – прости, Рейтен, но – нет. Я не играю в твои игры. Я не люблю интриги. Ты говоришь, что сейчас я стану объектом травли, но если я займу престол – я буду под прицелом всегда. Пожалуй, тронный зал – самое отвратительное место во всей столице. Короли плохо спят и плохо едят, опасаясь яда в каждом бокале и отравленной иглы в каждой щели.
– Ты дурак, Арт, – Рейтен резко выдохнула. – Мне очень жаль, что ты вляпался в эту историю.
Я пожал плечами.
– Тебя удовлетворил мой ответ?
– Нет, но я его принимаю, – Рейтен улыбнулась. – Давай забудем об этом разговоре. Ты не хочешь вскрыть подарок?
Я кивнул и, подозвав слугу, вручил ему записку. Он удалился и вернулся с небольшой коробкой в голубой обёртке на серебряном подносе. Взяв свёрток в руки, я порвал бумагу и увидел перед собой бутыль редкого вина из земель дроу. Я усмехнулся. Не сокровище, конечно, но вполне неплохо.
– Угостишь или будешь хранить? – спросила Рей.
– Угощу, – легко согласился я и, магией потянув пробку, с громким хлопком открыл бутыль. Разлил вино на троих – себе, Рейт и Дзэрну – и, снова заткнув пробкой бутыль, поставил рядом с собой.
Затем поднял бокал и принюхался. Вино пахло необычно. Какими-то цветами, пожалуй. Я сделал осторожный глоток. Вкус вполне приятный. Я осушил бокал до дна. Сразу же захотелось ещё. Особой тягой к алкоголю я никогда не страдал, но решил не отказывать себе в этот раз – хуже ведь быть уже не может. Я и не заметил, как бутыль опустела, а Рейтен подставила мне руку, помогая выйти из-за стола.
– Нужно отдохнуть, – сказала она, и мы, пошатываясь, направились прочь. Двор раскачивался перед глазами, и я плохо понимал, куда иду. Мы переступили какой-то порог. За спиной скрипнула дверь. Мой затылок взорвался болью – и стало темно.
Альдэ
Очнувшись, я сначала подумала, что мне приснился кошмар. Всё тело ныло, но я не была избита. Я хотела было пощупать руками лицо, но обнаружила, что запястья все еще скованы. Я дернула посильнее. Ничего. Осмотрела цепь, которую наконец-то разомкнула сегодня под утро, и застонала в голос. Проклятое звено, над которым я билась всю ночь напролет, изогнулось и перекрутилось, снова прочно сцепив цепь. По всей видимости, это произошло тогда, когда Вельд дал мне пощечину, а я задергалась изо всех сил, пытаясь освободить руки, чтобы защититься.
Так… Значит, я и правда дралась с этим подонком, который словно обезумел. Но если верить моей памяти, у меня должна быть рассечена бровь. Однако я была относительно цела и, кажется, здорова. Я пошевелила носом и губами. На лице ничего не болело. Так и не придя ни к каким выводам, я вновь принялась ощупывать и дергать цепь. Мне бы сейчас тот кинжал, которым я действовала вчера. Но он лежал на тумбочке у окна, и добраться туда я не смогла бы при всём желании. Я обвисла на цепи. Оставалось надеяться, что Вельд вскоре появится, и я смогу добраться до оружия на его поясе раньше, чем он снова начнет распускать руки. Впрочем, смех и песни, доносившиеся со двора, оставляли на его ранний приход мало надежды.
Йоль. Я вздохнула.
Мой народ куда более общителен, чем принято считать. Пиры же и празднования для нас – события великой радости, с пением, танцами. Особенно мы любим праздничную охоту. Великая охота – дело всего клана: и молодые, и старые принимают участие в ней. Великая охота – больше чем охота. Это религиозная церемония и повод всем кланам собраться вместе.
Наши кланы никогда не бывают в точности похожи между собой. Некоторые живут в постоянных деревнях, отстраивая небольшие хижины. Другие вечно в пути, живут в палатках и шалашах.
Мы любим музыку и искусство – просто не стараемся их сохранить. Радость искусства в том, чтобы творить его, петь или танцевать, но не в том, чтобы повторять то, что придумали до тебя.
Сейчас в Вечном Лесу жгут костры и пекут ароматный хлеб, который Хранители оделяют силой. Съевший его может говорить с духами, раны его исцеляются, а на сердце наступает покой. Я не встречала Йоль девять лет, но каждый год из сумрака меж ветвей следила за тем, как водят хороводы те, у кого есть дом.
Ничего не изменилось. Я снова наблюдала за другими из темноты. Впрочем, нет. Теперь я к тому же была скована.
Я уже успела задремать под звуки обрядовых песен, когда дверь открылась. Я подобралсь, приготовившись к худшему. Я бы, наверное, выставила перед собой руки, если бы могла. Фигура в плаще, появившаяся в дверях, не могла принадлежать Вельду. Гость был шире в плечах и казался каким-то квадратным. А за спиной его стояли ещё двое, одетые так же. Лица всех троих скрывали капюшоны. Они вошли и остановились возле меня.
– Эта? – спросил один из них.
– Она, – подтвердил тот, что стоял первым.
– И куда её?
– В ров.
Я натянула наручники, не обращая внимания на то, что взрезаю кожу на запястьях. Кажется, цепь немного поддалась, но вряд ли это могло меня спасти. В руках одного из пришельцев блеснул нож, он нагнулся, и лезвие уже приблизилось к моему горлу, когда с другой стороны раздался звук бьющегося стекла, и стремительная тень с клёкотом спикировала на голову убийце.
Я ещё раз рванула наручники. Видимо, опасность придала мне сил, потому что теперь они поддались вполне ощутимо. Я рванула в третий раз, так, что едва не сломала себе руки. И изувеченное мной звено наконец лопнуло. Я вскочила и кубарем откатилась в сторону, стараясь добраться до ножа. Это мне удалось, и, заполучив его, я тут же бросилась вперёд. Кажется, в темноте лунные видели хуже меня. Одного я полоснула по горлу сразу же. Другой всё ещё кричал, пытаясь избавиться от сидевшей у него на голове птицы, которая рвала его лицо когтями, норовя выклевать глаза.
Третий успел наполовину извлечь меч, но я приложила его остатками цепи по виску, а после двумя руками сдавила горло. Какое-то время противник боролся, а затем осел на пол. Я прирезала его с чистой совестью и обернулась к тому, с кем воевал мой спаситель – сокол Вельда. С последним лунным справиться оказалось проще всего. Точный удар в открытую шею – и дело сделано. Умная птица успела соскочить с падающего тела мне на плечо, и я осталась стоять, тяжело дыша, над тремя мёртвыми телами. Отличный результат, если учесть, что я толком не ела и не спала три дня, а мои изувеченные сражением с наручниками запястья сводило острой болью.
Я осмотрелась, думая, чем бы мне перевязать руки, чтобы не заляпать кровью все вокруг. Изящные носовые платки Вельда подошли лучше всего. Я выглянула в окно. Отличная ночь, чтобы бежать. Нужно лишь укрыться где-то на несколько часов, пока все заняты праздником, а затем уйти, хотя бы через тот же черный ход, которым мы попали в замок.
Я уже решила так и сделать, когда Анхельм торопливо закудахтал, став похожим на курицу. Однако говорил он вполне стоящие вещи. Прежде чем бежать, нужно было забрать оружие и копьё, и Анхельм клялся, что знает, где их искать.
– Подожди немного.
Я торопливо обшарила трупы, но ничего особо полезного не нашла и просто двинулась в коридор. Анхельм провёл меня чередой коридоров и вывел во двор. Свежий воздух после душной спальни пахнул в лицо неожиданной свежестью. Зато от запаха жареного мяса заурчало в животе. Сокол клюнул меня в ухо, и я кивнула. Сейчас было не до еды. Всё так же стараясь держаться в тени, я прошла вдоль стен до входа в приземистое каменное строение. Меня немного удивило то, что оружие хранилось в том же доме, куда недавно меня вели на суд.
Открыв дверь, я увидела коридор, ведущий в темноту. Анхельм влетел внутрь, и я последовала за ним. Мой путь лежал вниз. Узкие коридоры время от времени перемежались короткими лесенками и поворотами. Чувства мои привыкали к кромешной темноте, и я уже неплохо различала под ногами паучков и грызунов, которые и не думали прятаться от меня. За очередным поворотом я остановилась и замерла как вкопанная.
Предки! Этот эльф был мне слишком хорошо знаком. И, к добру или к худу, его отделяла от меня стальная решётка. Я укоризненно посмотрела на сокола, понимая, что любой звук может разбудить Вельда. Но птица совершенно не выглядела виноватой и громко заклекотала в ответ. Я собралась отступить назад, за угол, но было уже поздно. Мужчина, лежавший на соломенном тюфяке, поднял взлохмаченную голову. Посмотрел на меня. Потом резко вскочил и, рванувшись к решётке, прижался к ней лбом.
– Альдэ… – выдохнул он.