– Тьирен-тейкано, – сказал Вельд.
Что ж, моё чутьё меня не обмануло. Вот только…
– Роща Оракула. Но откуда она здесь? И где сам оракул?
– Когда мои предки только пришли на эту землю, мы были всего лишь осколком Великой Империи, кланом без дома и очага. Это было время великих перемен, и мы были одними из многих, кто искал возможность начать свою историю с самого начала. Но мы были истинными слугами Духов и знали, что новый дом должна осенить длань Оракула. Так был построен тьирен-тейкано. Однако прошло немного времени, и мы услышали голоса, звучавшие из Врат. Они предлагали нам дары, которых не знал Оракул. Мы приходили к тьирен-тейкано и спрашивали, что нам должно делать? Но Оракул молчал. А демоны продолжали звать. Служить им было куда проще, чем Оракулу. Они не требовали ограничивать себя в магии и в роскоши. Напротив, отвечали на все наши запросы. И постепенно тьирен-тейкано опустел. Однако даже теперь на этом острове всегда лето. Много лет назад один из наших королей хотел уничтожить алтари и построить здесь резиденцию.
– Посмотри, – Вельд указал вдаль, в сторону другого берега, и я увидел то, о чём слышали все по обе стороны реки – вздымавшуюся над городом полукруглую арку. – Дно реки между Вратами и тьирен-тейкано – самый центр города. Статуя Оракула была обращена лицом к вратам, а голова Владетеля на самой верхушке врат смотрела прямо в глаза Оракулу. Но тот король, мечтавший переделать Гелэйх а’Вэйл, резиденцию королей, хотел сам смотреть в глаза Зверя. Он попытался уничтожить статую. Когда строители подошли к священному месту, в статую ударила молния, и она рассыпалась в прах. Начался пожар, и все, кто участвовал в строительстве королевской резиденции, погибли. Лес вырос снова, а мертвецы остались мертвецами. Теперь здесь не бывает живых.
– Здесь живо всё, – я резко обернулась к нему, – и алтари, и деревья, и разрушенная статуя.
Он не понимал, и я лишь покачала головой.
– Ладно. Это не имеет значения. Я хотел говорить о другом.
– Идём, – Вельд взял меня за руку и повёл куда-то по влажной траве. Остановились мы на площадке, выложенной мрамором. По сторонам её стояли скамьи, а в центре… Я замерла. Вряд ли Вельд мог найти для разговора место хуже. Едва я ступила на каменные плиты, как ощутила в руке тепло. С каждой секундой оно становилось сильнее, пока, наконец, я не начала судорожно расстёгивать доспех, потому что прикосновение снаряжения к коже вызывало невыносимую боль.
Вельд с недоумением наблюдал за мной. Когда я в спешке отбросила на землю наруч, он осторожно подобрал его и прижал к груди, будто что-то ценное.
– Альдэ? – спросил он удивленно.
Я торопливо закатала рукав. Печать на запястье горела красным.
Вельд выругался. Схватившись за моё плечо, он рванул меня прочь, назад, в лес, а затем к берегу.
– Всё! – остановила я его за несколько метров от лодки и тут же оказалась в сильных объятиях. Уж и не знаю, с каких пор он стал таким заботливым, но его руки обжигали не хуже давешнего огня.
– Вельд… – я осторожно высвободилась и заглянула ему в глаза.
– Не стоило приходить в это проклятое место.
Я вздрогнула и кивнула. Не место было проклятым, проклята я… В остальном Вельд прав. Нам не стоило приходить.
– Уйдём отсюда?
Я кивнула ещё раз, и Вельд потащил меня к лодке. Лодочник ощутимо нервничал и при нашем появлении оживился, но ничего не сказал. Мы снова сели на дно и двинулись в обратную сторону. Постепенно происшествие забывалось, и я опять погрузилась в тепло рук Вельда, которое сегодня не казалось угрожающим, как пожар. В нём было хорошо греться, забывая обо всём. И я забыла.
Мы оказались на той самой пристани, откуда отплыли утром, когда солнце закатилось за горизонт.
– Пойдём, – сказал Вельд и попытался встать.
– Нет… – я удержала его руку, – ещё чуть-чуть.
Он замер, положив одну руку мне на живот, а другой осторожно поглаживая плечо.
– Мне никогда не было так хорошо, – сказала я тихо и почувствовала, как вздрогнули его плечи. – Правда. Я хочу остаться в этой лодке навсегда. Потому что завтра всё станет как прежде.
Его руки сильнее сжали меня. Подбородок оказался у меня на плече.
– Я тоже, – сказал Вельд и спрятал лицо у меня в волосах.
Мы долго сидели так, не обращая внимания на нетерпение лодочника. А потом в вышине раздался клёкот, и на плечо лунному опустился Анхельм. Взяв сокола на запястье, Вельд отвязал записку от маленькой лапки.
– Меня ждут, – сказал он, и голос его снова был чужим, – прямо сейчас, – он повернулся к лодочнику. – Правь в центр. А ты, – это было сказано уже мне, – постарайся не забыть, что видела в крепости.
Глава 18. Наставник
Вельд
Я крепче прижал заключённое в мои объятия тело. Эта прогулка творила со мной нечто поразительное. Никогда, даже в детстве, я не был так беспечен. Меня охватило спокойствие тем более удивительное, что я знал – из любого проёма мне в спину может смотреть арбалет. Время замерло, баюкая нас на своих волнах, и только одна мысль не давала мне покоя.
– Альдэ… – позвал я.
Не хотелось говорить громко, не хотелось говорить грубо. Альдэ казалась невесомо прозрачной, будто сама принадлежал к роду духов. Она действовала на меня как дурманящее зелье. Альдэ повернула голову и заглянула мне в глаза.
– Что?
– Ты никогда не рассказывала о своей метке.
Показалось, что черты её стали резче. Сквозь призрачное спокойствие проступил цепкий взгляд охотника.
– Не о чем говорить, – резко сказала она.
Альдэ редко бывала такой, разве что в самом начале. И именно поэтому мне показалось, что я должен разрушить этот щит, пробить одним ударом, как делал это всегда.
– Нам есть о чём говорить. И ты будешь говорить.
Альдэ вздрогнула. Черты её стали ещё жёстче. Я попытался улыбнуться, чтобы сгладить момент, и поцеловал её в скрытый золотистыми прядями висок. Это сработало.
– Ладно, – сдалась она и чуть перевернулась, устраиваясь боком в моих объятиях, но не вырываясь, – этот знак я получила, когда пыталась найти новый клан. Я была в нескольких, но нигде мне не удавалось задержаться надолго. Со временем меня вообще перестали принимать. Из рассказов охотников, которые рисковали уходить далеко и иногда даже покидали сам Койдвиг Маур, я знала, что где-то там, – Альдэ вяло махнула рукой, – за землями лунных, живут эльфы, которые… Это смешно. Эти рассказы больше походили на то, что придумывают себе люди и называют раем, но я… Какое-то время мечты о той сказочной стране поддерживали меня в моем одиночестве. Ты поймал меня, как раз когда я не выдержала и отправилась в путь – искать земли тех эльфов, для которых мой погибший клан и знак на моей руке не стали бы приговором, которые не изгнали бы меня.
– Так что там с твоим знаком? – напомнил я, понимая, что Альдэ увлеклась воспоминаниями и упустила нить рассказа.
– Да. Знак, – Альдэ вздохнула, словно просыпаясь. – Один из Хранителей тех кланов, к которым я пыталась прибиться, предложил справедливое испытание: я буду принята, если Оракул разрешит мне жить дальше. И я отправилась в паломничество к священным озёрам. Хранитель шёл рядом со мной. Три дня мы не ели и не разбивали лагерь, чтобы достичь просветления. Затем мы пришли в тьирен-тейкано и задали свой вопрос, – Альдэ вздохнула. – Дальше рассказывать нечего. Произошло то же, что и сегодня. Жжение, боль, печать. Так говорят с нами духи. Ни слов, ни образов… Только знаки, которые решают нашу судьбу. Этот знак определил: больше никто не примет меня. Это означало, что я никогда не продолжу свой род – у меня не будет детей. Я должна была уйти со своим кланом в Лес Между Миров, но я осталась. Я чужая миру Природы. Я – смерть.
– Так говорят духи… – мне захотелось крепче прижать Альдэ к себе, и я это сделал. – И ты веришь, да? Они не дают вам еды и тепла, силы и власти… Они лишь забирают и осуждают на смерть. А впрочем… Они ли? Или всё-таки ваши Хранители?
Альдэ чуть отодвинулась и обхватила локти ладонями, но я притянул её обратно.
– Я не хочу об этом думать, – сказала она, – правы они или нет, но дома у меня нет.
– У тебя есть я.
Альдэ резко повернула ко мне лицо. Глаза её были широко раскрыты, а взгляд пронзал насквозь – как стрела. Я думал, что вот-вот услышу проклятье, так дрожали её губы, но она сказала лишь одно слово:
– Да.
«Да» ударило в меня как молния. Она говорила так, будто именно сейчас согласилась стать для меня и найве, и рабыней. Но смысла произошедшего я уловить не смог. Просто поцеловал Альдэ в макушку и отвернулся, глядя на город.
– Вот сюда! – я указал лодочнику на берег, где располагался один из самых богатых районов города, и тот выбросил швартовочный канат.
Альдэ
Мы приблизились к каменному зданию, украшенному потемневшими колоннами. Стояло оно посреди ухоженной, хоть и узкой, улочки, но от него веяло холодом и пахло гнилью. В Лесу такого запаха не встретишь. Я надеялась, что мы пройдём мимо, но Вельд остановился у дверей и задумался.
– Что случилось? – спросила я, не теряя надежды.
Вельд бросил в мою сторону рассеянный взгляд.
– Нам сюда, – сказал он.
Я вздохнула. Несмотря на свои слова, с места Вельд не двигался. Он продолжал молча смотреть на покрытые копотью, будто побывавшие в аду колонны.
– Его зовут Бертен. Бертен унт Тамиран, Поющий о смерти из дома Лисы, – Вельд умолк и продолжил лишь через некоторое время: – Некоторые считают, что он был моим учителем.
Я вздохнула.
– Ты не хочешь идти к нему, – озвучила я то, что, как казалось мне, понимали мы оба. Но Вельд лишь изогнул бровь. – Если в городе тебя некому поддержать, то зачем ты здесь, Вельд? Давай уйдём туда, где у тебя нет врагов.
Вельд сжал губы в упрямую чёрточку.
– Нет, – отрезал он коротко и шагнул к воротам.
Вельд
Бертен… Я глубоко вдохнул запах дурманящих трав и человеческих тел. Каким надо было быть идиотом, чтобы послать письмо Бертену? Впрочем, других вариантов нет. Только он может помочь проникнуть во дворец. И рассказать, что там происходит, тоже может только он. Он или… О втором посланном письме я старался не думать. Его адресатом был человек куда более страшный, чем Бертен, и в глубине души я был рад, что наставник ответил первым.