– Точно. И я задал вопрос.
Тирвейнен перевёл взгляд на Эвелину.
– Да… – выдохнул он, и я улыбнулся, тоже глядя на королеву.
– И почему я не скучал по тебе, мама?
Эвелина натянуто улыбнулась.
– Придумал себе невесть что. Никогда не повзрослеешь.
– Не пудри мне мозги, – продолжая улыбаться, я шагнул к ней. – Тирвейнен, ты правда хочешь скормить её дракону?
Тирв выглядел удивлённым, и я расхохотался.
– Ему просто стыдно признаться, – мать по-прежнему оставалась спокойна.
– Да пожалуйста, – я начал закручивать новый снаряд, всё ещё внимательно глядя на неё. – Жрите друг друга и кормите друг другом драконов. Деритесь за власть, как пауки в банке, чтобы потом дрожать от страха за свою задницу. Я буду только рад, если все вы достанетесь демонам. Один вопрос, мама. Где? Моя? Найве?!
Полное уверенности лицо Эвелины на секунду дрогнуло. Не дожидаясь ответа, я швырнул в неё новый снаряд. Тирвейнен, добравшийся наконец до колокольчика, к которому пятился всё это время, пронзительно зазвонил, вызывая стражу. Я успел швырнуть ещё один сгусток огня, прежде чем пятёрка гвардейцев ворвалась в распахнутые двери – и замерла, столкнувшись с моим взглядом.
– Мама, – я швырнул в её сторону ещё один снаряд, и он затрещал на щитах. – Я. Задал. Вопрос.
Мы уставились друг на друга. Именно от неё я унаследовал большую часть своих способностей. Эвелина не имела никакого отношения ни к одному из благородных домов Лунного королевства. Она пришла сюда издалека и сразу же оказалась в фаворе у короля – а тогда ещё просто первого из великих лордов. О её способностях ходили легенды, но никто и никогда не видел, как она применяет магию. До сих пор.
Эвелина вскинула руку, и потолок над моей головой просел и обрушился, и я едва успел отскочить в сторону, а вызванные Тирвом гвардейцы исчезли из дверного проема, будто их там и не было. Спасибо, мама. Вот только откуда такое упорство в стремлении сломать мою жизнь? Я собрал накопившиеся силы и запустил в неё ещё один снаряд, который вновь ушёл в щиты. А потом, без перерыва, ещё два, стараясь поймать момент, когда она снимет защиту для нового удара.
Я воззвал к Агатису, и кокон темного льда окутал меня. Но, минуя черный лед, магия Эвелины пронзила меня. Эвелина вскинула руку, и ужасная боль охватила моё тело – казалось, что кровь закипает в моих венах. Я, отдавший магии всю свою жизнь, не видел таких заклятий никогда. Впрочем, плевать. Я был зол. Циклон Хаоса, явившийся с нижних планов по моему зову, захватил её, избивая громкими раскатами грома, и оттолкнул назад. Лента вихрящейся тьмы сорвалась с моей руки и устремилась к сердцу жертвы. Я почувствовал, как магия Эвелины покидает её тело и переходит ко мне. Призрачное серебро по моему приказу охватило королеву и подняло в воздух.
Я замешкался на мгновение: она, бессильная, лишённая своей магии, зависла в воздухе передо мной. Она была моей матерью. И я… наверное, я хотел её любить – когда-то давно. И возможно, если бы хоть раз в жизни она позволила мне назвать себя так – я повернул бы назад.
Я воздел руку, и чёрные плиты, исписанные рунами древних проклятий, явились из Хаоса, и окружили её. Эвелина взвыла – вращаясь вокруг неё, плиты сжимали кольцо, ломая её протянутые вперёд руки, пока наконец не превратились в подобную гробу тюрьму. С грохотом они рухнули на пол. Я ещё слышал, как она бьётся в них и кричит, но помочь ей не смог бы уже никто.
Тирв бросился было к ней, но попятился, увидев, что я приготовил новый огненный болт.
– Стой… – выдохнул он скорее интуитивно, чем соображая, что делает.
– Правда? И что мне может помешать убить тебя и стать королём, Тирвейнен?
– Ты обещал… – выдохнул он, прекрасно понимая бессмысленность и наивность своих слов.
Я покачал головой:
– Вы все предали меня. Клятв больше нет, Тирв. Наша мать… Даже для нее власть была важнее, чем сыновья. Ты… Ты тоже предпочел забыть о том, что мы братья. Почему я должен хранить верность слову, которое когда-то дал королю, хотя все прочие ведут себя как враги? Почему мне не убить тебя сейчас, Тирвейнен, и не избавить себя от всех проблем?
Тирвейнен молчал. Так долго, что мне надоело. Я опустил руку и погасил магический огонь.
– У тебя вся жизнь, чтобы решить, братишка. А сейчас просто верни мне мою найве.
– Я не знаю, о чём ты.
– Хватит врать!
– Я не вру!
Мы оба посмотрели на мраморный куб, запечатавший мать. Щелчком пальцев я уничтожил его.
– Как же я устал от вас.
Я подошёл к неподвижному телу и опустился на корточки, разглядывая вечно молодое и, несмотря на кровь, красивое лицо. Эвелина ещё дышала, а добить её у меня не хватало решимости.
– Где моя найве? – спросил я, приподнимая её за обожжённое горло и встряхивая, но Эвелина лишь закашлялась. Она не мигая смотрела перед собой и, должно быть, не слышала моих слов.
Ее дыхание стало поверхностным, а затем сердце женщины, которая когда-то родила меня, но так и не стала мне настоящей матерью, затихло под моими пальцами. Я опустил ее на пол и, поднявшись, снова взглянул на брата. Тот смотрел на тело Эвелины, и в глазах его стояли слезы… Самое скверное, что я его прекрасно понимал. Эвелину я мог не любить, мог презирать, но, как ни крути, она была моей матерью. И я только что её убил. Я встряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. Схватка была честной, напала она первой, а значит, надо прекращать жевать сопли. Надо думать не о покойниках, а о живых. Об Альдэ, которая сгинула где-то, и о Тирве, чьи слезы подтачивали меня изнутри. Я должен с ним поговорить. А он… Он просто обязан меня услышать.
– Тирв. Если бы я хотел тебя убить, я бы сделал это сейчас, – Тирвейнен вскинул глаза. – Надеюсь, ты никогда об этом не забудешь. А письма, что она показала тебе… Перечитай ещё раз. И подумай своей головой, не её. Хоть раз я писал, что убью отца и собираюсь убить тебя?
– Ты не настолько глуп. Зато Рейтен, твоя подружка…
– Заткнись, Тирв. За то, что писала Рейт, спроси с нее. И кстати, – я усмехнулся, – я бы тоже послушал этот рассказ. Но сначала, – я протянул руку, – ключи от подземных покоев.
Тирвейнен молчал какое-то время. Оставаться на стороне матери, которая уже перестала дышать, не было никакого резона. Он отлично это понимал.
– Я провожу, – сказал Тирвейнен мрачно, и мы стали спускаться по коридорам, минуя следы разрушений. Живых людей нам не попадалось.
Альдэ
Замок поддался легко. Взламывать этих так любимых лунными железных уродцев я уже научилась хорошо. Вот только куда идти, я не знала. Прошла по нескольким коридорам и решила было, что заблудилась, когда завидела вдали двоих лунных с факелами в руках. Я затаилась, но тут же узнала знакомые шаги. Сердце бешено забилось. Вельд тоже в плену?.. Додумать я не успела, потому что сильные руки сгребли меня в охапку, прижимая к себе. Тёплые ладони принялись беспорядочно гладить мои волосы и спину так, как никто не гладил меня много лет.
– Альдэ… – он прижал мою голову к себе, и я не сопротивлялась. – Ты жива? Ты в порядке? Ты здорова?
– Да… – выдохнула я и, чуть отодвинувшись, попыталась вглядеться в его лицо, но ничего не разобрала в темноте. – А ты?
– Сойдёт, – он усмехнулся и плотнее прижал меня к себе.
– Глупая была идея – разделиться.
– Да, – Вельд помолчал. – А я опять сорвался.
– Хорошо, что не на меня.
– Да, – его нос уткнулся мне в волосы.
– А на кого?
– Я всё расскажу, – только теперь Вельд меня отпустил, – сначала закончим с одним делом, хорошо?
Я кивнула, и он потащил меня вверх. Мы оказались в длинных коридорах дворца, где я уже была однажды. Миновали просторные полутёмные залы и остановились в небольшой комнатке, отделанной зелёным.
– Тирв, – позвал Вельд, и я наконец оглянулась на его спутника. – Что мы будем делать?
Стоявший напротив мужчина был похож на Вельда, как рыжий кот на тигра. Он пожал плечами.
– Полагаю, теперь, когда я убил ещё и мать, ты тем более не веришь мне?
Тот, кого звали Тирв, не ответил.
– Я предлагаю сделку, – сказал Вельд. – Прикажи доставить сюда Рейтен. Мы допросим её, и если ты так и не поверишь мне, я уйду из королевства навсегда. Если же она признает, что письма поддельные и что она сама – участница заговора против нас с тобой, ты вернёшь мне титул и должность.
– Должность? – двойник вскинулся. – Тайного палача?
Кривая усмешка исказила губы Вельда.
– Именно, Тирв. Посмотри на себя – развёл здесь гадюшник. И даже не можешь отбиться от предателя, который вламывается в твои покои.
Тирв смутился.
– Ладно, – нехотя согласился он, – но ты не будешь допрашивать Рейтен.
– Это ещё почему?
– Тебе мёртвый сознается в том, что он живой.
Вельд хищно усмехнулся.
– Убедил. Но вопросы, которые следует задать, подготовлю я.
Вельд
Мы поднялись в покои Тирвейнена. Я никак не мог выпустить руку своей Альдэ, своей найве, своей… Едва решение было принято, и Тирвейнен вышел, чтобы раздать приказания, я снова обнял её.
– Альдэ… – я легко поцеловал любимую в губы, – прости меня. За всё.
– Ты уже говорил это, – Альдэ смотрела на меня немного ошалело. Ещё бы.
– Плевать. Ты не представляешь, как я испугался, подумав, что потерял тебя. Я шёл домой, и все мои мысли были о тебе, а потом… Тебя будто вырвали у меня из рук, и… – я крепче сжал пальцы у неё на плечах и облизал губы, понимая, что должен закончить, – и это точно не то, что можно чувствовать даже к самому близкому слуге. Любимая. Ты говорила, что когда-нибудь я стану называть тебя не найве, а иначе… Так вот… Я называю…
Сладкое тепло разливалось по спине, когда я смотрел, как меняется её лицо.
– Любимая, – повторил я. – И ещё… Чтобы никогда больше мне не пришло в голову причинить тебе боль, я хочу поклясться, что не сделаю этого. Я буду защищать тебя, пока жив.
Альдэ слабо улыбнулась.