– Альдэ… Если я когда-нибудь снова причиню тебе боль…
– Замолчи, – Альдэ прислонила палец к моим губам. – Я сказала, что не уйду.
– Этого я и боюсь.
Она хмыкнула. Я пододвинулся ближе к ней и вопросительно заглянул в глаза.
– Я тебя люблю, – шепнул я и скользнул внутрь, в тугой, уже отвыкший от меня вход.
Альдэ тяжело дышала, я видел, как она старается мне помочь. Неужели я не мог и раньше быть нежным? Как я мог быть таким слепым?
– Всё хорошо, – выдавила он. Ее руки скользнули мне на грудь, беспорядочно оглаживая и будто бы нащупывая опору. – Я тоже тебя люблю.
Я приподнял ее бёдра одной рукой и, опершись другой о землю, стал медленно выходить.
– Ищи сам, где именно мне понравится больше всего, – выдохнула она, и я стал искать. Мне не хватало рук, чтобы ласкать ее и пытаться найти нужный угол. Я успевал лишь целовать виски Альдэ, ее шею и горло, пока не услышал тихое: «Ах…»
– Альдэ? – я вгляделся в ее глаза. Веки Альдэ слегка дрожали, будто она не могла выбрать – опустить их или поднять.
– Да…
Я опять поцеловал ее в висок и стал двигаться увереннее, всё время вглядываясь в любимое лицо.
– Вельд… – выдохнула Альдэ, и я понял, что мы приближаемся к финалу. Осторожно высвободив руку из-под ее спины, я сел и притянул ее ещё ближе к себе. Гладя бёдра и живот Альдэ одной рукой, я попытался другой опять поласкать ее между ног, но двигаться так было очень неудобно. Только тут я заметил, что она тянет ко мне руки, и, рванув ее на себя, усадил на колени. Вот теперь я мог и целовать ее, и путешествовать пальцами по ее телу, в то время как она судорожно сжимала руки у меня на спине и целовала изгиб плеча. Никто и никогда не отдавался мне так искренне, так безраздельно. Каждый кусочек ее кожи был моим.
– Люблю… – прошептал я, изливаясь, и, все-таки проникнув пальцем между складочек, принялся ласкать ее. Я так хотел, чтобы она пришла к финалу вместе со мной.
– И я… – она сжала мои плечи и замерла, уткнувшись носом в плечо.
Я услышал негромкий протяжный стон и почувствовал, как мой член сжимают пульсирующие стенки ее лона.
Мы сидели неподвижно, пока я не понял, что замерзаю. Но даже тогда мне не хотелось ее отпускать.
Потом мы пошли искать горное озеро. В точности так, как уже было когда-то – казалось, давным-давно. Я долго отмывал ее, уверяя, что хочу вымыть из нее свою сперму, а на самом деле мне очень хотелось проникнуть в нее ещё глубже, целиком. А потом мы снова вернулись в пещеру и любили друг друга, не думая о том, кто сильнее, а кто – слабее. Потому что она была больше, чем частью меня. Кажется, она была моей половиной, всем тем, чего не хватало мне всю жизнь, что я искал в лицах разных женщин и никогда не мог найти.
Мы провели в этой пещере ещё много дней. Двигаться никуда не хотелось. Но лето уже было в самом разгаре, и, пока не подступили холода, нужно было отправляться в путь, чтобы найти себе новое пристанище. Мы почти не говорили о том, что будет дальше. Лишь иногда, словно невзначай, Альдэ поминала далекую страну, где дубовые рощи залиты солнцем, и все эльфы живут в мире.
– Там нет кланов, из которых могут изгнать, и никого не будет волновать знак на моей руке, – говорила он, глядя в потолок.
– И там совершенно точно никто не знает о том, кто такой Артайнен тау Вин Двальен, – столь же мечтательно ответил я и, приподнявшись на локте, улыбнулся Альдэ. – Думаю, нам там понравится, любимая.
Тусклый свет молний освещал комнату, заполненную мягкими тканями и дорогими безделушками. Хозяйка будуара, совсем ещё девочка, сидела в слишком большом для неё кресле перед камином, подтянув к себе ноги и обняв колени руками. Рыжие волосы разметались по плечам, невесомый атлас сорочки ласкал голые щиколотки. В комнате было жарко натоплено, но девочка потянула невесомый подол вниз, пряча ноги в полупрозрачной ткани, словно силясь сохранить тепло.
Раздался стук в дверь. Тихий звук едва слышался в шуме ливня.
– Да, – малышка продолжала смотреть на огонь.
Дверь открылась, и в комнату вошёл мужчина в чёрном плаще. Лицо его скрывал низко опущенный капюшон. Он опустился на колени перед креслом и поцеловал маленькую ступню, бережно, словно драгоценность, высвободив ее из шелков. Девочка дёрнула плечами.
– Говори.
– Эвелина мертва, принцесса.
Только теперь Ламия перевела на гостя задумчивый взгляд.
– Что с твоим голосом? – спросила она капризно.
– Зимы на Великой Реке холодны.
Ламия поморщилась.
– Надеюсь, на вкусе твоей крови это не сказалось. Ладно, что сталось с Эвелиной? Убийство?
Мужчина кивнул.
– Кто?
– Её сын.
– Старший или младший?
– Артайнен.
Ламия снова повела плечами.
– Да… Никогда его не любила. И что теперь?
– Это уже не важно, принцесса. Дело сделано. У лунных нет настоящего короля. Старшие дома готовы уничтожить друг друга.
– Хорошо. Тогда можно начинать наступление… Может быть, завтра. Да. Так и будет.
Ламия снова повела плечами.
– Почему так холодно? – спросила она тем же капризным тоном. – Так холодно… Будто… Будто в могиле, – закусила губу и продолжила. – Иди сюда, Найтон. Мне нужно немного тепла.
Мужчина расстегнул плащ и сбросил его на пол, открывая взору Ламии мужественное лицо. Он приподнялся на коленях, приближаясь к принцессе, и склонил голову. На секунду лицо девочки исказилось, зубы удлинились, и два острых клыка вонзились в подставленную шею. Ламия сделала несколько больших глотков и отстранилась. Осторожно лизнула рану и опустила подбородок на затылок мужчины.
– Только с тобой мне тепло, Найтон. Только с тобой.
Эпилог
Альдэ привычно бросила плащ на снег и опустилась поверх него.
– Ещё неделя – и выйдем к волчьему городу.
Вельд стоял поодаль, сложив руки на груди и глядя на неё. Альдэ постарела. Для них – бессмертных эльфов – старость значила совсем не то, что для людей – на лице не появлялось морщин, а в волосах – седины. И всё равно любой, кто наблюдал любимого изо дня в день, не мог не заметить неуловимых перемен: резче стали движения, острее взгляд.
Вельд склонил голову набок, разглядывая эльфийку, которая стала его жизнью, и долго стоял так, пока Альдэ не подняла взгляд и не спросила, как всегда, чуть резко:
– Что?
Вельд усмехнулся и покачал головой. Выждав секунду, Альдэ снова склонилась над костром и принялась нанизывать куски мяса на металлический прут.
– Дома сейчас Ночь Луны, – сказал Вельд задумчиво.
Альдэ замерла на миг, а потом продолжила своё занятие.
– Ты винишь меня? – спросила она тихо.
– В чём? – Вельд усмехнулся. – Не ты же сделала мою семью шайкой маньяков и предателей.
– Я заставила тебя уйти, – Альдэ всё так же не поднимала взгляда.
Вельд усмехнулся и, обойдя её, присел у лесной эльфийки за спиной. Обнял за плечи и, отобрав прут, отложил его в сторону.
– Я бы снова выбрал тебя.
Альдэ чуть улыбнулась, повернула голову и невольно столкнулась губами с губами лунного. Вельд осторожно обвёл свою добычу кончиком языка и проник внутрь, продолжая нежно поглаживать их, но уже с другой стороны.
– Ты быстро учишься, – заметила Альдэ, чуть отстраняясь назад. Глаза ее больше не были глазами охотницы, взгляд перестал быть цепким и чуть-чуть поплыл.
– Поговори ещё, – Вельд переместился вбок и, обняв Альдэ, мягко погладил ей поясницу, подозрительно сползая руками ниже дозволенного.
– Вельд, я не то чтобы против, но кто-то из нас отморозит зад, а кто-то – яйца.
– Грядет конец света? Ты не хочешь секса…
Альдэ повела плечами.
– Я просто хочу подождать до деревни.
Вельд вздохнул, снова отодвинулся ей за спину и опустил подбородок на плечо любимой.
– А дома сейчас наряжают праздничное дерево… – протянул он, наблюдая, как Альдэ снова берётся за своё дело.
– Избалованный мальчишка, – сообщила Альдэ, не оборачиваясь.
Вельд фыркнул.
– Ты старше меня всего на два года.
– Мои годы явно прошли с большей пользой.
Вельд уже хотел было показать, что он понимает под пользой, когда Альдэ внезапно произнесла:
– У Тирвейнена родилась дочь.
Вельд вздрогнул.
– Завидуешь? – спросила Альдэ, чуть оборачиваясь к нему.
– Нет, – Вельд пожал плечами, хотя от упоминания о семье на душе стало ещё горше.
– А я завидую, – сказала Альдэ и снова отвернулась. – У нас дома не было семей. Да и дети рождались не очень часто. И, конечно, были те, кто не мог иметь детей. Такие пары брали к себе найдёнышей или сирот, чьи родители отправились за грань, – Альдэ замолчала. – Мы столько лет вместе… но у нас по-прежнему нет детей. Наверное, проклятье Оракула всё ещё тяготеет надо мной.
– Ты хочешь отправить кого-нибудь за грань? – спросил Вельд, перегнувшись через её плечо, и многозначительно приподнял бровь.
– Дурак ты, – Альдэ установила прут на двух рогатинах и откинулась назад, прижимаясь к груди любовника. – Я хочу семью. Как и ты.
– С чего ты взяла…
– Это видно, Вельд. Или скажешь, что ты тоскуешь по подаркам?
– И по ним тоже…
Вельд замолк и закрыл глаза, плотнее прижимаясь к Альдэ. Он долго молчал, а потом произнёс:
– Мы могли бы вернуться…
– Ты мог бы, – поправила его Альдэ. – А кем могу быть я? Твоей найве?
– Не только.
Альдэ закрыла глаза и вздохнула.
– Брата немного успокоит, если он будет знать, что я никогда не женюсь и у меня не будет законных детей.
– И мне опять придётся бегать в шароварах?
– Альдэ! – в голосе Вельда прозвучала укоризна. Впрочем, помолчав, он добавил: – А ты бы хотела?
– По-моему, ты бы хотел…
– Не делай вид, что ты удивлена… – уголок губ Вельда приподнялся. – И моей племяннице понадобится наставник.
– Мне жаль ребёнка, если им станешь ты…
– Им станешь ты.
– Лесной эльф воспитывает лунного? – Альдэ фыркнула.
– Супруга принца крови воспитывает кронпринцессу!