Ник слегка приподнял ее лицо:
–Ты в порядке? Я был несколько нетерпелив.
–Нет, все хорошо, мне понравилось,– сказала она и снова покраснела, увидев лукавую улыбку на его лице.
Он погладил ее большим пальцем по щеке, пытливо вглядываясь в ее лицо, хотя его глаза все еще были несколько затуманены.
–Мне тоже,– мягко произнес он, и это заставило сердце Евы замереть на мгновение. Она снова прикоснулась к шраму:
–Откуда это у тебя?
Лицо Ника снова посуровело. Он сел на постели, повернувшись к ней спиной, и принялся натягивать футболку.
–Нам пора возвращаться,– сказал он, игнорируя ее вопрос.
Ева потянулась за покрывалом, чтобы прикрыться, вдруг засмущавшись собственной наготы. То, как он повел себя сейчас, остро напомнило ей: все, что происходит между ними, мимолетно. Он не станет удовлетворять ее любопытство, если ему это неприятно.
–Как ты думаешь, герцог догадается, чем мы тут занимались?– спросила она, опасаясь, что если он узнает об этом, то вовсе их не одобрит.
–Кто знает. Возможно.– Ник пожал плечами и бросил на Еву взгляд через плечо, застегивая джинсы.– Впрочем, какая разница. Думаю, что как только мы начнем ночевать в одной спальне, ему все станет ясно.
Ева вскочила:
–Мы не можем ночевать в одной спальне!
–Можем,– возразил Ник,– и будем.
–Но… тогда ведь все узнают,– произнесла Ева, кусая нижнюю губу.– Может быть, мы просто…
–Ева, милая,– прервал Ник, садясь на край кровати,– я больше не собираюсь рисковать жизнью, ползая по карнизам.– Он заправил ей за ухо выбившуюся прядку. Ева судорожно вздохнула, возбужденная его прикосновением:
–Так тебе и не нужно. У нас же есть ванная. Ты можешь просто…
–Нет.– Он заставил ее умолкнуть при помощи короткого поцелуя.– Я не буду красться в ночи, как озабоченный подросток в страхе перед родительским гневом. Я хочу, чтобы ты была в моей постели всю ночь. И утром. И в любое другое время суток, когда мы захотим. У нас есть еще полторы недели, и я намереваюсь использовать их по максимуму. Если ты не хочешь в этом участвовать, то так и скажи.
–Я хочу тебя, ты же знаешь,– сказала она.
Однако следует помнить, что через полторы недели все это закончится, и не давать своей романтической натуре слишком к нему привязываться. Но в остальном можно рискнуть – она и так прожила уже столько лет, не давая воли себе и собственным желаниям.
–Вот и отлично,– улыбка Ника превратилась в триумфальную. Он обхватил ее за талию и снова повалил на кровать.– Однако лучше поскорее оденься.– Ева взвизгнула от неожиданности, когда он сдернул с нее одеяло и ущипнул за обнажившийся сосок.– Иначе я заставлю тебя это доказать!
Глава 16
–Наконец я нашел, где ты прячешься! Ева с удивлением подняла голову от старинного пергамента, где было от руки нарисовано фамильное древо семьи Алегриа. Ник только что вошел в библиотеку, его брови были нахмурены, а в руке он держал корзинку для пикника.
–Изучаю твоих предков,– произнесла Ева, снова, как всегда, захваченная радостью от его неожиданного появления.
–Ох, даже не начинай. Я сегодня уже выслушал лекцию о них от дона Винченцо.
С тех пор, как она случайно оказалась свидетельницей сцены в столовой, прошла неделя. И на ее глазах отношения между Ником и доном Винченцо развивались и крепли. Ник по-прежнему отказывался от наследства, однако дон Винченцо оказался терпеливым, понимающим и при этом достаточно хитроумным и поэтому постепенно сламывал сопротивление Ника в любых вопросах. Дед и внук были во многом похожи, несмотря на стремление Ника постоянно находить отличия, и было приятно наблюдать, как Ник постепенно привыкает к тому, что у него теперь есть близкий (и вдобавок старший) родственник. Ева задумывалась о том, понимает ли он, что сейчас создается связь, которую будет очень сложно разорвать.
–Я думала, ты сегодня целый день заседаешь в Милане с юристами,– сказала Ева, удивленная, что он вернулся так быстро.
–Я от них сбежал, так что сегодня мы гуляем. А чтобы не умереть с голоду, я прихватил кое-что.– Он потряс корзинкой.
Ева хихикнула. Она чувствовала себя как школьница, сбежавшая с уроков. Ник и Ева вышли из дома через заднюю дверь, спустились по огромной кованой лестнице и направились к саду, где росли старые лимонные деревья.
Быть любовницей Ника Делисантро оказалось до крайности увлекательно. Они проводили вместе безумные жаркие ночи и долгие ленивые дни. Они путешествовали в окрестностях озера Гарда, изучали близлежащие города и деревеньки – и друг друга. Ник никогда не прекращал удивлять ее, возбуждать и провоцировать – и она поняла, что находит удовольствие в каждом его вызове и с радостью идет на любой риск.
На самом деле Ева даже немного опасалась, что привыкнет к постоянному риску так же, как и он. Однако она не могла собраться с силами, чтобы этому как-то противостоять.
Иногда она чувствовала, что погружается в эту историю слишком глубоко. Ей хотелось попросить Ника рассказать о его прошлом, о тех страхах, которые преследуют его. Порой она задумывалась, как же собирается вернуться к своей обычной жизни после всего, что произошло, но не хотела об этом думать.
Она знала, что это безумное приключение необратимо изменило ее. Теперь она была намного более уверенной, сильной и самостоятельной, и никто уже не сможет загнать ее обратно в раковину, даже когда Ника Делисантро не будет рядом в качестве примера для подражания.
Ева понимала, что у них нет совместного будущего, и поэтому нет никакого смысла в том, чтобы говорить друг другу о прошлом. До их отъезда – Ника в Сан-Франциско, Евы в Лондон – оставалось всего два дня. Они не говорили об этом, но оба чувствовали приближение этой даты.
Наконец они вышли на широкое поле, обрамленное вековыми деревьями и покрытое густым цветочным ковром. Ева сбросила сандалии и босыми ногами встала на горячую от солнца траву. Воздух звенел от стрекота кузнечиков.
Бросив корзинку на траву, Ник завалился на спину неподалеку, заложив руки за голову:
–Сделаем привал здесь. Эта штука чертовски тяжелая!
–Как скажете, сэр!– поддразнила его Ева.
–Эй! Я вытряс это из Марии, применив всю свою силу убеждения!
Мария была главной кухаркой поместья и, как и все прочие слуги, обожала Ника, так что Ева серьезно сомневалась, что сила убеждения вообще была задействована.
–И всю дорогу это тащил!– добавил Ник.
–Ну ладно,– ухмыльнулась Ева, опускаясь на траву рядом с ним и открывая корзинку.– Тогда я понесу назад.
Ник достал из корзинки бутылку пино гриджио, а Ева расстелила на траве скатерть, заботливо упакованную Марией. Ник наблюдал за тем, как она раскладывает снедь, голодными глазами – и не только в гастрономическом смысле слова.
Достав штопор, он умелым движением открыл бутылку:
–Смейся, если хочешь, но за свою работу я потребую достойной платы.
Ник наблюдал за тем, как Ева наслаждается едой. Возбуждение накатывало на него волнами каждый раз, когда она бросала в его сторону игривый взгляд или даже просто облизывала с пальцев сок от съеденного персика.
Она была так прекрасна, так вызывающе соблазнительна, так игрива и таинственна! И при этом, как он уже успел выяснить, прекрасно умела смягчать острые углы, когда доходило до дел с доном Винченцо. Даже неделю назад, когда он так взорвался при известии о том, что герцог собирается оставить ему имущество, присутствие Евы рядом с ним помогло ему сперва забыться, а потом прийти в себя и справиться с гневом и страхом, которые это известие вызвало в нем.
Он по-прежнему не собирался принимать это наследство, хотя дон Винченцо не хотел слышать никаких возражений. Однако теперь Ник уже мог без паники принимать его привязанность, не чувствуя себя в ловушке, и это произошло благодаря Еве. Ник думал, что будет скучать по ней после возвращения в Сан-Франциско. Она вносила в его жизнь искрометный юмор и легкость бытия, и даже ее наивная привязанность к нему и уверенность в его благородных мотивах не слишком портили дело. Не говоря уже о том, как прекрасна она была в постели. Сейчас Ник чувствовал себя таким легким и спокойным, каким не был уже много лет.
Ник забросил в рот последний кусок чиабатты и вытер руки салфеткой. Нужно решать проблемы по мере их поступления, а у них пока еще есть пара дней, и он собирался взять от них все.
–Ну, теперь настало время расплаты,– шутливо-угрожающе произнес он. Ева бросила на него хитрый взгляд:
–Сначала поймай меня, если сможешь!– И, к его вящему удивлению, вскочила на ноги и бросилась прочь, легконогая, как газель.
Ник выругался от неожиданности, тоже вскочил и рванулся за ней. Она бежала неожиданно быстро, к тому же застала его врасплох и отяжелевшим от сытного обеда. Но наконец он все же загнал ее, и они с хохотом упали на траву. Ник обхватил ее за талию и прижал своим телом к земле. Одной рукой удерживая ее запястье, он заглянул в ее смеющиеся глаза, в т время как Ева извивалась угрем, стремясь вырваться.
–Теперь я знаю, почему ты так долго оставалась девственницей! Ты просто бегаешь быстрее олимпийских чемпионов,– пошутил Ник. Ева вдруг обмякла и отвела глаза.
–Эй, ну ты что, я же пошутил!– произнес Ник, чувствуя себя виноватым.
–Все в порядке.
–Ну что я такого сказал?
Ева посмотрела ему в глаза:
–Тебя это все еще беспокоит? Ну, что я была девственницей?
Ник хотел было засмеяться, сказать, что конечно же нет. Однако его это и правда беспокоило, и с каждым днем все больше. Каждый раз, когда она нежно прижималась к нему, когда стонала и произносила его имя в миг оргазма, когда он показывал ей что-то новое в постели и когда они засыпали вместе, держа друг друга в объятиях. Дело было в том, что ему нравилось сознавать, что он – первый мужчина, с которым она все это испытывает. Он чувствовал себя первооткрывателем новой земли. Однако это все было какой-то абсолютной глупостью. У него нет на нее никаких прав, они ему не нужны,