его многочисленных достопримечательностях.
– Малабар, – окликнула она, потрясая книжицей, – здесь есть рецепты из стромбусов!
Голос ее, становившийся все слабее и тише, теперь напоминал хриплый шепот.
– Еще одна книжка, Лили? – поддразнила мать. – Серьезно? Этот остров нужно исследовать, а не читать о нем.
Лили пожала плечами. Если ее это и задело, то обиды она не показала. Малабар никогда не удавалось поддеть ее. Она оттащила пляжное кресло в затененный уголок, надела свою невзрачную шляпу, открыла книжку и устроилась неподалеку от матери – Мелани Уилкс рядом со Скарлетт О’Хара.
Бену и Джеку было дано задание – во время экспедиции с масками найти живых моллюсков на песчаном океанском дне вокруг коралловых рифов острова. Кулинарной целью матери на время пребывания на острове Харбор было найти идеальный рецепт стромбусов в кляре. Мужчины не разочаровали ее, вернувшись с двумя крупными раковинами-красотками, чьи лоснящиеся оранжево-розовые обитатели были защищены плотно захлопнутыми бурыми дверцами. Теперь возник животрепещущий вопрос: как выманить огромных улиток из их раковин. Хотя Джек имел опыт обращения с абалонами, или морскими ушками, а моя мать и Бен ловко управлялись со всевозможными моллюсками Восточного побережья, никто из нашей небольшой компании со стромбусами дела не имел.
Лили предположила, что решение может найтись в ее книге.
– Да ну, Лили, это обломает все веселье! – отмахнулась мать.
Мы вошли в дом. Малабар влила заключительные порции рома в кубки, уже наполненные ромовым пуншем, потом украсила каждый напиток долькой свежего ананаса. На ней была яркая туника с глубоким вырезом.
Лили подняла бокал и провозгласила любимый тост:
– Скоул![23]
И мы все повторили за ней – «Скоул!» – весело звеня бокалами.
Сладкий напиток скользнул по горлу ледяным огнем. После пары глотков между матерью и Беном завязалась одна из их обычных шуточных перепалок.
– Что этим красоткам нужно, так это кипяток, – объявила моя мать, поднимая на руке одну из раковин. – Недолгое погружение в паровую баню должно решить проблему. Жар расслабит их мышцы, и они отпустят свои заслонки. Тогда мы сможем легко вынуть их из раковин.
– Неверно, – не согласился Бен. – Холод – вот главное. Как минимум пятнадцать минут в морозилке. – Он постучал указательным пальцем по грудной косточке Малабар. – Тогда я смогу просунуть нож под оперкулум[24] и достать мясо.
– Впечатляющая лексика, пап, – сказал Джек, заглядывая в кухню из гостиной. – Я предлагаю кувалду.
Игра пошла.
Я уже не помню, чей метод в тот день победил, но к тому времени, как мы прикончили по второму коктейлю с ромом, скользкие обитатели были успешно извлечены из раковин, и Малабар создала еще один яркий памятный момент.
В скором времени, облаченные в фартуки и вооруженные ножами, мы с Джеком встали к столу, рубя мясо моллюсков, лук, чеснок и петрушку, следуя точным указаниям Малабар. Она приправила плоды наших трудов кайенским перцем, солью и черным перцем, затем ввела мясную кашицу в смесь из муки, яиц и молока. Когда масло достаточно разогрелось, стала опускать в него круглой столовой ложкой порции теста, которое пузырилось и свирепо плевалось маслом. Она гоняла котлетки по сковороде деревянной ложкой, переворачивая, пока они не приобрели равномерный золотистый румянец. Мы ели их с пылу с жару, макая в соус из лайма и майонеза.
Мы с Беном и Лили давно привыкли к авторскому шоу Малабар, но на Джека, я заметила, оно произвело впечатление. Да и как могло быть иначе? Ему только что подали превосходные закуски, приготовленные из морских созданий, всего несколько часов назад собранных с океанского дна. В наши напитки были добавлены свежевыжатые соки ананаса и лайма. Моя мать приготовила даже картофельные чипсы.
Теперь я думаю, что Джек наверняка заметил бы что-то такое между моей матерью и своим отцом в тот же вечер, если бы мы с ним не начали всерьез флиртовать. Взяв пример с Малабар, я надела бирюзовый топ-бандо из расписной ткани и саронг в тон, а не свои привычные обрезные шорты и футболку. Я не столько состязалась с матерью, сколько бежала бок о бок с ней; мне хотелось получить частичку того удовольствия, которое, похоже, получала она. Хмельная от рома, я чувствовала, как Джек засматривается на мой голый живот, и его взгляд рождал во мне силу незримого течения.
Тембр голоса Джека был звучным и низким – полная противоположность царапающей скрипучести Лили. Ближе к концу вечера он явно осознал, насколько постарела его мать. Несколько раз на его глазах Лили тянула Бена за локоть, чтобы привлечь внимание мужа, и Джека, похоже, поразила перемена в динамике их общения. Его отец был туговат на ухо – сколько Джек себя помнил. Вероятно, в результате страсти Бена к охоте и, как следствие, частого взрывного воздействия выстрелов на барабанные перепонки. Джек давно не появлялся дома, а потому не мог наблюдать, как угасание их органов чувств – голоса Лили, слуха Бена – все сильнее сказывалось на их способности общаться.
– И как же вам удается понимать друг друга? – не выдержал он.
Мы уже перешли к вину и теперь разместились на диванах и креслах в гостиной. Малабар была в кухне, отделенной от гостиной разделочным столом; готовила ужин. Острый аромат каджунских специй и обжариваемого чеснока начал заполнять комнату.
– Это не такая уж большая проблема, – заверил его Бен.
– То есть как? – не понял Джек.
– Ну, прежде всего я научился читать по губам, – пояснил Бен.
– Серьезно? – не поверил Джек.
– Да, он действительно пошел учиться, – признала Лили, хоть и закатила глаза. – Твой отец один раз посетил занятие, и, когда инструктор польстил ему, сказав, что у него врожденный талант, он решил, что продолжать обучение бессмысленно.
Джек покачал головой и рассмеялся – чуть циничным смешком.
– Приятель, ты же понимаешь, что не умеешь читать по губам, правда? – сказал он отцу. – Ты не услышал почти ничего из того, что сегодня вечером говорила мама.
Повисла какая-то странная неловкость. Тишина.
Моя мать поднесла к губам свою коктейльную салфетку и, казалось, стерла с лица улыбку. Вмешательство Джека вызвало ее неудовольствие – она буквально пульсировала им. Я не умела читать по губам, но почти видела, как бурлят ее мысли: затоменяБен слышит прекрасно.
В попытке сгладить нараставшую напряженность я предложила провести спонтанный конкурс чтения по губам.
– Согласен, – игриво ответил Бен. – Я же говорил тебе, что она прелесть, – сказал он сыну.
Я вспыхнула и бросила взгляд на Джека.
– В этом ты был прав, – отозвался Джек и подмигнул мне, заставив то незримое течение снова всколыхнуться, смещая каждую молекулу моего тела по направлению к нему.
Мы с Беном переставили свои кресла так, чтобы сидеть лицом друг к другу, в то время как остальная часть компании собралась за его спиной, чтобы тоже иметь возможность читать по моим губам.
– Готов? – спросила я.
Бен кивнул.
Как. Твои. Дела? – изобразила я, старательно двигая губами.
Джек, Лили и моя мать кивнули одновременно, указывая, что поняли мое простое предложение.
Однако Бен на миг замялся.
Потом по-волчьи ухмыльнулся.
– Ты хочешь меня?!
После ужина я спросила, не желает ли кто пойти прогуляться. В тот момент моей жизни этот вопрос выскакивал рефлекторно; не было ни единого застолья с Саутерами, после которого я не предложила бы пройтись. Сегодня, расслабленная и чуточку захмелевшая, я поймала себя на том, что мне действительно хочется прогуляться, а так было не всегда. Я хотела пойти к морю и послушать шум волн.
– Чур, я, – сказал Джек.
Мы с матерью удивленно посмотрели друг на друга. У нас не было экстренного плана на такой случай. Никто никогда не выражал желания увязаться с нами.
– Вы, детки, идите, развлекайтесь, – сказал Бен. – А мы, старые клячи, пойдем по кроваткам.
Едва выйдя за ворота, я взяла Джека за руку и повела через остров к океанскому пляжу, где теплый ветер, небо, полное звезд, и гипнотический шум волн, набегавших на берег, словно сговорившись, создали идеальную атмосферу.
Идя на эту прогулку с Джеком, о своем бойфренде Хэнке я даже не вспомнила. Нет, единственное, на чем я была способна сосредоточиться, так это на правильности всех этих ощущений – теплый вечер, пальцы Джека вокруг моих, мягкий песок под ногами. Ожерелье фонарей, протянувшееся вдоль изгиба пляжа. Щекотное чувство предвкушения, согласно сияющего желания. Я словно всю жизнь дожидалась именно этого момента именно с этим мужчиной.
Это ли имели в виду люди, говоря о судьбе и предназначении? Когда описывали ощущение, будто некое всезнающее существо дергает за ниточки своих марионеток и все организует? Нет, думала я – и заглушала в своей голове голос, подсказывавший, что эту ситуацию создала не я одна. Конечно же, это просто совпадение, что я так втрескалась в сына Бена и Лили, подумаешь, ну и что?
А потом я поцеловала Джека и толкнула его на песок.
Для меня невозможно вспомнить ту сцену на пляже тридцатилетней давности без подозрительности к собственным мотивам. Я не сомневаюсь в своей привлекательности для Джека, мужчины притягательного и умного. Но за всю историю своих романтических увлечений я ни разу не была той, кто делал первый шаг. Я всегда отвечала на предложение, сколь угодно тонкое – взгляд, флирт, касание, – прежде чем увлечься мужчиной. Но с Джеком было иначе. С того момента, как увидела его в аэропорту, с того момента, когда наши руки соединились в приветствии, я чувствовала, что меня тянет к нему. Джек был рад моей энергичности и отозвался быстро, но инициатором была я, а не он. Это я выпустила первую стрелу в баре аэропорта, положив креветку ему в рот и ощутив подушечками пальцев прикосновение его губ. Джек не случился со мной; это я случилась с Джеком.