Вообще пожить так недельку-другую, наверно, неплохо. Особенно летом. Бродить себе целыми днями, валяться на травке да греться на солнышке. И каждый день у тебя выходной. Но попробуй так выдержать долго. Надоедает. И ведь не всё время лето. Словом, бродягам тоже бывает несладко. Особенно когда замёрзнешь, проголодаешься да вспомнишь, что у других есть свой дом, и тёплая постель, и на ужин ещё кое-что, кроме бутерброда с сыром.
Ну вот. Ослик увидел Бродягу, а Бродяга увидел ослика, потянулся и спросил удивлённо:
— Откуда ты взялся?
— Из дома, — робко ответил Хвостик и копытом показал на дорогу.
Бродяга обрадовался:
— Вот это хорошо! А то я уже боялся, что попал на необитаемый остров.
— На остров? — удивился осёл.
— Ну да. А я терпеть не могу попадать на необитаемые острова. Вот тощища, скажу тебе! Поговорить не с кем. Никакой компании, если ты меня понимаешь, конечно.
Хвостик покачал головой.
— Не думаю, что мы живём на острове. Во всяком случае, я про это никогда не слыхал.
— Конечно, на острове, — уверенно сказал Панадель. — И открыл его я. Ему только надо теперь дать название. Скажем, Остров Бродяги. Как, по-твоему, ничего?
Он встал и посмотрел вокруг, как будто окидывал взглядом свой остров. Потом посмотрел на осла и небрежно заметил:
— Тебе я тоже дам имя, не волнуйся. Надо только подумать, какое.
Вот это Хвостику было совсем ни к чему. Он стал объяснять Панаделю, что имя у него уже есть, и очень хорошее.
— Странно, — удивился Бродяга, — как же так? Я тебя только что открыл. Откуда же у тебя взялось имя?
Этого маленький ослик не мог ему объяснить.
— Странно, странно, — озабоченно повторял Панадель. — Кажется, этот остров полон загадок.
— А как это ты меня… открыл? — решился, наконец, спросить Хвостик. Ему было несколько не по себе от мысли, что его открыли.
— Да так, взял и открыл, — ответил Бродяга. — Тебя и твой остров. И значит, теперь остров мой. Так всегда полагается. Я Открыватель, а ты туземец и должен быть со мной вежливым и гостеприимным.
И, помолчав, добавил:
— Как, по-твоему, не пора ли немного перекусить?
— Ай-яй! Я сам как раз про это подумал, — обрадовался Хвостик и выжидательно посмотрел на Бродягу. Верней, на его оттопыренные карманы. Интересно, чем они так набиты?
— Я думаю, бутерброд с ветчиной и ломтик сыру будет как раз то, что надо, — сказал Панадель.
— Да! А ещё, может, немного пудинга, — добавил Хвостик. Бродяга начинал ему всё больше нравиться.
— Между прочим, картофельный салат тоже вещь неплохая. Если, конечно, его как следует приготовить! — назидательно заметил Панадель.
Хвостик кивнул. Ему пришлось сглотнуть слюну, прежде чем он смог выговорить:
— Да, особенно если на закуску ещё карамельный пудинг!
— Я вижу, мы найдём общий язык, — сказал Бродяга и поднял руку, чтобы похлопать ослика по спине. При этом рукав его пальто лопнул под мышкой.
Они помолчали, глядя друг на друга.
— Ну, так как же насчёт еды? — нетерпеливо повторил Панадель.
Хвостик посмотрел в свой котелок для зимних припасов. Котелок был так же пуст и блестящ, как в день, когда Катенька ему его подарила.
— У меня там нет никакого пудинга, — сказал он печально. — И вообще ничего.
— Надо же, какое совпадение, — вздохнул Панадель. — А мои припасы все остались на корабле. Ничего не удалось спасти.
— И много было припасов? — ужаснулся Хвостик.
— Ага, полный корабль!
— Ай-яй! Ай-яй! — застонал осёл.
Он долго молчал. И только потом, наконец, догадался спросить:
— А про какой корабль ты говоришь?
— Про тот, что привёз меня сюда, на этот вот остров, — ответил Панадель, показывая на речку Блаберку.
— Но по нашей речке не могут ходить корабли, — усомнился Хвостик. — Она слишком маленькая.
— Сам вижу, — ответил Бродяга мрачно. — Наверно, тогда был прилив, а теперь отлив. Потому мой корабль и разбился. Разбился на сто тысяч кусочков. Один только я спасся.
— Ай-яй! А там было много народу?
Панадель, видно, не расслышал вопроса.
— Бедный я, несчастный! — запричитал он. — Мало того что потерпел ужасное кораблекрушение! Ещё и выбросило меня на такой необитаемый остров! Здесь даже есть нечего, хоть с голоду помирай! И ни одного корабля на горизонте, неоткуда ждать мне спасения!
У него прямо слёзы выступили на глазах, так ему стало себя жалко. Но теперь Хвостик как будто не услышал его жалоб. Ему было важно сначала получить ответ на свой вопрос.
— Нет, а всё-таки был на корабле ещё кто-нибудь?
Панадель посмотрел на него мрачно, как будто хотел сказать: «Вот пристал!»
— Пожалуй, нет, — ответил он после некоторого размышления. — Я, во всяком случае, никого не заметил.
— Странно, — удивился Хвостик, — как это можно не заметить?
— Что тут странного? — возразил Бродяга. — Я был слишком голоден, чтобы интересоваться такими вещами.
Это маленький ослик мог, пожалуй, понять.
— Впрочем, кажется, припоминаю: я всё-таки был там один.
— Один с такими припасами! Ай-яй! — вздохнул Хвостик.
— Да, — согласился Бродяга, — мне их очень сейчас не хватает. Знаешь, как хочется есть, когда наработаешься за день, как я.
Хвостик удивился:
— А что же ты делал?
Ему-то казалось, что Бродяга просто лежал да грелся на солнышке.
— Я размышлял над загадкой Исчезающих вещей, — важно ответил Панадель.
Хвостик только рот раскрыл:
— А что это такое?
— Ну, есть такое загадочное явление. Иногда вещи вдруг исчезают. А потом вдруг опять появляются.
— Правда? — удивился Хвостик.
— А ты не знал? Они, можно сказать, только и делают, что исчезают, а потом вдруг появляются. — Панадель понизил голос и заговорил почти шёпотом: —Представляешь, целую неделю не мог найти свои лаковые ботинки. Исчезли, и всё. Вдруг сегодня чуть о них не споткнулся. Им вздумалось объявиться вот здесь, на этом лугу. Я, конечно, спрятал их поскорее в карман. И что ты думаешь? Они уже снова исчезли!
— Ничего в этом нет удивительного, — сказал Хвостик. — Они просто выпали. У тебя карманы битком набиты, из них уже всё вываливается.
— Ерунда. — Бродяга недовольно покачал головой. — Во-первых, я их запихнул глубоко-глубоко. А во-вторых, к каждой загадке можно найти разгадку, только не так просто. Надо сначала как следует поразмыслить. А ты сразу: «Ничего удивительного!»
Он обиженно замолчал. Хвостик поспешил поправить дело.
— Слушай, — предложил он, — раз ты такой голодный, может, пойдём к Якобу Боргу и Катеньке? Уж они тебя накормят как следует.
— А кто это, Якоб Борг и Катенька?
— Мои друзья. Хочешь, пошли прямо сейчас?
— Туземцы, значит, — понял по-своему Панадель. — Что ж, пошли.
И вот они пришли домой, и Хвостик гордо сказал Маленькому Орлиному Перу:
— Знаешь, вот этот Бродяга Панадель меня открыл. Ай-яй!.. Только я не знаю, что это значит, — добавил он немного растерянно.
Индеец Маленькое Орлиное Перо посмотрел на Панаделя с завистью. Он сам мечтал стать Путешественником и Открывателем, но что это такое, тоже пока не знал.
— А как ты думаешь, я смогу кого-нибудь открыть? — озабоченно спросил он.
— Конечно, сможешь, — успокоил его Хвостик. — Это совсем не трудно.
— Ну да, не трудно, — засомневался Маленькое Орлиное Перо. — Вот, допустим, я встретил кого-то. Как мне узнать, открыл я его или просто встретил?
— Не знаю, — признался ослик.
— Вот видишь. Тут надо знать, наверно, какой-то секрет, — сказал Маленькое Орлиное Перо и зашмыгал носом. У него постоянно был насморк, а носовые платки он без конца терял.
Они решили расспросить про это Бродягу, только пока ещё стеснялись.
Вечером Якоб Борг уложил Панаделя спать и сказал про себя: «Конечно, в жизни есть много огорчительного, но есть и много удивительного».
Этим днём он был очень доволен.
А Хвостик с Панаделем лежали рядом и до поздней ночи беседовали о разных кулинарных рецептах. То есть Панадель рассказывал, как готовят, скажем, омлет с мёдом или как пекут турецкий сливовый торт, а Хвостик с восхищением слушал.
Ему представлялось, будто он сам пробует все эти лакомства.
— Ай-яй! — повторял он. — Надо же, сколько в мире чудес! А иногда добавлял:
— Но всего чудесней разная вкуснятина. Это уж точно. Ай-яй!
И снилось ему в эту ночь, будто он сидит за большим накрытым столом. Он уже почти наелся, а Панадель предлагает ему всё новые чудесные угощения. Такой замечательный сон, что он даже чмокал во сне.
— А что было дальше? — спросил я.
Кораблик чёрного жука закачало вдруг на волне. Это Якоб в своих резиновых сапогах запрыгал по луже, поднимая брызги.
— Что было дальше с Бродягой?
— Он и сейчас живёт со мной, — сказал Якоб. — Со мной и со своими друзьями.
— А где вы спите? — полюбопытствовал я. — Все на одной кровати?
— Вообще-то они спят в моей комнате под красным диваном, — ответил Якоб. — Но иногда и со мной в кровати. А иногда я сплю с ними под красным диваном. А иногда они спят в моей кровати, а я под диваном. По-разному бывает, понимаешь?
Я кивнул.
Мы стояли под дождём и смотрели на жука, который бегал взад-вперёд по своему судёнышку.
— Расскажи мне ещё про своих друзей, — попросил я. Якоб засунул руки в карманы дождевика, подумал и начал рассказывать —
У Якоба Борга была красная коробка, где он хранил разные замечательные вещи. Самой замечательной из этих вещей была настоящая, старинная, Секретная Карта Сокровищ. Он ею особенно гордился.
Представляете, как все разволновались, когда он однажды, словно бы между прочим, сказал:
— Пора, наверное, искать Сокровище. Я думаю, воскресенье — самый подходящий день для таких дел.