Отец современной анатомии начинал свой путь с кражи скелета казненного преступника.
Сегодня Везалий считается отцом анатомии и одной из самых важных фигур в истории медицины. Его иллюстрированное руководство по анатомии человека, «De Humani Corporis Fabrica», оказало сильное влияние, он сделал огромное количество важных открытий, особенно касающихся структуры и функций сердца и кровеносной системы. Однако не менее важным, чем эти прозрения, было использование Везалием научного метода, в котором экспериментальным данным придается больше веса, чем авторитету великих деятелей прошлого.
Практика Везалия вызывала значительные споры на протяжении всей его карьеры. В возрасте тридцати лет он был вынужден бросить анатомию и стал придворным врачом в Мадриде. По некоторым данным, он был изгнан испанской инквизицией после того, как его поймали за вскрытием тела одного испанского дворянина, который проснулся во время процедуры. В наказание за это возмутительное действие он был отправлен в паломничество в Иерусалим, но его корабль потерпел крушение, и он умер от голода на греческом острове Занте.
По правде говоря, Везалий, похоже, не всегда был внимателен к тому, действительно ли его подопытные мертвы. Однажды он описал, как извлекал все еще бьющееся сердце человека, погибшего в результате несчастного случая. Мы могли бы задаться вопросом, что Везалий подразумевал под словом «мертвый», если даже бьющееся сердце не считалось показателем того, что пациент жив.
Почему Эдварда Дженнера[34] не взяли в Колледж врачей?
Оспа – одна из самых страшных убийц в истории. От этой болезни так и не было найдено лекарства, и на протяжении большей части человеческой истории болезнь последовательно убивала около 30–50 % всех инфицированных. Оспа очень заразна и легко передается при контакте лицом к лицу.
В течение XVIII века от оспы в Европе умирал каждый десятый человек; суммарно от этой болезни умерло около 60 миллионов человек. Это ужасно неприятная болезнь: через несколько дней после заражения у жертв появляются сотни уродливых волдырей, особенно на лице, шее и руках. За этим часто следуют лихорадка и слепота, а смерть обычно наступает в течение 10–16 дней.
На протяжении веков люди замечали, что каждый, кто пережил приступ оспы, приобретал иммунитет к этой болезни. В начале XVIII века прививка была завезена в Европу из Турции, где она широко применялась уже более века.
Прививка от оспы представляет собой следующий процесс: у зараженного оспой человека берут гной и подкожно вводят его человеку, который не болел. Как правило, привитый человек переносил болезнь в легкой форме, без рубцов на лице, после чего у него появлялся иммунитет. Однако прививка не была лишена риска, поскольку у около 2–3 % привитых болезнь может протекать в тяжелой форме и даже вызвать смерть, а некоторые привитые даже могут стать источником новых эпидемий. Из-за этого в обществе появилась враждебность к прививкам.
К концу XVIII века сельский врач Эдвард Дженнер узнал о местной народной мудрости, согласно которой доярки в его родном Глостершире, славившиеся своей красотой и чистым цветом лица, не могли заразиться оспой. Причина, объясняли местные жители, заключалась в том, что большинство девушек обычно подхватывали коровью оспу, работая с коровами каждый день, поэтому и были каким-то образом защищены от болезни.
В 1796 году Дженнер решил провести эксперимент. Он заразил восьмилетнего Джеймса Фиппса гноем из гнойника коровьей оспы. Мальчик переболел в легкой форме, а затем, как и ожидалось, выздоровел. После выздоровления Дженнер попытался заразить мальчика оспой, но у него не получилось. Как и надеялся Дженнер, Фиппс оказался невосприимчив к оспе. Дженнер назвал эту процедуру вакцинацией, в честь латинского слова vacca, что означает «корова».
После того как открытие Дженнера стало достоянием общественности, против вакцинации было выдвинуто много возражений, поскольку многие считали, что заражать людей болезнью коровы отвратительно и противоестественно. Королевское общество отклонило первую научную работу Дженнера, и ему пришлось провести множество дальнейших экспериментов, прежде чем его доводы приняли всерьез. Однако явные доказательства эффективности вакцинации победили, и эта практика получила широкое распространение.
Вакцинация от оспы стала доступна после экспериментов Эдварда Дженнера, который установил, что коровья оспа вырабатывает у человека иммунитет против всех видов этой болезни.
На самом деле Дженнер не изобрел вакцинацию, потому что до него это уже сделали врачи (хотя неясно, знал ли об этом сам Дженнер). Тем не менее его успех в популяризации вакцинации и доказательстве ее обоснованности означает, что Дженнер, по общему мнению, спас жизни большего числа людей, чем любой другой человек в истории. В знак признания его заслуг он был назначен экстраординарным врачом короля Георга IV – немалая честь – и прославился на весь мир. Еще в 1680-х годах 7–14 % смертей в Лондоне были связаны с оспой; к 1850 году этот показатель снизился всего до 1 %.
Однако мир медицины впечатлить было труднее. После триумфа с вакцинацией Дженнер подал заявление на поступление в Колледж врачей в Лондоне, но ему было отказано, потому что сначала он должен был пройти тест по теориям Гиппократа и Галена. Дженнер отказался пройти тест, считая, что его успехов в победе над оспой достаточно, чтобы быть достойным поступления. Этот аргумент оказался явно неприемлемым для закостенелых профессоров, и поэтому Эдвард Дженнер так никогда и не был принят в Колледж врачей.
Почему венгерского врача Игнаца Земмельвейса с позором изгнали из медицины?
Игнац Земмельвейс работал в родильных отделениях Венского госпиталя в 1840-х годах и был очень обеспокоен ужасными показателями смертности от послеродовой лихорадки, известной также как родильная горячка. В больнице было две акушерские клиники: в одной работали студенты-медики, в другой – акушерки. Было хорошо известно, что смертность в студенческой клинике намного выше, чем в акушерской, но никто не знал почему. Беременные женщины буквально умоляли принять их в акушерскую клинику, опасаясь за свою жизнь. Если им отказывали, многие предпочитали рожать просто на улице, а не рисковать лечиться в студенческой клинике, где смертность достигала 15 %.
Земмельвейс был полон решимости выяснить, почему показатели смертности в этих двух клиниках так различаются, но не мог найти никакой существенной разницы между ними, кроме работающего там персонала. В 1847 году друг Земмельвейса Якоб Коллечка умер от состояния, похожего на послеродовую лихорадку, после того как случайно порезался скальпелем во время вскрытия. Это печальное событие послужило вдохновением для великого открытия Земмельвейса. Он понял, что студенты-медики каким-то образом заражаются от трупов во время вскрытия, а затем переносят это заражение будущим матерям в клинику, когда идут прямо из морга в родильное отделение. Акушерки никогда не проводили вскрытия, поэтому их клиника не была заражена таким образом.
Земмельвейс ввел радикально новое правило: теперь весь медицинский персонал должен был мыть руки и инструменты в растворе хлорированной извести в промежутках между вскрытиями и работой с живыми пациентами. Результаты были незамедлительными: уровень смертности в студенческой клинике быстро снизился до того же уровня, что и в акушерской. Это был невероятный успех.
Открытие венгерского врача показало, болезнь – это не что-то уникальное для каждого человека, а состояние, которое может быть вызвано единой причиной.
Однако по ряду причин открытие Земмельвейса оказалось крайне противоречивым. Во-первых, в те времена медицина строилась на принципе четырех гуморов. Считалось, что болезни вызывались дисбалансом в них, и случай каждого пациента был уникален. Согласно этой теории, все медицинские состояния индивидуальны и специфичны, в то время как Земмельвейс утверждал, что одна невидимая причина может быть общей для всех смертей.
Второе возражение состояло в том, что врачи тогда полагали, что болезни распространяются благодаря плохому воздуху или миазмам, а это означало, что не было никакого возможного механизма для их передачи в крошечных, невидимых количествах на руках человека. Возможно, все осложнялось тем, что теория Земмельвейса была спорной: она предполагала, что врачи несут ответственность за распространение болезни, а не за ее лечение, что было еретическим и опасным мнением. В результате Земмельвейс подвергся насмешкам и критике со стороны медицинского сообщества и был изгнан из Вены.
Он переехал в Пешт (ныне Будапешт) и в 1851 году получил неоплачиваемую работу в акушерском отделении маленькой больницы Святого Роха.
Когда он приехал, в больнице была родильная лихорадка, но Земмельвайс быстро взял ее под контроль – между 1851 и 1855 годами от этой болезни умерло менее 1 % пациентов больницы. Тем не менее успехи Земмельвейса все еще не воспринимались медицинским сообществом, а его методы игнорировались.
Он стал злым и жестким, часто вступал в полемику с теми, кто его критиковал. Его здоровье ухудшалось, а поведение становилось все более странным, поэтому он был помещен в сумасшедший дом. Через две недели после того, как его жестоко избили охранники, надели на него смирительную рубашку и заключили в темную камеру, он умер от заражения крови – того самого состояния, которое в родильном отделении назвали бы родильной горячкой. Правила Венгерской ассоциации врачей требовали, чтобы каждый умерший член был награжден памятной речью, но смерть Земмельвейса была проигнорирована, и никто из коллег не присутствовал на его похоронах.
После его смерти важный вклад Земмельвейса в медицину получил широкое признание. Сегодня он считается пионером антисептической медицины, и многие медицинские учреждения в Австрии и Венгрии названы в его честь.