«Клуб морских свинок» был официально сформирован в 1941 году, и в нем состояло 39 пациентов. Чтобы вступить в клуб, нужно было пройти как минимум десять хирургических процедур. Многие жертвы были сильно изуродованы. Воздушный стрелок Лес Уилкинс потерял лицо и руки, и Макиндоу пришлось сделать надрезы между костяшками пальцев, чтобы воссоздать их.
Сегодня Макиндоу считается пионером в пластической хирургии, поскольку его инновации и изобретения ознаменовали огромный прогресс в этой области. Однако «Клуб морских свинок» отличался еще и необычным подходом Макиндоу к уходу за пациентами и их реабилитации. Зная, что многие из них будут находиться в больнице в течение многих лет, он старался создать максимально расслабленную и дружелюбную атмосферу. Пациентам не требовалось носить стандартную униформу «выздоравливающих синих», и они могли покинуть больницу в любое время. В палатах стояли бочки с пивом, и Макиндоу поощрял местные семьи принимать пациентов в качестве гостей. Жертвы с ожогами часто были сильно изуродованы, и справиться с реакцией незнакомцев для них порой было очень тяжело, однако позднее Ист-Гринстед стал известен как «город, где никто на тебя не пялится».
Многие методы пластической хирургии в годы Второй мировой войны были экспериментальными, и поэтому особую группу летчиков-истребителей, на которой проводили первые операции, называли Клубом морских свинок.
Чувство юмора и солидарности, воспитанное в горожанах, проявлялось во многих отношениях. Клуб назвали так именно из-за факта, что они были подопытными морскими свинками для новых экспериментальных методов. При назначении членов правления клуб выбирал секретаря, у которого сильно обгорели пальцы, чтобы протоколы заседаний не были слишком многословными. Первым казначеем клуба был летчик с сильными ожогами ног – это означало, что он не сможет убежать с клубными деньгами. Была даже беззаботная песня клуба, которая начиналась следующим куплетом:
Мы армия Макиндоу,
Мы – его морские свинки.
С дерматомами и ножками,
Стеклянные глаза, вставные зубы и парики.
А когда нас выпишут
Мы будем кричать изо всех сил:
«Per ardua ad astra».
Мы лучше выпьем, чем будем драться!
После окончания войны клуб продолжал собираться и к тому времени насчитывал более 600 членов. Вплоть до 2007 года они регулярно собирались раз в год, но из-за возраста и слабости оставшихся в живых членов кажется маловероятным, что какие-то встречи могут еще состояться.
Как один-единственный водяной насос в Сохо изменил ход современной медицины?
Холера была бичом XIX века. Сначала эпидемия появилась в Индии – считалось, что она разносится загрязненной рекой Ганг, но с 1816 года болезнь начала распространяться по торговым путям через Азию. Эта первая пандемия холеры продолжалась десять лет, до 1826 года, и почти достигла Европы, но вовремя отступила. Вторая пандемия началась в 1829 году и распространилась по всей Азии, прежде чем достичь Египта, Северной Африки, России, а затем и Западной Европы. Последующие пандемии продолжались на протяжении всего XIX века и далее, вызвав, по оценкам, 38 миллионов смертей только в одной Индии.
Холера – это ужасная смертельная болезнь. У заболевших развивается острая тошнота, которая переходит в сильную рвоту и диарею. Их испражнения превращались в серую жидкость, называемую рисовой водой, которая включала фрагменты кишечника. Затем следовали сильнейшие болезненные судороги и неутолимая жажда. Когда пациент был уже при смерти, у него появлялся классический симптом холеры: сжатые синие губы на сморщенном, осунувшемся лице.
Значимым событием в эпидемиологии было наблюдение Джона Сноу: он выяснил, что болезни могут передаваться через загрязненную среду, что позволило в свое время остановить эпидемию холеры.
Никто не знал, что вызвало болезнь и как она распространилась. В Лондоне с 1832 года было несколько эпидемий, приведших к десяткам тысяч смертей. В 1854 году в небольшом районе Сохо, в районе Брод-стрит (теперь называется Бродвик-стрит), случилась сильная вспышка холеры. Джон Сноу, врач из Лондона, скептически относился к господствующей теории миазмов, согласно которой болезни распространяются с плохим воздухом. Сноу изучил вспышку болезни в Сохо и заметил, что подавляющее большинство случаев произошло в домах, расположенных рядом с единственным водяным насосом на Брод-стрит. В домах, которые были ближе к другому насосу, было всего десять смертей – Сноу узнал, что большинство жертв брали воду именно из насоса на Брод-стрит: либо потому, что предпочитали ее вкус, либо потому, что были детьми, посещавшими школу рядом с этим насосом.
Сноу внимательно осмотрел насос и воду, но не нашел никакого очевидного источника болезни. Физически он не мог определить конкретную причину вспышки, но его статистического и географического анализа было достаточно, чтобы убедить местный совет отключить насос, что они и сделали, просто сняв с него ручку. И только эта мера помогла положить конец вспышке холеры. Позже выяснилось, что колодец, снабжавший насос на Брод-стрит, был вырыт всего в трех футах от протекающей выгребной ямы, зараженной холерой.
Вмешательство Сноу продемонстрировало, что болезни могут передаваться через фекально загрязненную воду, а не через миазмы плохого воздуха. Научное сообщество не сразу приняло выводы Сноу, но его анализ вспышки болезни на Брод-стрит в настоящее время считается определяющим событием эпидемиологии – науки, изучающей причины, распространение и контроль заболеваний в популяциях. Сегодня на Бродвик-стрит, всего в нескольких метрах от паба, стоит точная копия водяного насоса, названного в честь Сноу.
Что необычного было в докторе Джеймсе Бэрри?
Джеймс Бэрри был ведущим хирургом в британской армии в начале XIX века. Он окончил Эдинбургский университет, служил в Канаде, Индии и Южной Африке и получил звание генерального инспектора. Был известен как страстный реформатор, который помог улучшить жизнь как солдат, так и гражданских лиц. Выступал за улучшение питания и ухода за прокаженными и заключенными, а в 1826 году стал первым британским хирургом, успешно сделавшим кесарево сечение, в котором выжили и мать, и ребенок. Бэрри был вспыльчивым человеком, он дрался на нескольких дуэлях, был арестован и подвергнут дисциплинарным взысканиям. Флоренс Найтингейл[35] описала Бэрри как самого жестокого человека, которого она когда-либо встречала в армии, после того как они столкнулись на Корфу во время Крымской войны.
В 1865 году Бэрри пал жертвой эпидемии дизентерии и умер в Лондоне. Готовя тело к погребению, горничная София Бишоп сделала удивительное открытие. По ее словам, Бэрри на самом деле была идеальной женщиной! Но и это еще не все! Бэрри была, судя по растяжкам на теле, которые заметила Бишоп, родившей женщиной. Это означало, что фактически Бэрри была первой женщиной, получившей квалификацию врача в Великобритании, и ей удалось скрывать свой пол от коллег и сотрудников в течение почти 50 лет.
Ведущий хирург британской армии, реформатор, генеральный инспектор и, по рассказам очевидцев, очень эмоциональный и жестокий человек оказался идеальной женщиной! На такой обман пришлось пойти Маргарет Балкли, чтобы исполнить свою мечту и стать врачом.
Однако, похоже, у некоторых из них все же были подозрения. Когда в 1824 году Бэрри была направлена в Южную Африку, ее видели с губернатором колонии лордом Сомерсетом, что привело даже к обвинению в гомосексуализме. Коллеги Бэрри обратили внимание на ее гладкий подбородок, маленькую фигурку и высокий голос. Она носила подплечники и ходила в туфлях с каблуками. После смерти Бэрри, когда правда стала достоянием общественности, многие коллеги утверждали, что знали об этом с самого начала.
Так как же ей удалось так долго скрывать правду? Ответ нашелся в коллекции семейной корреспонденции, которая подтвердила, что семья Бэрри помогла ей осуществить этот сложный маневр, начавшийся еще до поступления в Эдинбургский университет. Бэрри родилась в 1795 году в Корке под именем Маргарет Балкли. Когда отец умер, семья осталась без средств к существованию. Они переехали в Лондон и придумали план, который позволил бы Маргарет реализовать свой очевидный потенциал, в то же время финансово поддерживая семью. В то время изучать медицину и становиться врачами разрешалось только мужчинам. Однако благодаря влиятельным друзьям Маргарет начала изучать медицину в частном порядке. В 1809 году Маргарет и ее мать отправились на корабле в Шотландию. Перед посадкой Маргарет переоделась мужчиной. На протяжении всего путешествия она представлялась Джеймсом Бэрри, избегая таким образом риска быть обнаруженной по прибытии. С этого момента она, кажется, прожила всю жизнь как мужчина и избежала разоблачения вплоть до самой смерти.
Была ли высмеянная женщина-ученый истинным первооткрывателем структуры ДНК?
Ученым, о котором идет речь, была Розалинд Франклин. Серьезные споры о том, какого именно признания она заслуживает за участие в этом невероятном прорыве, ведутся до сих пор, но мало кто станет спорить, что ее роль была решающей, но недооцененной.
Франклин была блестящим биологом и химиком, изучала методы дифракции рентгеновских лучей в лаборатории Central Des Services Chimiques в Париже. В 1951 году она поступила в Королевский колледж в Лондоне, где в то время господствовало достаточно покровительственное и сексистское отношение к женщинам. В университетские столовые допускались только мужчины, а после работы коллеги Розалинд шли отдыхать в мужские пабы. В Королевском колледже Франклин поручили возглавить исследовательский проект по изучению структуры ДНК. Ее коллега Морис Уилкинс работал над похожим, но отдельным проектом. Они были ровесниками, но Уилкинс автоматически предположил, что Франклин – его технический помощник, и это с самого начала сделало их отношения напряженными.