— Какого такого Жоржика? — буркнул старший из парней, расправляя плечи. — Не знаем никакого Жоржика.
— Он мне обещал! — повысила голос пигалица. — Обещал — пусть делает!
Сергей вытащил из кармана мятую пачку, выудил из нее изогнутую бананом сигарету, помял в пальцах. Он и шага от ворот не сделал — Калмык все прекрасно слышит. Если надо ему, то выйдет. А не надо, так и нечего суетиться. Но откуда пигалица знает этого проходимца? Неужели и тут наш пострел успел?
Девица тем временем повысила голос, переругиваясь с подручным шефа, и Сергей, покачав головой, бросил взгляд на строительный вагончик, притулившийся в углу мастерской, что служил ему кабинетом. В дверях появилась грузная фигура. Калмык, собственной персоной. Услышал.
Он выступил из полутьмы вагончика и медленно зашаркал по бетонному полу к красной машине. Большой, толстый, неопрятный — он вовсе не выглядел крутым парнем из плохой компании. Старая турецкая кожаная куртка, на пару размеров больше, чем надо, свисает с покатых плеч. Огромное брюхо выступает вперед, оно обтянуто клетчатой рубашкой, что едва не расходится по швам и уже успела вылезти из штанов. Старые остроносые ботинки, давно растоптанные, шаркают по бетону, словно поношенные домашние тапки. Огромная опухшая харя подслеповато щурится на свет, от чего узкие глаза, за которые Жора и получил свое прозвище, кажутся и вовсе закрытыми.
Сергей глянул на охранников, что при появлении босса присмирели, и покачал головой. Девчонка вызывающе уставила руки в боки и пристально смотрела на приближающегося Калмыка. А тот, подойдя на пару шагов, как собака потянул носом воздух, и его узкие глаза распахнулись. Сергей и сообразить ничего не успел — девчонка вдруг сунула руку в сумочку, выхватила пистолет, ткнула им в сторону Калмыка. Но тот оказался быстрей — в мгновение ока подскочил ближе и с размаху ударил своей толстой лапищей по руке пигалицы. Пистолет, выбитый из пальцев, залязгал по бетонному полу, а Калмык схватил девчонку за запястья и притиснул к боку красной машины.
— Стоять! — рявкнул Жора извивающейся девице, что попыталась пнуть его в коленку.
Девушка не успокоилась, продолжала вертеться, топтать сапожками старые ботинки бандюгана. Калмык отлепил девчонку от машины, потом снова толкнул, хорошенько ударив ее о железный бок «Дэу».
— Ты пахнешь оборотнями, — прорычал он так, что Сергей, забывший о сигарете, торчавшей во рту, почувствовал, как у него по спине побежали мурашки. — Они тебя послали? Ну?
Девчонка не ответила, лишь зарычала в ответ, попыталась боднуть головой нос Калмыка, но не дотянулась.
— Сюда, — пролаял тот, отворачиваясь от пигалицы в плаще. — Машину отогнать во двор. Девку — в вагон.
Сергей поежился. Глянув на растерявшихся охранников Жорика, которым еще не доводилось драться со школьницами, он тяжело вздохнул. Лучше бы он сегодня тоже ушел домой.
Кобылин поправил гарнитуру мобильника, больно впивавшуюся в правое ухо, чуть приподнялся над подоконником и выглянул в щелочку распахнутого окна. Пока тихо. Улица забита машинами и пешеходами, все спешат по своим делам, но черный «Мерседес» у дома напротив пока даже движок не заводил. Он стоял ровно у крыльца старого дома, где на первом этаже располагался банк. Стеклянные двери распахнуты, люди входят и выходят, но пока не видно суеты охранников, обычно сопровождающей появление главного босса. Но он здесь. И скоро должен выйти, пройти десяток шагов от крыльца к своему черному «мерсу», что ждет его у главного офиса.
Присев на корточки, чтобы не маячить в окне пустой квартиры, стоявшей напротив банка, Алексей коснулся короткого оружейного ствола. Экзотика. Укороченная снайперская винтовка военного образца — и где только Гриша такую раскопал. Выглядит, правда, так, словно по ней танк проехался пару раз, но в рабочем состоянии. Кобылин, правда, думал, что это лишнее — был уверен, что отсюда в цель попадет и без специальной оптики, тут метров двести, ну, может, чуть больше. Но Гриша настоял. Кобылину это, правда, не очень понравилось — с таким оружием он еще не работал и не знал, чего от него ожидать. Впрочем, после того чуда, что сотворил Борода, отправив хозяев этой квартиры в фальшивую турпоездку по Золотому кольцу, Кобылин был готов простить другу любую прихоть. Да и волновало охотника сейчас совсем другое.
Глянув на часы, Алексей тронул пальцем гарнитуру, переключая канал.
— Что там? — тихо спросил он.
— Пока известий нет, — прохрипел Гриша, ждавший друга в машине с другой стороны дома.
— По времени уже пора.
— Не суетись. Сделают — отзвонятся.
— Зря мы это затеяли, Гриша, ох зря. И девчонку зря ты в это дело втянул.
— Не дрейфь, — отозвался Борода. — Все получится. Она крепче, чем тебе кажется.
— Может, и крепче, — буркнул Кобылин, посматривая в окно. — Но не охотница же.
— А как охотниками становятся? — Борода тихо засмеялся. — Сертификаты после успешной сдачи экзаменов выдают?
— Да сам знаешь, — прошептал Алексей, рассматривая черный «Мерседес». — Сталкивается однажды человек с таким, что нельзя объяснить. Стрельба, грохот, кишки, кровища, трупы. А потом уже обратной дороги нет, когда понимаешь, как все это устроено…
Он примолк, прислушиваясь к самому себе. Сдавленно хмыкнул.
— Вот именно, — подхватил Борода. — И оборотни ее гоняли, и серийный убийца над головой из пистолета шмалял. Потом пряталась по городу в одиночку, как ей и велели. А когда узнала, что Веру вытащили и спрятали в подземелье — сама нашла вход, договорилась с крысюками и в одиночку добралась до лежки Вадима. Ну?
— Ну, может быть, — мрачно отозвался Кобылин. — Все равно все… как-то не так. Не по себе мне.
— Меньше чувствуй, — посоветовал Борода. — Соберись. Время пошло. Скоро узнаем, получился из нее охотник или нет.
Кобылин покачал головой и постарался выбросить из головы силуэт долговязой девчонки с черными волосами, что так и грозил слиться воедино с другим, тоже женским, но более хрупким и отмеченным белоснежной прядью в черной челке.
Сергей даже не сразу понял, что произошло — не успели охранники и на ноги подняться, как Калмык вскрикнул дурным голосом и вскинул руку. На белом жирном запястье, поросшем черным волосом, виднелись кровавые следы — пигалица огромными черными ногтями расцарапала руку мучителя до крови. Недолго думая, Калмык резко опустил руку, с размаху залепив девчонке звонкую оплеуху. Удар швырнул ее на пол — к заднему колесу машины. Девчонка тихо вскрикнула, закрывая руками лицо, а разбитые черные очки запрыгали по полу гаража.
— Это не твое, — прорычал Калмык, нависая над девчонкой. — Что это? Чье?
Охранники за его спиной переглянулись, один пожал плечами, сделал шаг в сторону босса, но Калмык резко обернулся — крутнулся всем телом, словно его кто-то окликнул из-за спины. Вскинул поцарапанную руку, будто прикрывая глаза от ярчайшего света, отступил на шаг, чуть не задев девчонку на полу. А потом медленно уронил поднятую руку. Ноги Калмыка подогнулись, он пошатнулся, упал на колени и медленно, словно нехотя, неловко завалился на бок, подмяв под себя исцарапанную до крови руку.
В мастерской повисла звенящая тишина. Охранники Жоры с открытыми ртами смотрели на тело шефа, вытянувшееся на бетонном полу, а Сергей так и застыл с зажигалкой в руке, боясь вздохнуть. Первой зашевелилась девица на полу — заворочалась, приподнялась на локте и начала шарить вокруг себя руками в поисках выбитого пистолета.
— Стоять! — гаркнул опомнившийся здоровяк и захлопал себя по карманам. — Стой, сука!
Второй успел выхватить из-за пазухи пистолет и даже направил его на вздрогнувшую девчонку, но в этот момент задняя дверца красной машинки распахнулась, и из салона в гараж выбрался человечек. В первую секунду Сергей Геннадьевич не поверил своим глазам — он просто отказывался им верить. Ему показалось, что из машины выбрался карлик ростом до пояса обычному человеку. Босой, в кожаном плаще. Но глаза говорили слесарю, что это вовсе не карлик. Это была крыса. Огромная, стоящая на задних лапах — с большой уродливой головой и длинным голым хвостом, свисавшим из-под кожаного плаща.
Охранник Калмыка, метнувшийся было к боссу, с воплем отскочил назад, размахивая пистолетом. Второй остервенело терзал карман куртки, пытаясь дрожащими руками вытащить застрявшее оружие. Крыса в плаще сделала шаг вперед, и тотчас за ее спиной из машины показалась вторая зверюга — точная копия первой, но уже без плаща. В хрупкой на вид лапе она сжимала обрезок водопроводной трубы, заляпанный зеленой краской.
Сигарета выпала из открытого рта Сергея Геннадьевича. Размашисто перекрестившись, первый раз в жизни, он развернулся, прыгнул на железную колонну, подпиравшую потолок ангара, и полез вверх. Внизу громом ударил выстрел, потом второй, раздался чей-то отчаянный крик, но слесарь, не обращая внимания на шум, лез по колонне вверх, цепко обнимая ее руками и ногами. Сосредоточенно пыхтя, работая как механизм, Сергей не останавливался до тех пор, пока не очутился под самым потолком и не ухватился обеими руками за один из железных брусков, на которых лежала крыша. И лишь потом, судорожно сжимая пальцами холодное железо, он осмелился взглянуть вниз.
Все было кончено. Охранники Жоры валялись на полу — один навзничь, запрокинув голову и уставившись в потолок стеклянными глазами. Другой свернулся калачиком, закрыв руками голову, и тяжело хрипел. Над ними стояли обе крысы, напоминавшие оживших мультяшек — неуклюжие, нелепые, но до невозможности страшные. Огромные конусовидные головы, напоминающие боеголовки ракет, были задраны к потолку и отсюда слесарю были видны их крупные глаза, походившие на блестящие черные яблоки.
Крысы смотрели на Сергея Геннадьевича.
Сергей Геннадьевич смотрел на крыс.
Девчонка с лязгом открыла водительскую дверь. Потом, нагнувшись, подхватила с пола свою сумочку, выудила из-за колеса «Дэу» оброненный пистолет и, выпрямившись, тихо свистнула. Крысы как по команде обернулись к ней, опустились на четыре лапы и ловко скользнули по полу к машине. Бесшумно втянулись в распахнутую заднюю дверь и, видимо, улеглись обратно на заднее сиденье, спрятавшись от посторонних взглядов. Девчонка задрала голову, бросила на Сергея тяжелый взгляд, а потом быстро села в машину, захлопнула дверь и завела движок. Маленький «Дэу» заурчал мотором, дал задний ход и выскочил из автомастерской как ошпаренный. Минута — и звук двигателя затих вдали, оставив звенящую тишину висеть в мастерской подобно облаку пыли.