А вот Пожирателя больше не было. И уцелевшие тавры, кажется, удирали от места нашей схватки, в панике поджав хвосты.
— Буря, — проговорил Кассиди, с трудом поднимаясь и показывая нам оттопыренный большой палец. — Мы его сделали.
Затем он повернулся и указал острием Копья на куски расколотого сердца, что, по-прежнему источая мертвенное сияние, были рассыпаны по краям и дну воронки. Они отливали фреймом золотых Реликтов, а над ними парило несколько сияющих золотых Рун.
Глава 19
Четыре! Четыре огромных сияющих глифа и пятый — стилизованная капля Звездной Крови. Королевская добыча — хотя не стоило забывать, что нам придется делиться с Народом Трав. По знакомой форме я уже догадался, что выпала Руна Изменения, еще одна — скорее всего, Усиления, а вот остальные были загадкой. Пока мы завороженно таращились, Винсент, решительно шагнув вперед, втянул все трофеи и предупредил, склонившись над осколками сердца Пожирателя:
— Не трогать, доннерветтер! Это может быть опасно…
Обломки были очень странными. Черные, покрытые источающими мертвенное сияние символами, они скорее напоминали части какого-то разбитого артефакта, чем куски сущностного ядра, и, собственно, были Реликтами, а не Фрагментами. Это означало, что…
— Тварь не уничтожена, — хрипло сообщил Кассиди. — Она… привязана к этой… этому… Буря, она все еще внутри!
Черт возьми! Неужели Пожиратель каким-то образом уцелел? Или эта штука как-то удерживала его? Винсент нацелил острие золотого Копья в один из обломков, но тут же опустил его, пробормотав:
— Доннерветтер! Наблюдатель не хочет…
Я обратил внимание, что ранг и текст задания Наблюдателя изменились. Теперь оно блестело золотом, еще не было закрыто и гласило:
Задание Наблюдателя Единства!
Восходящие! Поместите филактерию(соответствие термина 50%) Зелвана Пожирателя под Печать Единства на территории «Одинокий Пик».
Внимание: при утрате, игнорировании, нецелевом использовании филактерии Зелвана Пожирателя или Печати Единства последует наказание.
Награда: Слава
Награда: 100 капель Звездной Крови
Награда: 100 Звездных Монет
Награда: Руна (качество: золото)
Наказание: Позор
Филактерия, надо же, — именно так наконец-то обозначилось то, что Люди Трав называли «твердым сердцем». Я впервые видел такой термин, а низкий процент соответствия означал, что в земных языках вряд ли имеется аналогичное понятие. Нейронная лингвистика Восхождения, скорее всего, просто подобрала наиболее близкое по смыслу слово…
Тем временем огромный рыжий гигантопитек, подойдя вплотную к воронке, что-то утробно прорычал, и Винсент Кассиди резко вскинул голову:
— Нет, Эйрик! Не могу, доннерветтер! Наблюдатель дал Печать. Сейчас Фьюри привезет Миноса, пусть разбирается! Пожиратель больше не опасен… Что с твоими?
Повернув голову, я насчитал семерых чудовищных обезьяноподобных монстров вокруг — значит, те, кого поразила тварь, выжили… Может, их души вернулась, когда мы разбили сердце Пожирателя? Может, и Грай с Рэем сейчас очнулись в медкоме фригольда⁈ Я очень надеялся, что так и произойдет…
Невероятная, конечно, компания! Семья Эйрика, превращенная его причудливым Аспектом в прайд гигантопитеков, не уступала в росте золотому птицерыцарю, в чьем обличье находился я, а самые крупные особи — значительно превосходили. Настоящие чудовища! Та самка, что со светлой шерстью, заплетенной подобием множества косичек, и выдающимися, хм, женскими формами — наверное, Сюгретта, а та, что поменьше и потемнее, — Людмила? Вот это чудеса Единства… и понятно, почему Эйрик держал такой мощный Аспект напоследок. Интересно, многих ли он может вот так превратить?
— Что делать с сердцем, решим после битвы вместе с Ветром! — тем временем громко продолжил Кассиди. — А пока что, доннерветтер, нам нужно еще победить!
Да, несмотря на нейтрализацию главного врага, битва и не думала заканчиваться! Мы сейчас находились в глубоком тылу, этаком подбрюшье орды тавров, яростно сцепившейся с войском Народа Трав. Холм, на котором укрепились земляне — тоже, и оттуда в сторону врага велся активный огонь — трассеры, дымные следы ракет, плазменные импульсы. На горизонте гремело не хуже артиллерийской канонады. А на фоне Одинокого Пика росла темная точка — мой «Грифон», управляемый Фьюри, летел к холму забирать Миноса, а потом — перебрасывать его сюда…
— Сигурд, буря, сколько еще сможешь держать Ястреб?
Время использования Руны ограничивала только Звездная Кровь — четыре капли за минуту полета, двадцать четыре капли за способность — и сейчас, после отзыва Аспекта, у меня оставалось немногим меньше четырехсот активных капель. Это максимум час-полтора экономного боя. Наверное, можно вытянуть два, но в режиме жесткой экономии… Да, золото прожорливо — вот и аукнулся потраченный запас… Получив ответ, рикс удовлетворенно кивнул:
— Тогда пробей дорогу Ветру, чтобы он соединился с нами! Эйрик, если можете, идите за ним! Мы поможем, доннерветтер! Пусть, буря, тавры навсегда запомнят, чья здесь земля!
Что ж, приказ был ясен — и Небесный Ястреб снова взмыл в воздух, ждать нечего, ибо каждая минута использования Руны вытягивала Звездную Кровь. Я опять ударил по орде, на этот раз — с тыла, стремясь разделить воинство тавров на две части, рассеять его, создать дорогу, по которой кочевники Моря Трав доберутся до холма, где укрепились земляне. А гигантопитеки, выстроившись полукругом, длинными прыжками понеслись за мной.
Да, еще ничего не закончилось. То был день крови и смерти! Я напился и наелся ими досыта. Будущие поколения тавров наверняка будут дрожать только при одном упоминании золотой птицы Вечности! Да и Людям Трав тоже было полезно посмотреть, какая мощь находится в наших руках…
Я убивал тавров на бреющем полете, приземлялся и крушил их на земле, рассеивал плотные табуны и истреблял убегающих, не давая спуска никому. Небесный Ястреб наверное, уничтожил больше тавров, чем весь наш рейд, и сделал главное — напугал их до такой степени, что вскоре при одном звуке моего приближения табуны рассыпались, обращаясь в беспорядочное бегство. Без Пожирателя они утратили бесноватую храбрость, превратившись в перепуганных, мечущихся в панике дикарей. Винтокрыл Фьюри оказывал огневую поддержку, вторым эшелоном шли гигантопитеки, просто раскидывающие врагов, а с другой стороны неумолимо приближался громыхающий, пылающий зарницами фронт, который прорубали перед собой воины Народа Трав. Тысяча Восходящих, сотни Существ, Руны и земное оружие делали свое дело — и вскоре, в очередной раз взмывая в высоту, я заметил, что бесформенная туча орды тавров стремительно разваливается, разделяясь на несколько частей, а те, в свою очередь, дробятся на еще меньшие. Волна всадников Ветра Равнин, улюлюкая и стреляя на ходу, уже вырвалась на оперативный простор, а уцелевшие быколюди отступали во всех направлениях, спасались бегством группами и поодиночке.
Это, кажется, была та самая победа!
Очнулся от кровавого безумия уже на холме, приземлившись возле наших позиций. Шкала Звездной Крови почти опустела, я деактивировал Доспех и едва не упал в изнеможении. Несмотря на мои Атрибуты, сражение отняло огромное количество сил — Ястреб досуха выпил меня, и морально, и физически. Окружающие фригольдеры смотрели даже с некоторым испугом — после того, что я вытворял сегодня, это было совершенно неудивительно.
Несмотря на отступление тавров, битва (или, вернее сказать, бойня) продолжалась. Слишком уж много было этих тварей! Обезумевшие табуны и одиночки мелькали там и сям, некоторые пытались прорваться прямо через наши позиции! Бойцы продолжали активный обстрел, укрепившись и окопавшись на склонах под прикрытием силовых щитов, турелей и модульных конструкций. Маленькая крепость: кто-то подошел к делу весьма основательно, уже подготовив площадку для приземления, и организовал боепитание винтокрыла, а также развернул под деревьями лагерь, где высился куполообразный Экзо, куда, кажется, впихнули весь арсенал фригольда. Рядом — полевой медком, вокс-ретранслятор — нечто вроде штаба, где распоряжался Минос, пока рикс сражался на передовой.
— Амиго, возьми это…
Переданная Миносом бронзовая Руна Энергии восстановила сотню капель. Полностью опустошенный сражением, я жадно пил воду и выливал остатки на голову, и было абсолютно плевать на взгляды, Славу, а слова и голоса окружающих казались фоновыми звуками. Что-то говорил Инь, что-то, захлебываясь от волнения, лепетала Юки, показывая рукой, но я особо не вслушивался. Больше всего хотелось упасть, лежать и не двигаться больше…
— Что… с сердцем Пожирателя? — спросил я, немного придя в себя.
— О, это интереснейшая вещь, — ответил Минос, который как раз занимался изучением осколков этой штуки. — Начнем с того, что это никакое не сердце. К сущностным ядрам оно не имеет никакого отношения! Это искусственно созданный артефакт золотого ранга, который как бы удерживает А-энергетическую сущность Пожирателя. Но в обмен на ретроактивное бессмертие тварь навсегда прикована к нему.
— Филактерия, — буркнул Ключ. — Только с приставкой «анти»…
— Да, с обратным, несколько парадоксальным эффектом, — подтвердил Минос. — В целом виде артефакт выпускает Пожирателя на свободу, становясь его ядром. В разбитом — наоборот, капсулирует и связывает А-сущность. Возможно, золотой мастер может как-то использовать эти Реликты или соединить их, но…
— Почему их просто не уничтожить?
Минос и Ключ переглянулись, а потом ученый сказал:
— Ты ведь видел задание? Наблюдатель требует снова замуровать филактерию под Одиноким Пиком. Одна из золотых Рун, выпавших с этой твари, — так называемая Печать Единства…
— Но почему?
— Возможно, Пожиратель зачем-то нужен альфа-разуму, — ответил Минос, пожав плечами. — Я тоже не совсем понимаю, но это золотое задание, наградой нельзя разбрасываться! В общем, ждем союзников…