Теперь они поменялись местами. Это было забавно. Во сне он рассматривал ее с интересом. Оказывается, когда ты – доминирующая личность, все вокруг видится четче и насыщеннее. Раньше ему не часто приходилось наблюдать Лору со стороны, только в те минуты, когда она поправляла прическу перед зеркалом. Теперь сестра выглядела жалко: фигура истончилась, аккуратно остриженный ежик волос стал засаленным, глаза болезненно блестели.
Комната вокруг них постепенно обрела очертания и превратилась в их старую спальню. У окна стояла меловая доска, на которой в детстве они оставляли друг другу послания, пока не научились время от времени общаться через сны. Для сестры детство было счастливым, поэтому она привнесла в обстановку радостные детали: яркие цвета, тонкую полоску солнечного света поперек паркета, запах выпечки с кухни.
Трогательно.
– Я поддерживаю твою идею убраться отсюда, – выпалила Лора. – Здесь тебя ничего не ждет: нет ни паспорта, ни имени. Кто знает, как скоро полиция свяжет двойное убийство и исчезновение Грейс с недавно приехавшим в город парнем?
Томас усмехнулся. Ей наверняка кажется, что она ловко обводит его вокруг пальца. Сестренка, у тебя всегда было плохо с манипуляциями…
– Лора, – мягко сказал он, – я знаю, ты боишься, что я причиню вред Грейс. Но, честное слово, если ты будешь вести себя как следует, с ней тоже все будет в порядке. То есть, может, и не будет, но уже не по моей вине.
«Думаешь, что готова принести в жертву свою свободу, лишь бы с дочерью все было хорошо? – подумал он насмешливо. – Лора, Лора… Ты заперта в этом теле всего несколько месяцев. Посмотрим, что будет, когда пройдет хотя бы лет десять».
Лора села на свою старую кровать, не глядя на брата.
– Пока рано об этом говорить, – начала она очень тихо, – но я хочу спросить, собираешься ли ты меня выпускать? Ненадолго. Я не стану никому звонить, или писать, или даже выходить из комнаты, если ты не захочешь. Я не имею в виду сейчас! Но, может, через месяц…
Сестра раскисла быстрее, чем он предполагал. А сколько было гнева, угроз и требований! Он сам давно понял, что злость – это стрельба вхолостую. Единственное, что тебе поможет, – умение держать себя в руках. Томас часто жалел, что заперт в одном теле с Лорой, а не с Вивиан. Вот чьим самообладанием можно было замораживать озера!
Он присел рядом с сестрой на кровать.
– Ты права, пока рано об этом говорить. Но думаю, что нет, Лора, я не позволю тебе выйти.
– Но ты же не все время был заперт! – с обидой выпалила она.
Это прозвучало так по-детски, что Томас засмеялся – не смог сдержаться.
– Тут ты права: ты меня выпускала. Например, чтобы я намекнул профессору, который к тебе клеился, что надо держаться подальше. Или чтобы я наказал парня из кампуса, который поимел тебя, когда ты напилась и отключилась. Ты тогда так и сказала, помнишь? «Накажи его» вместо «Оторви ему член и заставь его сожрать, а потом спрячь тело». Ты ведь никогда ничего не говорила прямо.
– Я не знала, что ты его убьешь, – прошептала сестра.
– Черт возьми, Лора, кончай вести себя, как идиотка! Конечно, ты знала! Ты гуглила фотографии его трупа, которые слили в сеть. Думаешь, я не в курсе? Просто однажды ты решила, что я – твой личный мистер Хайд.
– Тебе это нравилось!
– Тебе тоже!
Они замолчали так резко, будто у обоих внезапно выключили звук. Когда-то у них худо-бедно получалось договориться без волшебной цепочки, угроз и шантажа. Это было тогда, когда оба хотели сбежать из родительского дома в колледж и требовалось объединить усилия. Но появление Грейс все изменило. С тех пор как она родилась, Лора носила цепочку, не снимая. Даже если он обещал позаботиться о младенце, пока ее нет, сестра юлила: «Потом, не сейчас». Томасу потребовалось совсем немного этих «потом», чтобы осознать безвыходность положения. Лора надеялась, что брат как-нибудь сам собой исчезнет, если она не позволит ему выходить на поверхность.
Теперь она сидела и смотрела на свои руки. Томас знал, что сейчас она чувствует себя беспомощной. Настоящий ужас придет позже. Пока это лишь слабая тень того отчаяния, что ей предстоит.
– Прости меня, – тихо сказала Лора. – Я не должна была запирать тебя. Прости.
Томас пожал плечами.
– Я не злюсь.
Это была чистая правда: он не испытывал обиды, не собирался мучить сестру и проверять на прочность. Но ей наверняка казалось, что именно этого брат и желает. Маленькая Лора всегда была уверена, что весь мир вертится вокруг нее.
– Я просто хочу стереть тебя из своей жизни, – сказал он.
Очень скоро сестра поймет: было бы гораздо лучше, если бы он злился.
Его вытряхнуло из сна, как рыбу, которую сильной волной швыряет на берег. В квартире стояла духота и дурно пахло. Наверняка Гидеон где-то оставил недоеденные куски пиццы и они теперь медленно разлагались. Если это так, папаше придется сожрать их вместе с коробкой!
Томас выбрался из постели и сразу заправил ее. Его спальня оставалась островком чистоты посреди мусорного хаоса. В ванной Гидеон уже заляпал пастой раковину, зато зубные щетки стояли в стакане. Если «скрытый народец» казался ураганом, сеющим разрушения, то кто-то маленький и тихий пытался вернуть этому миру порядок. Правда, силы были явно неравны.
В кухне Салли достала откуда-то вафельницу и теперь готовила завтрак. Пока девушка заливала раскаленную поверхность жидким тестом, Гидеон нежно гладил ее плечи. Ранки от вилки у него на кисти затянулись бесследно. Салли не возражала – она вообще никак не реагировала на его прикосновения.
Томас понаблюдал за ними, прислонившись к дверному косяку, потом кашлянул. Салли повернулась и улыбнулась, в точности как тогда в кафе, когда она впервые заговорила с новым клиентом и предложила ему насыпать на взбитые сливки еще шоколадной крошки и маленьких зефирок. Ему тогда даже показалось, что она влюбилась в него. Сейчас Томас знал, что лицо Салли принимает то выражение, которое ты желаешь увидеть.
– Убери, пожалуйста, от нее руки, – попросил он отца.
Гидеон зыркнул обиженно, но подчинился. Когда все сели за стол, Салли налила мужчинам кофе и положила каждому по паре горячих готовых вафель, присыпав их сахарной пудрой. Рядом с Томасом она поставила бутылку с кленовым сиропом, а сама присела на краешек стула, сжимая в руках чашку с кофе.
За все это время Салли не попыталась уйти и не задала ни одного вопроса, как будто происходящее ее ничуть не тревожило. Она бы отлично вписалась в их семейку!
– Вчера мы выяснили: чтобы попасть в пункт назначения, нужен проводник, – начал Томас. У Гидеона мгновенно сделалось кислое выражение лица. Он-то надеялся, что сын забудет о своей затее. – Ты сказал, что нашим проводником может стать лошадь Дикой Охоты.
Отец набил рот вафлями и долго жевал. Томас молча ждал, глядя на него тяжелым немигающим взглядом.
– Ну да, – неохотно подтвердил Гидеон, когда понял, что от него не отстанут, – кони Дикой Охоты могут перемещаться где угодно. Но мой скакун рухнул вниз, когда я рубанул по нему мечом. Наверное, так где-то там и бродит.
– Не ты, а я рубанул по нему мечом.
– Ну да, я и говорю… Если тебе так хочется отсюда убраться, можем приманить его. Но, Томас, подумай еще! – взгляд Гидеона сделался умоляющим. – Это очень глупая мысль. Я облазил Ту Сторону вдоль и поперек, там совершенно нечем заняться. Скука смертная! Такие, как я, живут в холмах, где нет электричества и фен некуда воткнуть. Там не идет шоу «Холостяк» и следующего сезона «Сплетницы» тоже не покажут. Никто не привезет тебе пиццу с каперсами и даже без них!
Томас смотрел на Гидеона и размышлял, сколько ему лет. Он ведь из тех вечно юных существ, о которых говорится в сказках. Как можно было так бездарно просрать свою вечность?
– Как там все устроено? – неожиданно подала голос Салли.
Она так и сидела с одной чашкой кофе. Томас не видел, чтобы она что-нибудь ела, поэтому встал, кинул на тарелку пару горячих вафель и поставил перед девушкой.
Гидеон вздохнул и закатил глаза, как ученик, который не выучил урок.
– Там по-разному, если честно. Есть местечко на западе, которое называют Земля-под-волнами, есть Яблочный остров, где и правда много цветущих яблонь, есть Земля радости и Страна вечной юности. Это все звучит как Диснейленд, но только если вы никогда не были в настоящем Диснейленде! Ой… А кто-нибудь из вас туда ездил?
Глаза Гидеона азартно вспыхнули, он даже перестал жевать на секунду. Но Томас и Салли отрицательно покачали головами, и он снова сник.
– Когда-то люди и «народец» шастали туда-сюда, как ни в чем не бывало, прямо через туманы, но сейчас дорог остается все меньше. Кое-кто из местных, чтобы вы знали, слишком себя переоценивает! Самомнение больше, чем желудок у чуваков, про которых я сейчас сериал смотрю, – представляете, каждый весит по крайней мере три центнера!
Томас задумчиво позвенел вилкой о край тарелки, и Салли, подскочив, положила ему еще вафель и подлила кофе.
– Все, что ты перечислил, все эти места… Туда люди попадают после смерти?
Гидеон так сильно поперхнулся, что кофе потек у него из носа. Салли пришлось подавать ему салфетки.
– Иногда, – признался отец сиплым голосом. – Некоторых туда загоняет Дикая Охота и развлекается, пока не надоест. На Той Стороне нет смерти. Это не значит, что тебя невозможно убить, ты просто не умираешь насовсем. Но есть еще Врата, и вот оттуда уже не возвращаются. Я слышал только об одном парне, который сумел выбраться, но это случилось так давно, что даже я был еще мальчишкой.
Он поежился – так театрально, будто у него над ухом провели гвоздем по стеклу.
– Отлично. Так что с лошадью? – спросил Томас.
Гидеон был явно разочарован, что не сумел переубедить сына, но спорить после вчерашнего уже не рисковал и послушно рассказал, как подманить скакуна Дикой Охоты. Оказалось, нужно всего ничего: пара ведер виски и побольше сырого мяса. Конь наверняка изголодался, пока шастал по лесу. Добыть немного зайчатины или кабанины для него не проблема, но вот алкоголь в чаще не водится.