«Ты не из тех, кто добровольно расстанется с жизнью, даже если та станет невыносимой. По-настоящему гордые женщины жили в мои времена, сейчас таких уже не осталось»…
Вивиан открыла глаза – один только голубоватый омут. Не может такого быть, чтобы она проиграла в дюйме от освобождения! Если бы она не трепалась с Салли, а просто схватила ее и надела на палец чертово кольцо…
Ладно, что сейчас об этом жалеть? Одно из двух: либо до девчонки дойдет, что нужно делать, и она наденет золотой ободок, либо смоется из пещеры и так и будет слоняться по жизни как в тумане. Единственное, что можно сделать в этой ситуации, – тянуть время.
Пока пленница размышляла, троллихи над ее головой засуетились. Чтобы не пугать их, Вивиан вынырнула. Служанки усадили ее на подушки, натерли тело маслом с запахом сосновых шишек и мха, расчесали волосы и вплели в них сверкающие ленты. Когда раздраженная невеста попыталась встать, Ингрид больно сжала ей плечо, возвращая на место, – не из злости, просто хотела придержать. Едва ли она даже приложила для этого усилия. Тролльи пальцы способны дробить камни, как семечки, что им человеческие кости?
Оставалось смириться и позволить банщицам как можно скорее сделать то, что они должны были. Косметику в подземном королевстве не использовали, зато любили украшения. Служанки нанизали на запястья и щиколотки Вивиан золотые браслеты и вдели в уши тяжелые серьги с сапфирами, вполголоса сокрушаясь, что у нее всего один прокол на каждой мочке и нельзя как следует украсить хрящ.
Затем невесте короля предложили на выбор три длинных платья. Одно сверкало золотом и казалось жестким и колючим. Наверное, телу в нем будет неприятно – наряд явно предназначался для толстой кожи троллей, которую не взять и наждачной бумагой. Второе платье было белым и мерцало слабым приглушенным светом. Третье, черное, оказалось сверху донизу усыпано мелкими бриллиантами, которые мигали, как настоящие звезды. Вивиан знала, сколько труда нужно вложить в огранку, чтобы добиться такого блеска.
Сурт все-таки справился с задачами Эйры! Сложно было представить, почему король троллей подчинился капризному голосу из-за двери, который требовал то одну, то другую обновку. Идиотом Сурт не был. Конечно, он знал! Наверное, просто решил дать невесте отсрочку, что-то вроде девичника, и позволил глотнуть воздуха и солнечного света перед тем, как она навсегда станет пленницей горы. Эта мысль разозлила Вивиан даже больше, чем то, что ее поймали. Подачка была унизительна: так голубям кидают крошки со стола.
Она долго кружила возле нарядов, останавливаясь то у одного, то у другого, пока Ингрид не показала жестом, что пора делать выбор. Но Вивиан уже знала, что именно наденет. Лишь тяжелая черная материя не грозила оставить на ее коже тысячи царапин и укусов. Троллихи помогли ей облачиться, расправили складки платья, а затем навесили Вивиан на шею столько бус, что стало тяжело держать спину прямо.
Едва служанки закончили, как кто-то окликнул их из тени. Одна из колонн расступилась, и в зал вошел Торвальд. Вивиан так редко видела внука короля при полном параде, что сперва не узнала его. Только невысокий рост и радужка в глазах отличали его от прочих. Обычно Торвальд терпеть не мог одеваться, как остальные тролли, и предпочитал человеческую моду. Но на сей раз его заставили надеть изумрудный халат в несколько слоев и обвешаться золотыми украшениями.
– Ты ради меня так нарядился? – попыталась пошутить она.
Торвальд скривил змееподобный рот в усмешке – он был одним из немногих среди подземных жителей, кому нравилось копировать человеческую мимику. Он подошел достаточно близко, чтобы Вивиан его слышала, даже если говорить очень тихо. Но обнимать и трогать не стал – внук короля знал, что она не любит прикосновений, особенно когда нервничает.
Служанки даже не пытались выставить Торвальда из ванной. Вместо этого они спокойно занялись уборкой. Только Ингрид что-то сказала на тролльем: должно быть, что пора спешить.
– Ты в полной заднице, – сообщил приятель.
– Да брось ты! А мне казалось, все под контролем… Сколько у меня еще времени?
Торвальд моргнул удивленно:
– Мне жаль тебя огорчать, но свадьба уже за стеной.
Вивиан прикрыла глаза.
– Где Эйра?
– Не знаю. С ней в последнее время творится что-то странное. Она стала звучать как будто глуше. Но в любом случае королева тебе вряд ли поможет.
– У тебя есть для меня хоть одна хорошая новость? Если нет, лучше помолчи, мне и так тошно!
Торвальд развел руками.
– Тогда слушай меня, – велела Вивиан. – Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал. Но действовать нужно очень быстро, если не хочешь видеть меня женой Сурта. Отправляйся сейчас в пещеру, где меня затянуло в скалу, отыщи там или поблизости молодую девушку и помоги ей пробраться сюда. У меня есть странное предчувствие, что она тоже этого желает.
Торвальд помолчал. Из-за того, что тролли предпочитали сначала обдумывать свои слова, а уж потом говорить, они казались людям ужасно медлительными. Но сейчас Вивиан не могла позволить ему долго размышлять.
– В качестве кого она сюда придет? – уточнил Торвальд наконец.
– А вот это, – улыбнулась Вивиан, – очень интересный вопрос.
Глава XXIV
До Грейс то и дело доносился собачий лай. Пару раз вдалеке она видела других всадников, но подъезжать не стала. Несколько раз замечала отметины заячьих лап, которые обрывались так внезапно, словно животное взлетело. Скорее всего, Томас возвращался назад по своим следам, чтобы запутать охотников.
Зимой быстро темнеет, так что мир из черно-белого вскоре перекинулся в черно-синий, как оборотень. Над головой мерцали звезды. Кобыла периодически переходила с рыси на дерганый шаг, а несколько раз намеренно проехала так близко к деревьям, чтобы наездница больно оцарапала колено о кору. Как воспитывать лошадей Грейс не знала, поэтому только возмущенно прикрикнула: «Прекрати!»
На ее первой Охоте волк смирился со своей судьбой еще до того, как дал деру. Уже тогда он понимал, что его поймают. Он бежал, потому что так велел инстинкт, но ни на мгновение не верил, что спасется. Томас был из другого теста и не позволял панике и животному ужасу завладеть разумом – единственным, что могло его спасти.
Среди деревьев мелькнул оранжевый отблеск, и Грейс направила туда лошадь. Светилась голова Тыковки. Девушка так привыкла к его хеллоуинской ухмылке и огонькам в прорезях глаз, что его вид посреди ночного леса казался уютным. Охотник подпирал ствол, держа в одной руке металлическую походную кружку, а в другой – голову Александра. Оставшийся без седока конь уныло бродил между деревьев, сдирая зубами кору.
Грейс спешилась. Она столько времени провела в седле, что ноги не сходились. Встреча ее обрадовала. Тыковка потрясающе умел окружать соратников заботой и комфортом, как вязаный плед.
– Ты, я смотрю, неразборчив в связях, – заметила она.
Александр закатил глаза. Зато его товарищ, опустив кружку на снег, приветливо помахал рукой в перчатке и в мгновение ока достал откуда-то другую чашку, наполненную ароматным чаем с запахом меда и липы. Идеально для темной морозной ночи! За время шатания по лесу Грейс сильно замерзла.
В благодарность она неуклюже погладила Тыковку по рукаву, надеясь, что жест будет выглядеть как признательность, а не попытка стряхнуть снег.
– Собрались у огонька, – прокомментировал Александр, делая большой глоток чая из рук Тыковки. – Самое время рассказывать страшные истории.
Края чашки обжигали, по ее изгибам плясали блики от глаз Тыковки.
– Вот тебе страшная история: мы будем шляться между деревьев до скончания веков, но так и не найдем Томаса, потому что он сумеет обвести вокруг пальца любого. В том числе и нас.
Настроение у Грейс упало ниже самого глубокого корня в этом чертовом лесу.
Александр тихо рассмеялся. Даже при том слабом освещении, что давали Тыковкины глаза, было заметно, что подбородок отрезанной головы уже покрылся короткой щетиной, а мороз присыпал ее инеем. Казалось, приятель обмакнул нижнюю часть лица в сахар.
– Не дрейфь, сестренка. Еще ни разу на моем веку не было, чтобы всадники не схватили добычу. А я, можешь мне поверить, повидал немало охот. Да, в этот раз попался не дурак и не паникер. Ну и молодец! Тем слаще зайчатина.
Почему-то от этих слов Грейс передернуло. Александр не был жестоким. Он мог отпустить идиотскую шуточку, но ни разу девушка не замечала, чтобы он проявлял настоящую кровожадность, как близнецы, которые с наслаждением кромсали тела. С другой стороны, она никогда и не видела его в деле.
– Ты меня дразнишь?
Александр подмигнул и посмотрел на Тыковку. Тот снова поднес кружку к его рту и заботливо убрал длинные косички с лица парня, чтобы не мешали пить.
– Разве что чуть-чуть. Серьезно, Грейс, выдохни. Нет такого места, где мы бы его не достали. Прояви немного терпения.
– Он даже не ранен, – буркнула она.
Попади в Томаса стрела или копье, все бы это ощутили. Хорошо, что этого пока не произошло. Гнаться за раненой добычей проще, но Грейс сейчас не находила в себе сил терпеть кроме холода еще и боль.
– «Скрытый народец» всегда сложно выслеживать: они могут оказаться где угодно. К счастью, Томас, похоже, еще не разобрался в собственных способностях.
– Как далеко он может уйти? – спросила Грейс. Пальцы отогрелись, но было все еще зябко, так что она придвинулась к Тыковке, чтобы погреться в бархатном тепле его глаз. – В смысле, у него получится перекинуться опять человеком, сесть на самолет и улететь? Или лес его не выпустит?
– Хороший вопрос, – хмыкнул Александр. – Строго говоря, весь мир – наши охотничьи угодья. Но у меня предчувствие, что он поблизости.
Грейс допила чай одним глотком и неохотно вернула чашку Тыковке. Стоило выйти из круга света, как на нее снова обрушился холод. Лошадь стояла в стороне, не шевелясь и отставив одну ногу, как велосипедную подножку. При виде хозяйки кобыла оживилась, встряхнулась и охотно дала забраться на себя верхом. Охотница нащупывала носком стремя, когда Александр вдруг окликнул ее: