– Какая красота! – прошептал он.
Уилла покачала головой:
– Нет, Шейми. Настоящей красоты этих мест ты не видел. Мои снимки – лишь бледное отражение. Черно-белые картинки, неспособные передать всего великолепия Эвереста. Если бы ты увидел собственными глазами. Жаль, что я не могу тебе этого показать и увидеть, какое у тебя будет лицо. Жаль… – Она вдруг замолчала.
– Что? Что случилось? – спросил Шейми.
– Нам ведь не суждено… увидеть Эверест вдвоем.
Шейми отвернулся. За окном быстро темнело. Наступал вечер. Нужно покидать номер, ехать в КГО, где он должен быть по долгу службы, а потом домой – к месту его принадлежности.
Словно уловив его мысли и чувства, Уилла прильнула к нему и тихо сказала:
– Нам надо это прекратить.
– Я бы прекратил… если бы знал как, – невесело рассмеялся Шейми.
Глава 35
– Это окажется искрой, упавшей на трут! – запальчиво произнес Черчилль. – Вряд ли кто-нибудь станет отрицать очевидное.
Его с энтузиазмом поддержали.
– В нашей власти раздуть эту искру или погасить ее! – с неменьшей запальчивостью возразил Джо. – Сейчас двадцатый век, а не десятый. Споры должны решаться на переговорах, а не на полях сражений.
– Правильно! Правильно! – послышалось в ответ.
Джо находился в одной из частных гостиных «Реформ-клуба», штаб-квартиры либеральной партии. Он любил бывать в этом старом почтенном здании с мраморным полом, зеркалами, галереей на манер итальянских палаццо и удивительно красивой стеклянной крышей. Бывая здесь, он неторопливо любовался убранством многочисленных помещений, рассматривал портреты прежних руководителей партии вигов и наслаждался тишиной здешней богатой библиотеки, листая увесистые фолианты.
Однако сегодня мысли Джо были далеки от восхищения архитектурой клуба.
Несколько часов назад в Сараево были убиты наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц Фердинанд и его супруга. Убийцей августейшей пары оказался молодой сербский националист по имени Гаврило Принцип.
Известие о гибели эрцгерцога взбудоражило обе палаты британского парламента. День прошел на редкость отвратительно. В публичном заявлении правительство пообещало спокойный и взвешенный ответ на это тревожное событие, а в кулуарах предпринимались отчаянные попытки не дать разгореться международному конфликту. Австро-Венгрия немедленно потребовала от Сербии провести расследование. Германия воспылала гневом, пообещав без промедления прийти на помощь своей поруганной соседке. Сэр Эдуард Грей, министр иностранных дел и министр по делам Содружества, спешно отбыл из Лондона с миссией весьма деликатного свойства.
К одиннадцати часам вечера премьер-министр собрал в «Реформ-клубе» членов кабинета и небольшую группу ведущих парламентариев других партий, чтобы обсудить дальнейшие шаги в отношении Австро-Венгрии, Сербии и Германии.
– Сараево – предлог, который Германия уже давно ищет, – гремел Черчилль. – Ей-богу, кайзер обязательно им воспользуется. Он двинет войска на Францию, подмяв по пути Бельгию. Мы должны немедленно и в недвусмысленных выражениях уведомить Германию, что не потерпим ее вмешательства в случившееся.
– А может, подождем, пока они не объявят о своем намерении вмешаться? – спросил Джо.
Его вопрос был встречен смехом и оживленными возгласами.
Уинстон дождался, пока собравшиеся не успокоятся, затем сказал:
– Уважаемого члена палаты от Хакни внезапно поразила слепота. Он не в состоянии увидеть последствий промедления.
– Да, их я не вижу, – ответил Джо, – зато вижу последствия поспешных действий. Я вижу последствия скоропалительных, непродуманных ответов, когда нужно проявлять терпение и воздерживаться от эмоций. А еще я вижу последствия насильственного втягивания Германии в войну, которое обернется сотнями и тысячами погибших англичан.
– Надо же, какая прозорливость! А вот я вижу совсем другое. Поверженную Австро-Венгрию, спасенную Бельгию. Вижу французских женщин и детей, бросающих цветы под ноги наших бравых парней.
Джо пытался ответить, но его слова потонули в лавине одобрительных криков и призывов к Богу хранить короля. Тогда он повернулся к сидящему справа Асквиту:
– Генри, вы же видите, куда все это катится. Вы должны сделать все возможное, чтобы псы войны не сорвались с цепи.
Асквит медленно покачал головой:
– Джо, я могу удерживать на цепи наших псов. Даже ретивого Уинстона. А вот над сворой по другую сторону Ла-Манша я не властен.
– Значит, по-вашему, война неизбежна?
– Да. И мы все в нее вступим. Вся Европа, – ответил премьер-министр. – Это уже не вопрос «будет ли?», а вопрос «когда?».
– Генри, мне просто не верится. Честное слово.
– Верьте, во что хотите, Джо, – тяжело вздохнул Асквит. – Радуйтесь, что ваши сыновья еще слишком малы, чтобы воевать, и молитесь, чтобы эта война быстро закончилась.
Глава 36
Макс вышел из лифта в просторный холл отеля «Кобург», поблагодарил лифтера, улыбнулся женщине, дожидавшейся лифта, и проследовал к стойке администратора. Его загорелое обаятельное лицо излучало спокойствие и невозмутимость.
Однако то и другое было результатом его волевых усилий.
Внутри у Макса все сотрясалось и грохотало. Его нервы были напряжены до предела. События принимали все более скверный оборот. Бауэр, Хоффман, Мод… а теперь еще катастрофа, произошедшая в Сараево.
Он только что получил новые приказы из Берлина. Письмо находилось в стопке выстиранных и выглаженных рубашек, принесенных горничной, которая работала на кайзера. Начальство Макса требовало как можно больше сведений по английским военным кораблям, самолетам и артиллерии. А как ему добыть эти сведения? Пока никак.
Цепь оставалась порванной. Восстановить ее можно будет не раньше, чем он свяжет Глэдис Бигелоу с Джоном Харрисом, человеком Билли Мэддена. О чем только думал этот сараевский безумец? На что надеялся вместе со своими дружками-анархистами? Устроить мировой пожар? Если это было их целью, они скоро начнут пожинать плоды.
Погруженный в раздумья, Макс не заметил идущей навстречу женщины. Та шла, опустив голову, и тоже его не заметила. Они столкнулись. Макс налетел на женщину, сбив с нее шляпу. Женщина качнулась и выронила ридикюль.
– Боже мой! – пробормотал ошеломленный Макс. – Какой же я разиня. Простите меня, пожалуйста, и позвольте вам помочь.
Он нагнулся, поднял шляпу и ридикюль и подал женщине:
– Еще раз прошу принять мои… – Он оторопело попятился назад, быстро опомнился и сказал: – Уилла Олден? Неужели ты?
Уилла посмотрела на него:
– Макс? Макс фон Брандт?
– Да! – взволнованно ответил он. – Какое счастье тебя видеть! – Он обнял Уиллу, снова посмотрел на нее, качая головой. – Я едва тебя узнал в европейском наряде.
– Я сама себя едва узнаю, – засмеялась Уилла. – А ты хорошо выглядишь, Макс. Что делаешь в Лондоне? Когда мы виделись в прошлый раз, ты направлялся в Лхасу.
– Да. А я там побывал и, благодаря твоему влиянию, удостоился аудиенции у далай-ламы. – Макс вкратце рассказал о своей ссоре с дядей и отъезде в Лондон, чтобы побыть вдали от семьи. – И ты, Уилла, тоже хорошо выглядишь. Что привело тебя в Лондон? Я уж думал, никакая сила не выманит тебя с твоей горы.
Уилла рассказала о смерти отца.
– Прими мои искренние соболезнования, – произнес Макс, сжав ее руку.
– Спасибо, Макс, – ответила она, тоже сжав его руку. – Спасибо за добрые слова. Я до сих пор не могу поверить, что его нет.
Они поговорили еще. Макс смотрел в ее большие выразительные глаза, слушал ее жизнерадостный голос, и все чувства, пробудившиеся в нем тогда, в Гималаях, вспыхнули снова. Сердце заколотилось. Максу захотелось обнять ее покрепче и поведать о своих чувствах.
«Прекрати. Прекрати немедленно, пока это не зашло слишком далеко! – велел ему внутренний голос. – Это очень опасно. Сам знаешь. Эта женщина, эти чувства… они тебя уничтожат».
Макс не послушался. Когда Уилла стала прощаться, он ее задержал:
– Ты не сказала, что́ здесь делаешь. Что привело тебя в «Кобург»?
– Я… я… встречаюсь со старой подругой, – ответила Уилла. – Она пригласила меня на ланч.
Уилла соврала, и Макс это понял. Простой вопрос почему-то сделал ее нервозной. Макс хорошо умел распознавать лгунов. Их выдавал слишком торопливый смех, бегающие глаза и громкий голос. Уилла демонстрировала все признаки вранья.
– Давай вначале чего-нибудь выпьем, – предложил Макс. – Не отказывайся. Я настаиваю. Возьмем и твою подругу. Кстати, где она?
– Я… Боюсь, я не смогу. Видишь ли, мы встречаемся у нее в номере. Я и так опоздала.
– Понимаю. Но ты должна дать мне свой адрес. А еще – позволить пригласить тебя на ужин, пока ты в Лондоне.
Уилла смотрела на него. Ее зеленые глаза были искренними и оценивающими.
– Макс, вряд ли это такая уж хорошая затея.
Макс поднял руки, останавливая ее возражения:
– Мы будем только вдвоем – двое альпинистов, бродячих душ. Обещаю. И никаких задних мыслей у меня нет. – Он тепло улыбнулся.
Уилла тоже улыбнулась:
– Уговорил. Пусть будет ужин в узком кругу.
– Завтра?
– К сожалению, завтра не смогу. У меня другие планы. Я встречаюсь с Томасом Лоуренсом.
– А-а. С археологом. Слышал о нем. Замечательный исследователь. Тогда как насчет будущей недели?
Они договорились на понедельник и выбрали место – ресторан «Симпсонс». Макс поцеловал Уиллу в щеку и проводил до лифта. Ее запах, мраморная гладкость щеки – все это возбуждающе действовало на Макса.
– До свидания, Уилла, – произнес он, стараясь не выдавать волнения. – До понедельника.
– До понедельника, – ответила она, и двери лифта закрылись.
Макс следил за указателем этажей. Стрелка остановилась на пятерке. Рядом открылись двери соседнего лифта, выпуская ехавших. Макс вбежал в кабину.
– Подождите меня! – крикнул какой-то мужчина, спешивший к лифту.
– Не ждите его, – сказал лифтеру Макс и протянул фунтовую банкноту. – Поднимите меня на пятый этаж и поживее.