– Что слышно про Эвертона? – спросил Шейми.
– Погиб на Марне.
– А Эриксон?
– Тоже погиб. На Сомме.
Шейми с ходу назвал еще дюжину имен. Альби сообщил, что десять погибли, а двое других ранены.
– Как там Джордж Великолепный? – осторожно спросил Шейми, боясь услышать ответ.
– Мэллори жив и здоров. По крайней мере, был, когда я спрашивал о нем.
– Рад слышать, – выдохнул Шейми. – Знаешь, Альб, а давай, когда эта чертова война закончится, отправимся лазать по горам. Все наши. Поднимемся на Бен-Невис. Или на Сноудон.
– Правда здорово? – с тоской спросил Альби. – Сняли бы домик в Шотландии или Уэльсе. А может, и в Лейк-Дистрикте.
– Меня устроит любое место, где поблизости есть хороший паб.
– Да. И целая тарелка сэндвичей с сыром и соусом «бранстон пиклз».
– Свихнутый ты, Альби. Честное слово, свихнутый, – засмеялся Шейми. – Спроси любого здешнего мужчину, чего ему недостает, и он ответит: женщин. Пинты доброго эля. Ростбифа с подливой. А тебе подай «бранстон пиклз». – Шейми вдруг перестал смеяться, и его лицо сделалось серьезным. – Альби, мы отправимся в горы. Обязательно. Все вместе, как раньше. Ты, я, Джордж и… ну, может, и не все. – Он помолчал, потом спросил: – Что-нибудь слышно… о ней?
– Очень мало, – вздохнул Альби. – Мать получила письмо в конце четырнадцатого. Из Каира. В пятнадцатом – еще несколько. И с тех пор ничего.
– Из Каира? Ты хочешь сказать, ее занесло на Ближний Восток?
– Угу. Ты не поверишь, но она поехала сюда вместе с Томом Лоуренсом.
– Поверю.
– Приехала сюда в сентябре четырнадцатого, сразу после начала войны. Лоуренс нашел ей работу у Алленби. Занималась картами. Некоторые я видел. Превосходные карты. Потом ушла с работы и покинула Каир. Тогда же Лоуренс отправился в пустыню. Матери она написала, что едет на Восток. Больше мы ничего о ней не слышали. Думаю, она снова вернулась на Тибет, но это лишь мое предположение.
Альби болезненно поморщился.
– Напрасно я упомянул о ней, – сказал Шейми. – Прости.
– Все в порядке, старина, – невесело улыбнулся Альби.
Больше об этом не было сказано ни слова. Незачем. Шейми знал о непростых отношениях Альби с сестрой. Хорошо еще, что Альби ничего не знал о его близости с Уиллой тогда, в Лондоне, вскоре после его женитьбы на Дженни.
– Где же мне раскопать эти цифры… – рассеянно произнес Альби, роясь в груде бумаг на столе.
– Альби, ты мне так и не рассказал… за каким чертом Лондон отправил тебя в такую даль? И почему в Хайфу? Тебя сослали? Ты в чем-то напортачил? Не так расшифровал?
– Если бы так! – невесело засмеялся Альби. – Я бы тогда наслаждался отпуском. Купил бы себе бинокль помощнее и любовался бы здешними красотами.
Шейми, которому надоело сидеть, стоял у окна. Уловив в голосе друга тревогу, он сразу же повернулся:
– Тогда почему ты здесь?
Альби выразительно посмотрел на Шейми, а когда заговорил, тон его был предельно серьезным.
– Этого я тоже не должен тебе рассказывать, но расскажу. Во-первых, от этого зависит и твоя жизнь. А во-вторых, не исключено, что ты мне поможешь. Но все это держи при себе.
– Само собой.
– В Лондоне действует германский крот. Очень умело и успешно. Обитает где-то в Адмиралтействе.
– Что-о? – удивился Шейми. – Как такое возможно?
– Не знаем. Мы несколько раз подряд пытались выманить его из норы, но безуспешно. Мы почти уверены, что кто-то регулярно снабжает германское верховное командование сведениями о наших кораблях. И это длится не один год. В начале войны они получали данные по конструкции и военно-техническим качествам наших дредноутов. Теперь – сведения о размещении наших кораблей. На европейском театре и здесь, в Средиземноморье.
У Шейми все внутри похолодело.
– Долгое время Германия считала Ближневосточный фронт второстепенным, – продолжал Альби. – Но после впечатляющих успехов Лоуренса в пустыне, когда перспектива его наступления на Дамаск становится все очевиднее, джерри зашевелились. Похоже, сведения из Лондона поступают к их человеку в Дамаске. Каким образом и кому – этого мы не знаем. Зато мы точно знаем: немцы и турки во что бы то ни стало хотят удержать город. Они намерены сильно укрепить Дамаск, тем самым отплатив Лоуренсу. После этого они намерены отбить Акабу и двинуться на Каир. Естественно, для этого понадобится дополнительный контингент сухопутных войск, но одновременно они стали усиливать и свое морское присутствие.
– Боже мой! «Хок». Мои люди, – произнес потрясенный Шейми.
Альби кивнул:
– Мы не верим, что германская канонерка наткнулась на вас случайно. Они знали о вашем местонахождении. За последние три дня мы потеряли еще два корабля. Один – вблизи побережья Триполи, второй – к югу от Кипра. Адмиралтейство требует положить этому конец, причем немедленно.
– Но как? – спросил Шейми. – Вы так и не смогли выявить лондонского крота. А он действует не один год.
– Капитан Реджинальд Холл, глава «Комнаты сорок», считает так: если мы не можем засечь его в Лондоне, возможно, мы сумеем найти его сообщника на Ближнем Востоке. Задача не из легких. Между Каиром, Яффой и Хайфой постоянно циркулирует большое количество сведений разведывательного характера. Люди что-то видят и что-то слышат. Я надеюсь набрать достаточно разрозненных кусков и сложить из них общую картину. Мы работаем со множеством источников. Бедуинские торговцы, которые странствуют между Каиром и Дамаском, перевозя товары и посылки. Содержательницы борделей, чьи девицы обслуживают европейцев. Владельцы гостиниц. Официанты. Бармены. Не знаю, от кого поступают те или иные сведения, но я проверяю каждую мыслимую зацепку. Мы должны найти этого человека, и как можно скорее. Пока еще не поздно и пока он не успел принести больше вреда.
– Чем я могу тебе помочь?
– Наблюдательностью. Прислушивайся ко всему и все подмечай, – ответил Альби. – Меня самого занимает, кто́ эти люди. Это может быть парикмахер, у которого ты стригся. Или официант, принесший тебе ланч. Ты даже не представляешь, насколько близко к цели ты находишься.
– Прошу прощения, мистер Олден…
Возле двери стояла молодая женщина невысокого роста. Симпатичная, в белой блузке и серой юбке. Ее волосы были аккуратно убраны назад, а серьезным выражением лица она могла бы соперничать с Альби.
– Что-то еще, Флоренс?
– Да… Вот только что поступило из канцелярии генерала Алленби. Конфиденциально, – сообщила она, протягивая конверт.
– Благодарю, Флоренс. На сегодня все. Встретимся завтра. Надеюсь, к десяти утра я уже буду здесь.
– Отлично. Спокойной ночи, сэр.
– Спокойной ночи.
– Я сейчас быстренько прочту послание Алленби, и мы уйдем. Будь добр, сними с вешалки и мою куртку, – попросил он Шейми.
Альби вскрыл конверт, вынув лист с машинописным текстом. Шейми прошел к вешалке и снял обе куртки. Он радовался, что сейчас они покинут эту унылую душную комнату и наконец-то отправятся в офицерскую столовую. Пусть госпитальные врачи настаивают на постельном режиме, настоящий врач прописал бы ему стакан холодного джина с тоником.
– Ты готов? – спросил Шейми, поворачиваясь к другу.
Альби не отвечал. Одной рукой он прикрывал лицо. В другой держал послание Алленби.
– Альби! – встревожился Шейми. – Альби, что случилось?
Альби молча протянул ему бумагу. Шейми взял лист и принялся читать. Он пропустил предупреждение, уведомлявшее о конфиденциальном характере послания, и сразу перешел к сути… Четыре дня назад в пустыне потерпел крушение британский разведывательный самолет. Пилот Дэн Харпер погиб на месте. На борту находился один пассажир – фотограф и кинооператор Олден Уильямс. Тело Уильямса на месте крушения найдено не было. Возможно, он тоже погиб, однако не исключено, что он был захвачен в плен бедуинскими налетчиками или турецкими войсками, удерживающими эту территорию. Место катастрофы тщательно осмотрели, однако кинокамеры Уильямса не нашли. Таким образом, документальные кадры о численности и перемещении турецких войск близ Дамаска оказались утраченными. Если же Уильямс находится в плену у турок, те постараются выбить из пленного все важные сведения. Под машинописным текстом генерал Алленби сделал торопливую приписку от руки.
– Нет! – застонал Шейми, прочитав рукописные строки. – Боже, только не это!
Дорогой Олден!
Поскольку этот случай связан с разведкой и, скорее всего, входит в вашу сферу компетенции, хочу посвятить вас в некоторые подробности. Как вы, вероятно, знаете, Олден Уильямс был фотографом, прикрепленным к Лоуренсу и его лагерю. Уильямс – псевдоним, используемый для сокрытия того факта, что фотографом является женщина. Весьма сомнительно, чтобы британское общественное мнение одобрило присутствие женщины на поле сражения. Нашей публике было бы столь же неприятно узнать о пленении англичанки турками, которые, как вам известно, нередко проявляют крайнюю жестокость по отношению к своим пленным. Прошу вас держать меня в курсе относительно любых сведений, которые вы сумеете собрать по этому делу. Настоящее имя Олдена Уильямса – Уилла Олден. У нее такая же фамилия, как и у вас. Является ли она вашей родственницей? Эти сведения прошу держать в секрете.
Глава 59
Индия привалилась к спинке стула и хмуро посмотрела на старшую медсестру Линди Саммерс:
– Как состояние новенького? Светловолосый такой, вчера поступил… Мэттьюс, кажется? Перемены есть?
– Пока нет, доктор Джонс, – покачала головой Линди. – Это и хорошо и плохо. Хорошо, поскольку я до сих пор считаю, что у него бронхит, а не инфлюэнца. Ну а плохо… слишком уж он слаб. Боюсь, его один бронхит может доконать.
На столе Индии лежала стопка папок, принесенных Линди. Достав нужную, старшая медсестра протянула ее доктору Джонс:
– Вот последние сведения о состоянии его основных органов. Меня тревожит и другой парень… Эбботт.