Фиона взяла Индию за руку. Все эти дни она изыскивала любые способы, чтобы поддержать невестку и себя, но с каждой минутой поддержка давалась ей труднее и труднее. Конечно же, Индия права. Сид не страдал запоями и не относился к числу мужчин, которым требуется «отдохнуть от семьи» или «проветриться». За годы супружеской жизни с ним никогда не случалось подобных безумств. Фиона не желала себе признаваться, но ей было страшно. С ним на самом деле случилось что-то ужасное, и это каким-то образом связано с его прошлым. Интуиция подсказывала Фионе: так оно и есть.
– С минуты на минуту должен приехать Джо, – сказала она. – Расскажет нам, каковы результаты. Он нанял одного из лучших лондонских частных детективов. Этот человек наверняка что-нибудь разнюхал.
Индия подняла голову, посмотрела на Фиону полными слез глазами:
– И что это даст? Конечно, частный детектив что-то разнюхал, вот только сомневаюсь, что мне захочется об этом услышать.
Через несколько минут во входную дверь постучали. Фиона бросилась к двери. Мистер Фостер вкатил коляску, в которой сидел Джо.
– Привет, дорогой. – Фиона поцеловала мужа и поздоровалась с дворецким. – Какие новости?
– Неважные, Фи, – покачал головой Джо.
Фиона упала духом. Она была готова выслушать любые тяжелые новости, только бы они не касались Сида.
– Давай на кухне, – глухо сказала она. – Там Индия и Дженни. Уберегу тебя от повторения.
Фостер вкатил коляску на кухню. Дженни налила им с Джо по чашке чая. Джо спросил у Индии, как она держится.
– Неважно.
Страх в глазах Индии был настолько велик, что внутри Фионы все сжалось. Она любила своего брата, но для Индии Сид являлся всем. Всей ее жизнью. Оба прошли через нелегкие испытания, и судьба просто не имела права отбирать у нее мужа.
– Джо, что с ним случилось? Что узнал частный детектив? – спросила Фиона.
– Отвечаю на первый вопрос: этого мы пока не знаем. Кевину Макдауэллу – так зовут детектива – удалось выяснить, что в последний раз Сида видели в минувшее воскресенье. Он входил в контору Тедди Ко, находящуюся в Лаймхаусе. Ко – торговец китайскими товарами.
Индия вспомнила фигурку Будды, найденную в кармане куртки Сида.
– Тедди Ко… – с расстановкой произнесла она. – Знакомое имя. Он еще и опиумом приторговывал. Когда-то я пыталась закрыть его заведение.
– Он и сейчас торгует опиумом. Крупнейший лондонский подпольный торговец.
– Но зачем Сид туда отправился? – недоумевала Индия. – Какого черта ему понадобилось у Тедди Ко?!
– Не знаю. Пока лишь известно, что Сида видели входящим в контору, однако никто не видел его выходящим оттуда, – ответил Джо.
Чувствовалось, Джо хотел сказать еще что-то, но не решался. У Фиона и Индии все обмерло внутри.
– Что еще, Джо? – измученным голосом спросила Индия. – Что ты утаиваешь от меня?
Джо глотнул воздуха:
– Минут через пять после Сида туда же вошли Билли Мэдден с двумя подручными.
Индия затрясла головой. Это имя тоже было известно всем.
– Но почему, Джо? Почему он туда отправился? – дрогнувшим голосом спросила она и заплакала.
Дженни подошла к ней, обняла за плечи.
Фиона посмотрела на Джо.
– Билли Мэдден? – переспросила она, и в ее глазах тоже появились слезы. – Зачем Сиду понадобилось связываться с такими, как Мэдден? В прошлом я еще понимаю. Но сейчас-то зачем? Джо, неужели он спятил? Ничего не понимаю. Ничего… – (Ее слова прервал звук хлопнувшей двери.) – Питер, это ты? Иди на улицу и не мешай нам разговаривать! И перестань хлопать дверью! Тысячу раз тебе повторяла!
– Прошу прощения, – ответил мужской голос.
– Ну и красавчик! – воскликнул Джо, увидев вошедшего Сида. – Что у тебя с лицом? Что вообще с тобой приключилось?
Индия вскинула голову. Вскочив на ноги, она подбежала к Сиду и повисла у него на шее.
– Я думала, что ты мертв! – всхлипывая, закричала она. – Я думала, что больше тебя не увижу!
Отпустив шею, Индия схватила мужа за лацканы куртки и начала трясти.
– Ты зачем встречался с Тедди Ко? А с Билли Мэдденом? Зачем? – кричала она. – Они же могли тебя убить. Похоже, им это почти удалось!
– Индия, откуда ты все это знаешь? – спросил ошеломленный Сид.
– Мы наняли частного детектива, – ответил Джо.
Входная дверь снова хлопнула. В кухне появились Шарлотта, Уиш и остальные дети.
– Мамочка, это папа вернулся? – громко спросила Шарлотта.
Едва увидев лицо отца, Шарлотта сразу перестала улыбаться и побледнела:
– Папа, что с тобой стряслось?
Маленький Уиш заревел. Лицо Сида сплошь было в порезах и синяках.
– Прошу прощения, мэм, – обратился к Фионе Фостер. – Не подскажете, где на этой кухне водится бренди?
– В шкафу над раковиной, – ответила Фиона, беря за руку и усаживая на стул близкую к истерике Индию.
Сид, как мог, успокаивал детей, говоря, что с ним приключился несчастный случай и потому он не мог сразу вернуться домой. Но теперь он приехал, и мамочка быстро вернет его лицу прежний вид. Затем Дженни выпроводила Джеймса и остальных детей в сад. Фостер налил взрослым бренди, после чего приготовил горячий шоколад. Разлив шоколад по кружкам и выложив на блюдо печенье, он спросил Шарлотту, не желает ли она подкрепиться и заодно помочь ему вынести угощение в сад.
– Большое спасибо, мистер Фостер, – вежливо ответила Шарлотта. – Но я недавно завтракала и сейчас хочу не шоколада с печеньем, а правдивого объяснения.
– Мистер Фостер, Шарлотта права, – поддержал дочь Сид. – Она уже достаточно взрослая и имеет право знать. Пусть остается. – Он повернулся к дочери. – Рано или поздно ты все равно узнала бы правду обо мне и моем прошлом. Значит, время пришло.
Мистер Фостер невозмутимо составил кружки на поднос и вышел из кухни. К этому времени Индия выпила бренди и перестала всхлипывать. Бокалы Фионы, Джо и Дженни тоже опустели. Сид присел к столу и залпом осушил свой.
– Ты всегда умел выпутываться из всех передряг, – сказал Джо. – Даже когда обстоятельства были против тебя. Но на этот раз даже я струхнул. Так что же с тобой приключилось?
Сид взял бутылку и снова наполнил бокалы.
– Я расскажу вам все, – пообещал он. – Все без утайки. Но вначале рекомендую выпить еще, иначе вы мне не поверите.
Глава 87
– Уилла, ты помнишь Момбасу? А бирюзовое море? Форт с розовыми стенами? Белые дома? Помнишь отель, где мы провели первую ночь в Африке? Мы заказывали два номера, но у них оказался только один. Нам пришлось спать на одной кровати. Я думал, что вообще не усну. Бодрствовал всю ночь и слушал твое дыхание. А ты нет. В смысле, не бодрствовала. Ты мигом уснула и храпела.
Рот Шейми не закрывался.
Я болтаю как сумасшедший, подумал он. Вернее, как торговец.
Именно этим он и занимался – пытался продать Уилле идею остаться в мире живых. Он пытался продать ей идею жизни. Ее жизни. Он говорил об их детстве. О том, как они, Альби и родители Уиллы плавали на яхте. О восхождениях на Сноудон и Бен-Невис. О путешествиях по Лейк-Дистрикту. Потом он заговорил о других путешествиях – по Африке, к Килиманджаро. Вспоминал, какие животные пересекали вельд, какие там удивительные восходы и безбрежное небо. С Африки он переключился на Эверест и сказал, что без ума от ее фотографий, сделанных там. Шейми говорил, что мечтает отправиться туда вместе с ней. Он старательно выуживал самые светлые ее воспоминания. Зная, в каком состоянии сейчас находится ее измотанный болезнью разум, Шейми пытался извлечь оттуда самое дорогое и ценное для нее. Что угодно, только бы она держалась, только бы оставалась с ним.
Уилла была больна, ужасно больна. Шейми давал ей аконит и опиум, а затем и хинин. Ничего не помогало. Жар не спадал. Ее тело по-прежнему корчилось от судорог. Желудок не принимал ни пищу, ни воду, мгновенно исторгая обратно. Столько лет она не щадила свой организм, заставляя выживать в чудовищных условиях. И теперь организм как будто мстил ей, пытаясь загасить неукротимую искру, дававшую ей жизнь. Ее волю, ее энергию, ее душу.
Исчерпав их общие воспоминания, Шейми стал рассказывать ей о путешествии к Южному полюсу, о том, как завывание антарктических ветров и нескончаемый скрип полярных льдин способны свести человека с ума. Мир сплошной белизны, где нет других красок. Белизна днем, а по ночам – черное небо, усыпанное мириадами звезд.
Когда иссякла и тема путешествий, Шейми стал рассказывать ей о своей жизни. О маленьком сынишке Джеймсе, которого любил до безумия. О домике в Бинси, где сын родился. Шейми говорил о сделанных ошибках, о поступках, вызывавших потом сожаление. И о других, в которых он ни капли не раскаивался. Шейми рассказывал о корабле, который ждет его в Хайфе, о том, что ему пора туда возвращаться, но он не хочет ее оставлять.
А потом Шейми вдруг замолчал, уронив голову на руки. Двое суток подряд он сидел у ее постели, прикладывал мокрые тряпки к пылающему от лихорадки телу Уиллы; придерживал, когда ее тошнило или начинались судороги и тело выгибалось дугой. Все это время Шейми почти не спал и настолько утомился, что уже сам начинал бредить. Поиски с самолета ничего не дали. Тогда Шейми отправился к месту прежнего лагеря Лоуренса и на второй день поисков нашел Уиллу.
– Уилла, прошу тебя, не умирай, – повторял Шейми. – Не уходи. Не оставляй меня в этом мире одного. Я счастлив уже тем, что ты находишься со мной на одной планете и совершаешь храбрые, удивительные поступки. Я люблю тебя, Уилла. Я всегда любил и буду тебя любить.
Шейми поднял голову и посмотрел на нее. От прежней Уиллы осталась оболочка, лежащая на подстилке в шатре посреди забытой Богом пустыни, посреди этой проклятой войны. Шейми любил Уиллу, и она любила его, но любовь приносила им только горе. Да и была ли это любовь? А может, просто безумие?
– Я тоже люблю тебя, Шейми, – неожиданно открыв глаза, сказала Уилла.
– Уилла! – Шейми крепко сжал ее руку. – Ты проснулась!
Она поморщилась и жестом показала, что хочет пить. Шейми приподнял ее, напоил, после чего снова опустил на подушку. Лоб Уиллы был мокрым от пота. Она часто и тяжело дышала. Даже питье воды стоило ей усилий.