ь с ним. Скажите, вы готовы соединиться с ней? Если вы отвечаете «да», то уже завтра сможете вместе с Джулией вылететь в Европу, скажем, в Испанию.
Рикардо хотел отвести глаза от пронизывающего взгляда родственника горбуньи, но не смог этого сделать. Взгляд этот гипнотизировал его, как удав кролика. От всей фигуры сидящего напротив него мужчины исходила властная уверенность в своей силе и превосходстве. Такому человеку следовало отвечать без промедления.
— Я хотел бы еще подумать. Но… но вылететь я согласен.
— Ваш ответ уклончив, сеньор Линарес. Но меня он вполне устраивает. Единственное, к чему вы должны быть готовы, — это повторить его при свидетелях сегодня-завтра.
— При каких свидетелях?
— Возможно, ничего подобного и вовсе не понадобится. И все же знайте, если я появлюсь здесь со знакомой вам дамой, вы должны вслух произнести или хотя бы подтвердить, что вылетаете завтра вместе с Джулией в Европу.
— Кто эта дама, сеньор?
— Роза Гарсиа Монтеро.
У Рикардо потемнело в глазах. Еще минуту назад ему казалось, что теперь-то он в жизни готов к любому, самому страшному испытанию. К любому, но только не к такому.
— Что вы сделали с моей женой? — вскричал Рикардо и бросился на собеседника.
Одним движением руки тот с силой отбросил его на кровать, хлопнул по обеим щекам ладонью и властно сказал:
— Придите в себя, сеньор Линарес! С вашей бывшей женой все в порядке, в чем вы сами сможете убедиться, если она пожелает видеть вас.
— Что значит «бывшей», что значит «пожелает»?!
Мужчина выразительно посмотрел на Джулию. Та отворила дверь и отдала какой-то приказ. Вошли двое охранников, внесли видеомагнитофон и телевизор. Молча установили все это, подключили к сети и вышли.
— Сейчас вам станет все ясно, — сказал родственник горбуньи и нажал клавишу.
На экране были Рикардо и Джулия. Вот они идут под ручку по аллее сада, вот обнимаются под деревом, вот целуются. На последующих кадрах они в комнате, сидят вместе за столом, снова гуляют… А вот спальня. Джулия медленно раздевается, стоит обнаженная около него, затем помогает ему раздеться. Они лежат в одной постели. Крупным планом голое тело Рикардо и то, как ласкает и целует его Джулия. А вот она ложится на него сверху… И снова они гуляют в обнимку по саду…
Рикардо долго молчал, потрясенный увиденным. Боже, за что такая мука и кара! Потом пересохшими губами прошептал едва слышно:
— Это фальсификация.
— Вы сами знаете, сеньор Линарес, что все съемки подлинные.
— Со мной что-то сделали, я был не в себе.
— Оставьте этот лепет, сеньор Линарес. Тут нет тех, перед кем вам надо оправдываться. Ответьте на прежний и единственный вопрос: вы готовы подтвердить в присутствии вашей бывшей жены, что летите с Джулией в Европу?
— А Роза увидит эту пленку?
— Разумеется, сеньор Линарес, разумеется. Увидит и, скорей всего, уже не захочет встречаться с вами никогда. Но я хочу предусмотреть и гипотетический вариант.
— А что вы со мной сможете сделать, если я не дам подтверждения? Убьете? Убивайте, я уже не боюсь умереть, — с горькой решимостью произнес Рикардо.
— Кому нужна твоя жизнь, глупец! — мужчина посмотрел на него презрительно. — Не подтвердишь, снова станешь пациентом доктора Симады. Но не один, к сожалению. Если Роза услышит из твоего поганого рта что-нибудь иное, помимо любви к Джулии и путешествия в Европу, то ты возьмешь на себя еще один грех. Японец начнет лечить и ее. А мне, повторяю, этого бы не хотелось. Подумайте, сеньор Линарес, взвесьте все обстоятельства. До свиданья, надеюсь, что скоро не увидимся…
К десяти часам, когда беспокойство Розы стало нарастать, в саду перед скамьей, на которой сидели она и Паула, появился Армандо. Вид у него был сосредоточенный и немного усталый.
— Наконец-то, сеньор Армандо! Вы не забыли, что кое-что обещали?
— Ах, Роза! Уже и «сеньор». Уверяю вас, что нет такой вещи на свете, которую бы я не сделал ради вас. Уже ранним утром я побывал в Замке.
— И видели Рикардо?
— Да. Он вполне здоров и выглядит прекрасно.
— Так давайте поедем к нему!
— Несомненно, так мы и сделаем, если только вы сами этого захотите.
— Я не понимаю вас, Армандо. Как я могу этого не хотеть?
— Вот кассета. Один мой человек в этом Замке добыл ее для меня. Я хочу, чтобы вы посмотрели ее, а потом мы поедем куда угодно.
— Но зачем же…
— Здесь всего-то десять минут изображения.
— На пленке. Рикардо?
— Именно он.
— Хорошо. Пошли, Паула.
— А вот сеньорите Пауле этого смотреть не нужно. Это очень личное…
Армандо проводил ее в небольшую комнату на первом этаже рядом с гостиной. Вставил кассету, подвинул кресло и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Роза включила воспроизведение и… окаменела.
Давно уже окончился «сюжет», крутилась пустая пленка, а камень в кресле никак не превращался снова в Розу Гарсиа Монтеро де Линарес. Привел ее в себя тихий голос Армандо, касание его руки. Он стоял рядом с ней, а она и не слышала, как он вошел.
— Вам плохо, Роза? Дать вам воды?
Она выпила полстакана минеральной. Армандо предложил ей выйти на воздух. Роза покачала в ответ головой и попросила поставить кассету заново. Ничего не спрашивая, он исполнил ее просьбу, поклонился и вышел. «Дева Гваделупе, помоги мне посмотреть это еще раз и подскажи, что же мне делать, как жить дальше!».
Больше она не была камнем. Роза смотрела уже знакомый сюжет не только заинтересованно, но и как бы со стороны. В ней проснулся тот человек, который за всеми эмоциями не теряет способности анализировать и сопоставлять. Почему выражение лица мужа так похоже на Рикардо-мальчика, которого она видела во сне? Почему он повсюду как бы позволяет себя ласкать, но нигде сам не активен? Ей ли не знать, насколько по-другому ведет себя Рикардо в постели!
Роза вышла в гостиную. Щеки ее пылали огнем, а лоб был холодный. Армандо сидел в кресле и листал журнал. Увидел ее, улыбнулся и встал во весь рост.
— Армандо, вы видели это… эту кассету?
— Нет, но догадываюсь, что там могло быть.
— Кто эта женщина там… рядом с моим мужем?
— Ее зовут Джулия. Она хозяйка Замка и вообще очень богата.
— Она красива, бесспорно. Но мне показалось, что у нее на спине небольшой горб.
— Вам не показалось. Так оно и есть.
— Чем же, на ваш взгляд, эта Джулия могла увлечь Рикардо?
— Вряд ли я могу ответить на этот вопрос, любовь — всегда тайна, могу лишь предположить, что тут сыграли роль богатство этой молодой женщины и ее сексуальность.
— Сексуальность?
— Если вы видели фильм Феллини про Казанову, то наверняка вспомните, что особенно ненасытной в наслаждении там была одна уродина-горбунья. Но… простите меня за такую откровенность. Я не должен был этого говорить. Я догадываюсь, что у вас творится сейчас на душе, а потому предлагаю развеяться, съездить на прогулку по окрестностям. Тут есть одно небольшое живописное озеро Индеец. Надеюсь, вам понравится там…
— Спасибо за заботу. Но сначала я хотела бы увидеть своего мужа не только на пленке.
— Как? После всего того, что!.. Впрочем, конечно, вы мужественная женщина. Я это всегда предполагал и счастлив, что не ошибся. Другая бы на вашем месте…;
— Армандо! — Где ваш автомобиль?
— Не беспокойтесь, сейчас его подадут…
Услышав шум мотора, выскочила из дома Паула, но ни Роза, ни Армандо не прореагировали на ее крики и махание руками. Шофер был похож на того, который вел их «линкольн» в Мехико, но машина была другая — мощный «мерседес», приспособленный для дорог этой местности. Армандо попытался было заговорить с ней, но Роза вся ушла в себя. Казалось, она и не слышит его.
…«Мерседес» проехал прямо к высокому, углами и выступами тянущемуся к небу, зданию. Армандо коротко спросил что-то у подскочившего к ним рыжего молодого человека, тот показал рукой на аллею. Армандо предложил Розе свою руку, согнутую в локте, и они медленно пошли по дорожке…
Бледный как полотно Рикардо стоял у небольшого фонтана в двух метрах от нее. Розе почудилось, что он непременно бы упал в воду, если бы его не поддерживала, приобняв обеими руками, та красивая горбунья, которую она видела на кассете. Армандо отпустил ее руку, но стоял рядом, немного позади Розы. Целую минуту, целую вечность длилось молчание. Роза чувствовала, как жжет ее ненавидящий взгляд горбуньи, но смотрела только на Рикардо. В глазах его она читала то отчаяние, то мольбу и раскаянье. Но, может быть, это ей только казалось?
Рикардо поднял ладонь к голове, провел ею со лба до подбородка, потом еще раз, как будто умывался, и сказал треснутым чужим голосом:
— Роза! В нашей жизни произошли изменения. Я и Джулия… ты должна меня понять… — эти четыре слова он произнес чуть громче и в своей обычной манере. — Так бывает между людьми… Я и Джулия… Мы скоро отправляемся в поездку в Европу. Прости меня, Роза! — И Рикардо снова провел два раза ладонью по своему лицу.
Она молчала, долго молчала. Все могли видеть, как на ее глаза наворачиваются крупные слезы. Потом Роза открыла сумочку, достала платочек, поднесла его к глазам и уронила на землю. Вытащила из сумочки второй, пара к первому, снова промокнула глаза и снова уронила. Армандо нагнулся поднять платки, но Роза уже повернулась и пошла, пошатываясь, прочь от фонтана.
Она шла и молила Бога, Святую Деву Гваделупе, чтобы они дали ей сил не выдать себя, не броситься назад к Рикардо, не царапаться, не кусаться, не душить эту проклятую горбунью. Розе очень этого хотелось, злость и ненависть переполняли ее, но голос разума твердил ей, что она не должна ничего этого делать, если хочет спасти мужа. Кто бы ни были ее враги, Рикардо сейчас в их руках. Она сможет помочь ему только в том случае, если они не узнают, что Рикардо дал ей знать об обмане, а она подтвердила, что поняла его.
Мелькнула было мысль тут же обратиться к Армандо, воззвать к нему. Но взгляд на горбунью даже мельком укрепил странную догадку, на секунду мелькнувшую в сознании, когда Роза второй раз смотрела видеокассету: эта Джулия внешне чем-то напоминала ее лучшего поклонника и друга. Сходство было не броским, но было определенно. Но сейчас она не могла додумать ни эту, ни какую другую мысль. Потом, все потом, а сейчас хватило бы сил только на одно: ни словом., ни жестом не выдать себя, а значит, и Рикардо…