– Может быть, мне поручат маркетинговую часть?
– О, эй, пока я не забыла, твой подарок ожидает своей доставки в очереди, так что он может прийти только после твоего дня рождения.
Мой день рождения. Точно. Через две недели мне исполнится двадцать семь лет. В этот раз я думаю о празднике не так много. С одной стороны, это мой первый день рождения с Джоной, что очень волнительно. Но это также будет и мой первый раз, когда мама и Саймон не нависнут над моей кроватью с куском торта, поздравляя меня с утра, и с тех пор, как я встретила Диану, мы в первый раз не будем веселиться с ней до поздней ночи.
– Тогда тебе стоит прилететь сюда и привезти его самой, – передразниваю я, хотя на самом деле надеюсь, что Ди так и сделает.
– Калла…
– Разве ты не можешь выделить для меня пару дней? Приезжай на длинные выходные? Пожалуйста. Я оплачу тебе билет. – У меня не было намерения умолять Диану или заставлять ее чувствовать себя виноватой, но отчаянные слова вырываются у меня прежде, чем я успеваю их остановить.
Она издает придушенный звук.
– Мне жаль. Я приеду в следующем году, обещаю. Слушай, мне нужно идти. Скоро начнутся занятия по велоспорту, и мне предстоит морально подготовиться к встрече с Сергеем.
Я смотрю на часы и убеждаюсь в том, что занятия у Дианы начнутся только через три часа. Я знаю это, потому что раньше мы ходили на них вместе. Впрочем, неудивительно, что Ди ищет способ увильнуть от нашего разговора в тот момент, когда начинает чувствовать себя виноватой. Она не очень хорошо умеет справляться с этим чувством. Я изо всех сил стараюсь, чтобы в моем голосе не прозвучало разочарования.
– Передавай ему привет от меня.
Раньше я ненавидела Сергея и его суровые занятия велоспортом. Вот у женщины, которая ведет занятия в тренажерном зале в Уасилле, приятный голос, и она крутит на заднем фоне веселую музыку.
– Еще поболтаем. Продолжай щеголять своим красавцем.
Я смеюсь, несмотря на свое упавшее настроение.
– У тебя совсем нет стыда.
– Нет, чего у меня нет, так это великолепного голого викинга и горного пейзажа, которые я могла бы эксплуатировать.
– А кто я по-твоему, черт возьми? – кричит Аарон.
– Ты не норвежец! – бросает Ди в ответ, хотя и тем дразнящим тоном, который характерен для их словесных перепалок. – Ладно, я побежала. Люблю тебя!
– Я тоже тебя люблю. Пока, Аар…
Звонок прерывается прежде, чем я успеваю договорить.
Я убираю телефон в карман и возвращаюсь к прополке, пытаясь заглушить разочарование. Я знала, что не могу ожидать, что моя семья и друзья станут летать на Аляску каждый год – сколько бы раз они ни повторяли, что хотят приехать. Но что будет, когда мои родители постареют, а Диана погрузится в свои адвокатские дела? Сколько лет будет проходить между нашими встречами?
Я перебрасываю траву через забор, и Зик жалобно блеет в ответ.
– Может, мне стоит сказать Джоне, что я хочу слетать домой на свой день рождения? – рассуждаю я вслух.
Я знаю, что ответит Джона: он не может уехать отсюда на неделю в середине лета, особенно после того, как подписал контракт. Я могу полететь одна.
Но на самом деле, как бы я ни осуждала Диану за ее нежелание оставлять Аарона, идея провести мой день рождения без Джоны мне тоже не очень нравится.
Зик снова блеет. Я достаточно часто его слышала, чтобы понять, что этот звук звучит расстроенно.
Я поднимаю глаза и вижу, как козел бежит к своему загону вдоль забора, прочь от меня. А потом он внезапно замирает и падает в траву, поджав под себя ноги.
– Зик?
Я подхожу к воротам загона и хмуро наблюдаю, как козел корчится, пытаясь подняться. К тому времени, когда я выхожу из огорода и добираюсь до Зика, он снова встает. Меня накрывает неожиданная волна облегчения. Я уже привыкла к тому, что этот тупой козел составляет мне компанию, каждое утро бродя за квадроциклом, обгладывая траву и пожирая сорняки, которые я ему бросаю.
Если Бандит большую часть времени торчит где-нибудь в лесу, то Зик и правда стал моим верным спутником и собеседником, пока я болтаю.
Он снова громко блеет – тем же самым страдальческим голосом – и бросается вперед, только для того, чтобы упасть во второй раз, только теперь перекатившись на спину и задрав ноги.
Внезапно меня осеняет.
– О боже мой!
Я ведь видела на Ютубе видео, где козы падают в обморок, – на этих подборках они заваливаются на спину, временно парализованные, когда их сильно пугают. Брат Дианы одно время был просто одержим ими.
Но Зик делает это впервые рядом со мной.
– И что же тебя так напугало, что?.. – Мой вопрос замирает в горле, сменяясь воплем, когда я замечаю волка, стоящего не более чем в пяти метрах от нас и не сводящего с нас взгляда.
Хотя нет, это не совсем волк. Это Оскар, пес Роя.
Проходит секунд десять, прежде чем мой пульс начинает хоть немного приходить в норму, но затем я снова задумываюсь, стоит ли мне беспокоиться, ведь в этот самый момент, с его хитрыми суженными глазами и склоненной вперед мордой, Оскар выглядит совсем не домашним песиком, а скорее диким животным.
Но Оскар едва бросает взгляд на Зика, когда козел снова встает на копыта; его пристальный взгляд устремлен на меня. И теперь я точно знаю, что это был он, все это время прятавшийся за деревьями и пугавший меня до полусмерти.
Неужели он запомнил меня с того дня? Почему он продолжает сюда возвращаться?
В книге, которую подарил мне Джона, есть целый раздел о том, что делать при встрече с дикими животными. На некоторых нужно кричать, с другими нужно разговаривать спокойно; одним бесполезно пытаться дать отпор, в то время как при встрече с другими нужно вооружиться палками или камнями. Но никогда нельзя убегать или поворачиваться к ним спиной. Последние два пункта работают для всех.
Как справиться с угрюмой соседской волкособакой, которая постоянно преследует тебя на твоем участке, я советов не припомню.
Оскар не двигается, и когда я решаюсь сделать шаг вперед, он делает быстрый ковыляющий шажок назад, сильно припадая на поврежденную заднюю лапу.
Зик продолжает блеять и судорожно бегать возле меня, явно осознавая потенциальную опасность, которую представляет Оскар. Если бы волкопес не заставлял меня так нервничать, я бы даже посмеялась и записала обмороки Зика на телефон, чтобы потом показать Джоне. Но сейчас мне нужно вернуть козла в его загон, где он будет защищен электрической проволокой, однако я слишком боюсь поворачиваться спиной к Оскару.
Это пес. Всего лишь пес, напоминаю я себе. И я спасла его жизнь.
– Иди домой! – громко говорю я, пытаясь выглядеть грозно.
Собака лишь моргает в ответ.
– Иди домой! – уже кричу я. Я уверена, что мой голос звучит не так угрожающе, как у Роя.
Однако после пятнадцати секунд переглядываний Оскар разворачивается и медленно хромает прочь, исчезая среди деревьев.
Вздохнув с облегчением, я собираю свою сумку с садовыми принадлежностями и веду нашего впечатлительного козла обратно в загон, часто оглядываясь через плечо.
Глава 27
– В некоторых городах мероприятия проводятся на главной улице. Это – центр Трапперс Кроссинг, – объясняет мне Мюриэль, направляясь с синей папкой, набитой бумагами, под мышкой к двойным дверям серо-голубого общественного центра. – Мы планируем почти все мероприятия здесь. Карнавал будет в декабре, он длится два выходных и включает в себя наш ежегодный праздничный базар и рождественский ужин. Когда три года назад во время пожаров местные жители были вынуждены эвакуироваться из своих домов, мы разбивали палатки здесь. Люди даже арендуют это место для проведения свадеб. – Она тычет в меня пальцем. – Знаешь… вам с Джоной стоит подумать об этом, когда придет время. Здесь позади есть озеро, будет мило. И если мы сможем заработать достаточно денег на карнавале в этом году, то к следующему обновим туалетные кабинки.
– Это… то, над чем стоит подумать.
Я зажмуриваюсь и ужасаюсь мысли, что мне придется проводить свадебное торжество в общественном центре Трапперс Кроссинг. Однако я не могу игнорировать нервное возбуждение, поднявшееся в моем желудке при упоминании о свадьбе. Это напоминает мне о том, что где-то в нашем доме до сих пор спрятано кольцо, предназначенное мне. Но когда я его увижу… неизвестно.
– А вот и наш новый крытый каток. – Мюриэль кивает в сторону похожего на павильон сооружения на другой стороне огромной пыльной гравийной парковки. – Он стоил нам почти полмиллиона долларов и пять лет унижений перед боро[6] Мат-Су, прежде чем мы добились его строительства. Наконец-то бедным детям не придется тратить половину хоккейных тренировок на расчистку льда. В любом случае здесь мы устраиваем наш рынок каждую пятницу после обеда, с конца июня до середины сентября, и, скажу я тебе, это просто благословение в дождливые дни.
Внутри центра оказывается длинный простой коридор с несколькими пустыми складными столами, ожидающими своего часа. Справа находится городская библиотека – коричнево-бежевая комната с тусклым освещением и всего несколькими проходами с книжными полками. Там, за столом, уставившись в экран компьютера, сидит одинокая женщина. Слева расположены двойные двери, которые, как я предполагаю, ведут в общественный зал. Он напоминает мне начальную школу – серым полом, белыми потолочными плитками, тусклым флуоресцентным освещением и стенами, увешанными фотографиями команд и выкрашенными в нелестный лимонно-желтый цвет, который хоть и должен внушать жизнерадостность, редко справляется со своей задачей. Здесь даже пахнет школой – затхлыми книгами, клеем для поделок и промышленным средством для мытья полов.
Свет над головой мерцает.
– Деньги, которые мы зарабатываем на карнавале каждый год, идут на содержание этого здания, так что мы отчаянно нуждаемся в ремонте. – Мюриэль озабоченно хмурится. – Это уже пятидесятый карнавал, и, честно говоря, посещаемость в последнее время не очень высокая. Мы должны найти способ привлечь больше людей.